S-T-I-K-S. Рихтовщик 2. По ту сторону жалости

– …всем необходимым. И если паучиха узнает, что кто-то что-то тебе продал без её ведома, она очень обидится на барыгу и, пользуясь своим влиянием, вышвырнет его из Вешалки… Поэтому нам нужно успеть к моему знакомому до того, как по стабу разлетятся вести о смене Незабудкиного фаворита.

– Смене. Выходит, до меня у неё кто-то был?

– Разумеется, ты не первый. Перед тобой фаворитом шесть с половиной лет был Поршень.

– Шесть лет!

– С половиной.

– Мля! Да как так-то?

– До знакомства с Незабудкой Поршень был большим любителем потрахаться. Всё свободное время на стабе проводил в разных борделях. Тот ещё был Казанова. Но, став фаворитом, вынужден был шпилить лишь Незабудку, потому как остальные тёлки, опасаясь мести паучихи, больше не давали ему ни за какие посулы.

– Так сбежал бы в другой стаб.

– Он так и сделал. А через час на новом месте двинул кони, в пьяной драке получив нож в сердце. Возродился в логове Незабудки и от неё ещё огрёб по полной, в воспитательных целях. За первый год своего фаворитства он так сбегал ещё трижды. И каждый раз за побегом следовала случайная смерть, воскрешение и внушение от благоверной. В итоге спёкся Казанова. Из подтянутого и решительного рубахи-парня Поршень превратился в жирного и безвольного толстяка. По сути, Незабудка морально его уничтожила – сожрала, как это принято в паучьем племени.

– Но теперь-то Поршень свободен.

– Толку-то, – фыркнул Груз. – От игрока в нём осталось только название. Прикинь, ты его бабу наверх шпилить потащил, а это чмо перед Викингом на колени хлопнулось и стало умолять оставить при кухне посудомойкой. Слизняк конченый – жалкое зрелище.

– И чё, взял?

– Да на хрен это дерьмо ему в баре! Как только стало понятно, что Поршень больше не фаворит, Викинг пинками погнал его на улицу.

Машина вильнула к обочине и припарковалась рядом с обшитым арматурой автобусом, напротив большого двухэтажного дома с огромными стальными воротами вместо нормальных дверей.

– Ну и зачем ты мне всё это рассказал? Типа, бойся, Рихтовщик, тебя ожидает та же тяжкая доля?

– Не гони волну, напарник, прорвёмся. Поршень одиночкой был, а у тебя есть я… Вылазь, приехали.

Следом за Грузом я распахнул дверь и, выбираясь из салона на улицу, неожиданно поймал себя на мурлыкании под нос мелодии грёбаной «Незабудки».

Глава 2, в которой я вижу тварей во сне, слышу их наяву и готовлюсь застрелиться

Стоило шагнуть в раздвинутые напарником ворота, и сразу стал невольным свидетелем чужого разговора. Доносившийся из глубины просторного зала усиленный гулким эхом раскатистый бас вещал:

– Семечка, твою ж медь! Задрал ты уже меня, ей-богу, своей нерешительностью! Определись с цветом, наконец, душевно тебя прошу!

– Всё. Решил. Беру тёмно-серые, – пропищал в ответ совсем юный тенорок.

Оставив Груза закрывать ворота, я прокрался мимо заваленных разнообразным барахлом высоких стеллажей и выглянул в центральный коридор, где возле широкого стола маячила весьма колоритная парочка. Плечистый двухметровый гигант в камуфляже и едва дотягивающий макушкой ему до груди толстяк в сером свитере и полинялых джинсах. На столе перед ними лежали три пары разноцветных ботинок одной модели, с толстой подошвой и высоким голенищем.

– Точно тёмно-серые? – спросил толстяк басом. – Потом не прибежишь ко мне с воплями: «Крыс, братан, выручай, тёмно-серые разонравились, хочу коричневые»?

– Да, ты прав. Коричневые лучше. Их возьму, – тут же резко передумал громила с детским голосом.

– А глянь, чёрные какие – ваще огонь!

– Решено. Выбираю чёрные!

– Твою ж медь, Семечка! Как ты меня задолбал!

– Хорош уши греть, Рихтовщик, – шепнула на ухо пустота голосом Груза, которого полностью застёгнутый плащ снова сделал невидимкой. – Пошли, с Крысом тебя познакомлю.

Ступив из-за прикрытия стеллажей в коридор, я тут же привлёк внимание маленького толстяка.

– Эй, мужик, тя кто сюда пустил?

– Я, – отозвался невидимка-напарник. И, судя по тому, как в следующую секунду дёрнулся толстяк, цапнул его под мышки и чуть подбросил.

– Чё за дела? – возмутился писклявый гигант в камуфляже, выхватывая из подмышечной кобуры ствол и наводя его на меня.

– Братан, я ваще не при делах. – Я поднял руки, замерев на месте.

– Спокойно, Семечка, это старый друг в гости пожаловал, – разрядил напряжение бас ничуть не испугавшегося толстяка. – Груз, хорош клиентов нервировать.

Напарник расстегнул верхние пуговицы и стал видимым.

– Крутой у тебя плащ, – позавидовал камуфляжник, возвращая пистолет в кобуру. – Где брал?

– У него, – кивнул на Крыса напарник.

– Почём такой? – второй вопрос адресовался уже хозяину местных стеллажей.

– Сейчас в наличии нет, – развёл руками толстяк.

– Но ты же можешь достать?

– В принципе да. Но придётся привлекать посредников. И выйдет вдвое дороже.

– Сколько?

– Двадцать пять тысяч.

– Сколько-сколько?

– А чё ты хочешь? Вещь редкая, можно сказать, уникальная. Край тысчонки две скинуть могу. И то только из уважения к тебе, Семечка, как к постоянному клиенту.

– Да побойся Стикса, барыга! Скинь ещё хотя бы десятку!

– По миру меня пустить хочешь! Двадцать три тысячи, и точка!

– Нет у меня сейчас столько.

– А я не тороплю. Появится – заходи, продолжим торг. Пока же определись уже, наконец, с ботинками. Не видишь, меня люди ждут!

– Подождут, – пропищал Семечка. – Я первый пришёл.