Ожерелье Дриады

Оруженосец неосторожно хихикнул, чем выдал хозяйку.

– Шутка! Хотя не совсем. Все наши на вокзале, – заметила Бэтла.

– На каком вокзале? – не понял Багров.

– Ясно на каком. На Казанском. Стоят в суточную кассу. Обилечиваются.

– Зачем?

Бэтла замялась.

– Не уверена, что могу тебе сказать. Это секрет Фулоны. Хотя, раз его знают Гелата и Ильга, скоро он станет секретом общего пользования… Так что потерпи чуток.

Матвей кивнул.

– Ну хорошо. А куда билеты, сказать можешь?

В этом Бэтла секрета не видела.

– До Мухтолова.

– Э-э? А что в этом Мухтолове?

– Там река Сережа, – загадочно ответила Бэтла.

Багров, никогда не слышавший ни о Мухтолове, ни о реке с человеческим именем, недоверчиво скривился.

– У реки не может быть такого названия!

Бэтла моментально сунула ему красную ладонь.

– Тебе лучше знать! Спорим на вареный мизинец! – с ходу предложила она.

– Как это на «вареный мизинец»?

– Узнаешь, когда поспоришь!.. Леха, разбивай! Я поймала его клешню!

Багров поспешно выдернул ладонь и спрятал руку за спину.

– Ладно-ладно! Сережа так Сережа, – сказал он. – Все равно странноватое название.

Убедившись, что ей поверили, Бэтла успокоилась.

– Есть маленько! Я и сама сегодня его в первый раз услышала. Все-таки роскошь иметь страну, в которой не знаешь восемь рек из десяти и девяносто процентов озер, – сказала она миролюбиво.

– Как бы за эту роскошь не получить по шапке, – буркнул осторожный Алексей.

– Когда вы уезжаете? – уточнил Багров.

Бэтла исторгла вздох. Ощущалось, что ей никуда особенно и не хочется. Москва – великий магнит, а магнит неохотно отпускает прилипшие к нему гвозди.

– Сегодня вечерним поездом. Я же сказала: в суточную кассу. Надо только байдарки напрокат взять, но это Ламине поручили.

– Как-то я не доверяю Ламине! – озабоченно заявил оруженосец. – Сейчас ничего толкового и не возьмешь: все в походы рванули. Двушек и трешек точно может не оказаться… Надо было Таамаг отправить. Она бы байдарки выбила!

– Ага. Вместе с зубами. Томка когда просит, вначале распускает руки, а потом вспоминает, что забыла сказать «пожалуйста!», – хмыкнула Бэтла.

Волчица, нетерпеливо бегавшая вокруг Багрова, обмотала ему поводком ноги. Обнаружив, что он этого не заметил, она с силой дернула и, когда Матвей рухнул, сочувственно высунула язык.

– Вечно я на это попадаюсь! И ведь не в первый раз! – морщась, сказал Багров.

Высвободив ноги, он встал и, ослабив поводок, вновь позволил белой волчице рвануть с места и скрыться в подлеске. На сей раз валькирия сонного копья и Алексей за ними не последовали.

– Если что – я с тобой свяжусь! Запомни: Мухтолово! Река Сережа! – крикнула ему вслед Бэтла.

Глава 4

Про нельзей и льзей

Когда бываешь в сомнительных местах – вцепись в сумку обеими руками и держи ее перед животом. Если же место не выглядит сомнительным, сумку лучше вообще с собой не брать.

    Улита

Мошкин, Чимоданов и Ната вынырнули из переулка, оглушенные царящим там треском отбойных молотков. Москва, эта беспокойная молодящаяся старушка, вечно сверлилась, чинилась, достраивалась и наводила марафет, уже который год заставляя всех своих жителей находиться в состоянии вечного ремонта.

Всю дорогу к резиденции мрака Ната пребывала в хорошем настроении. Чуть ли не впервые в жизни рассказывала о своих родственниках и называла тетю Свету – «тетя Цвета». Затем купила у какой-то бабульки перезревшие вишни, мгновенно окрасив губы и зубы в вампирствующий цвет.

Большая Дмитровка встретила их каленым солнцем. Была та предвечерняя пора летнего дня, когда город внезапно высветляется и кажется остановившимся и неестественным. Раскалившиеся стены домов дышали жаром. По асфальту, обгоняя застрявшие в пробке машины, неторопливо катилась скомканная газета. На месте знакомого дома возвышалось теперь нечто скромно-респектабельное. Подчеркнуто и намеренно никакое. Такими бывают неброские офисы крутых западных фирм, избегающих назойливой рекламы и работающих под девизом: все, кто надо, о нас и так знают.

На небольшой вывеске (настоящее золото, хитро маскирующееся под обветренную медь) значилось одно-единственное слово:

EIDOS

И чуть ниже:

Московское представительство.

– Надо же! Никакой строительной сетки! – озадаченно сказал Мошкин.

Он так привык к ней, страшной, потемневшей, с взлетающими от ветра бородами грязи и тополиного пуха, что без сетки дом казался ему неодетым и чуть ли не неприлично голым.

– Только что заметил? – поинтересовалась Вихрова.

Десятка два зеркальных, до блеска отмытых окон безлико таращились на Большую Дмитровку. К одному из них Чимоданов прильнул лицом, надеясь углядеть, что внутри, но не увидел ничего, кроме собственных безумных зрачков. Затемненное стекло запотело от дыхания.

Чимоданов углядел у двери кнопку и клюнул ее пальцем. Раз, другой, третий. Никакого эффекта. Ната, никогда не имевшая терпения, потеряла то небольшое благоразумие, которое его заменяло.

– Ты будешь звонить или нет? – накинулась она на Чимоданова.