Падение в реку Карцер

Я сел и стал ждать, руки уже не тряслись. Спохватился, что забыл указать язык общения – чтобы Дженнифер говорила по-русски, а то мое владение английским на крайне низком уровне. Но они это наверняка учли, не зря же я проходил все эти тесты. Они знают обо мне все.

Через пару минут она возникла у меня за спиной. Медленно подошла и положила руку на кресло. Я обернулся, она мягко улыбнулась. Ее кожа казалась матовой в неверном свете искусственного огня. Загадка – как она проникла в комнату – занимала меня не больше секунды.

– Привет, – сказала Дженнифер.

По-моему, ее голос звучал точно так же, как дубляж в фильмах с ее участием. Но я не уверен, все-таки я видел их очень давно.

– Привет, – ответил я и поднялся с кресла.

На Дженнифер была черная майка, обтягивающая грудь, поверх нее розово-сиреневая дамская тенниска в клетку и облегающие синие джинсы. Этот наряд уже давно не в моде и в нем мало женственности, но на ней он смотрелся изящно. Именно так она выглядела в одном фильме, где была еще совсем молодая.

Что ж, даже если это был робот, цифровые воротилы достигли невероятных высот в данной технологии. Ни одна мелочь в ее внешности не выдавала этого. В публичном доме, возле которого мне случалось проходить, робопроститутки выглядели не настоящими. Кожа, глаза – все было неестественным. Здесь же передо мной стоял живой человек, и только знание предыстории – как она сюда попала – заставляло в этом усомниться.

Я джентельменским жестом предложил ей сесть в мое кресло. Словно хотел поддержать иллюзию, что мы в прошлом, хотя я знаю, что в ее время подобные манеры уже не были в ходу. Они родом из более ранних эпох, откуда и окружающая меня мебель.

Она села, я застыл рядом. Просто уму непостижимо, что Дженнифер Сатерен тут, передо мной во плоти! Сидит и смотрит на меня своими голубыми глазами из-под светлых локонов волос.

Похоже, я долго вот так простоял, глазея на нее и забыв обо всем на свете. Дженнифер покосилась на бутылку, что стояла на полу возле ковра и спросила:

– У тебя есть вино?

– Что? – Я на секунду растерялся. – Ах да… вино.

Я нагнулся к бутылке и стал ее раскупоривать. Штопор лежал рядом. Посмотрел с этого ракурса на Дженнифер, ожидающую в кресле, и с улыбкой покачал головой, не веря в свое счастье. Я думал, что как только ее увижу, мне тут же захочется на нее наброситься. Но сейчас от шока у меня пересохло в горле и первым моим желанием было выпить. Потом я решил, что надо воспринимать ее, как обычную девушку, с которой у меня романтический вечер, ничего более. Иначе от напряжения я не смогу ни разговаривать, ни делать все остальное.

Я разлил вино по бокалам и подал один ей. Продолжая стоять на одном колене, я поднял свой и сказал:

– Я рад, что ты навестила меня в моем новом доме.

Дженнифер небрежно огляделась и ответила:

– У тебя хорошо. И я рада здесь быть.

Насколько такой ответ можно считать правдоподобным?.. Ай, да ладно, не заморачивайся!

Мы тихо чокнулись и выпили.

– О, у меня еще есть клубника.

Я взял большую миску с крупными спелыми ягодами, поднялся и пристроился на подлокотник кресла рядом с ней. Второе кресло было слишком далеко для интимного общения. Взял одну ягоду и поднес к ее губам. Она посмотрела на меня исподлобья и нежно откусила ее, так что в пальцах у меня остался один росток. Я бесцеремонно бросил его в ту же миску и взял другой плод для себя.

Так мы и ели, иногда Дженнифер брала клубнику и подносила к моему рту. Один раз ягода оказалась слишком большой и я откусил половину, но она этого не ожидала и неуклюже уронила огрызок в тарелку. А после мило рассмеялась.

Было некое единение в этом процессе, в этом кормлении друг друга. Но я не знал, о чем с ней поговорить, Дженнифер тоже молчала. И в какой-то момент я ощутил натянутость, фальшивость происходящего. Это неудивительно, она ведь не живой человек. Но я отдернул себя от этих мыслей и решил полностью отдаться ситуации, потоку разворачивающихся событий.

Я обновил нам вино в бокалах. Дженнифер сделала медленный глоток, отвела бокал и томно посмотрела на меня. От выпивки губы ее стали алыми и ярко выделились на белокожем лице. Она слегка запрокинула голову, выставив вперед свой изящный волевой подбородок.

– Меня так расслабило, – сказала она.

Я усмехнулся и впервые при диалоге с женщиной я почувствовал, что могу ничего не отвечать. Могу вообще ничего не говорить, не ласкать ее уши бессмысленными словами, которые всегда мне давались с трудом. Да, романтический вечер, все это преддверие вышло не очень натурально. В жизни так не бывает, зато все получилось, как в мечте. А такое, если и возможно, то лишь однажды. Так почему тогда не продолжить мечтать, воплощать в реальность свои эротические грезы?

Я отпил вина и пристально посмотрел на нее. Дженнифер сидела с бокалом в руке, на лице ее играла легкая улыбка. На секунду мне показалось, что мы находимся за кулисами театра. Или в темной киностудии, среди декораций, будто все это могло произойти во внешнем мире.

Я отставил бокал на пол, поднялся и встал напротив нее. Нагнулся, запустил руку ей в волосы внизу затылка и поцеловал. Ее губы ответили на поцелуй. Затем я слега отодвинулся и заглянул ей в глаза. Она продолжала смотреть на меня исподлобья, а в ее улыбке появилось озорство.

«Это все нереально» – проскользнула у меня предательская мысль.

Но я мигом ее отогнал и отдался действиям. Влез в кресло рядом с Дженнифер и продолжил ее целовать. Вскоре она села на меня, сбросила тенниску, а затем и майку. Огонь в камине горел сзади нее, потому ее тело оставалось для меня в тени, лишь освещенное по контуру. После мы перешли на ковер, Дженнифер легла на него. И пока я стаскивал с нее джинсы и сам впопыхах раздевался, ее тело наконец предстало передо мной во всей красе. Оно было безупречным, как на 3D снимках девушек из Playboy, за исключением россыпи мелких родинок на левой груди и далее вниз к животу. Темные родинки ярко выделялись на белом теле, они были словно черные звезды на молочном небе. Но их наличие сделало Дженнифер настоящей для меня. Живой, а не куклой. У меня развеялось ощущение, что все это сон и фантазия, благодаря этой детали я почувствовал твердую почву реальности.

Даже если раньше нам удалось не разбудить Виктора, то во время нашего секса он наверняка проснулся, потому что Дженнифер не была тихой. К тому же мы разбили бокал, что стоял возле коврика – я случайно зацепил его ногой. Но мне на это уже было плевать.

Дженнифер была вполне страстной, ее руки часто обхватывали мою спину и сжимали предплечья. Она принимала активное участие в процессе. Порой закрывала глаза для полного погружения, а иногда смотрела так пристально, что это еще больше меня распаляло. Мои руки ощупывали все ее тело. Несколько раз я прижимал ее тонкую, изящную шею и наслаждался полным контролем над этой порхающей бабочкой, трепещущей в силках. Еще я закрывал ей рот ладонью, но не для того, чтобы заглушить ее громкие стоны, ласкавшие мне слух, а все с тем же желанием доминировать. Потом, уже стоя сзади, я так сильно сдавил ей талию с двух сторон, что Дженнифер неопределенно вскрикнула – то ли от боли, то ли от удовольствия. Я испугался, что переборщил и притянул ее спиной к себе, нежно обхватив грудь и шею. Стал покрывать ее поцелуями, как бы извиняясь. Но вскорости вернулся к прежней роли. Оставаясь в той же позиции, завел ее руки за спину и схватил за волосы, так что ей пришлось выгнуться.

Во время процесса у нее уже случилось несколько оргазмов, но, по-моему, самый яркий был вместе со мной. И как только все закончилось и туман наслаждения рассеялся, я подумал, что это слишком хорошо, именно поэтому – нереально. В жизни такие сочетания удаются очень редко и уж точно не с первого раза, когда люди еще не до конца друг друга чувствуют.

После секса мы еще минут десять просто лежали на ковре в обнимку и временами говорили милые банальности. Затем я спросил:

– Хочешь первая пойти в душ?

Она с улыбкой покачала головой.

– Я уже у себя схожу. Иди ты.

Я поцеловал ее, поднялся и направился к противоположной стене комнаты. Оглянулся на нее обнаженную, лежащую на ковре. Я шел полностью голый, но чего уже мне стесняться? В тюрьме мы мылись все вместе, и увидеть голым другого заключенного было нормальным явлением.

Лицо Виктора тонуло в темноте, потому что он продолжал лежать спиной к камину, и не понятно было – спит он еще или уже притворяется.

Я помылся. Возле меня на металлических штырях висело два полотенца, я не знал, каким пользовался Виктор и решил не вытираться. Открыл раздвижную стеклянную дверь и посмотрел в глубину комнаты. Когда стоишь в этом уголке современности и глядишь на всю эту викторианскую мебель, то действительно кажется, что попал в студию. А поскольку сейчас она в полумраке, то кажется, что она заброшена.

Когда я вернулся, Дженнифер уже не было. Перед моими глазами предстал лишь пустой ковер, местами примятый нашими телами, и разбитый бокал возле него.

Я оделся в свою прежнюю форму и зажег свет. Подошел к Виктору, он продолжал делать вид, что спит. Лежал на боку, уткнувшись в одеяло.

– Можешь больше не притворяться, – сказал я, застегивая последние пуговицы на тенниске.

На лице его поползла улыбка, потом он открыл глаза. Перевернулся на спину, потянулся с блаженным видом и сказал:

– Не понимаю, о чем ты.

– Ага, конечно, – кивнул я и тоже не удержался от улыбки. – Давно ты проснулся?

Он пожал плечами.

– Только что.

Я покачал головой с притворным осуждением его лжи.

– А может, и вообще не спал, – лукаво заметил он. – Но не мог же я помешать тебе совершить задуманное, это было бы как-то не по-товарищески. Я ведь свое уже получил. Так что – какая разница?