Строительство социализма в СССР и классовая борьба

Сталин, выступая с докладом «О работах апрельского объединённого пленума ЦК и ЦКК» на собрании актива московской организации ВКП(б) 13 апреля 1928 г. назвал шахтинское дело экономической контрреволюцией, экономической интервенцией западноевропейских антисоветских капиталистических организаций в дела нашей промышленности.

«Глупо было бы предположить, что международный капитал оставит нас в покое. Нет, товарищи, это неверно. – подчёркивает Сталин – Классы существуют, международный капитал существует, и он не может смотреть спокойно на развитие страны строящегося социализма».

Раньше международный капитал думал опрокинуть Советскую власть в порядке прямой военной интервенции. Попытка не удалась – продолжает Сталин. «Теперь он старается, и будет стараться впредь, ослабить нашу хозяйственную мощь путём невидной, не всегда заметной, но довольно внушительной экономической интервенции, организуя вредительство, подготовляя всякие «кризисы» в тех или иных отраслях промышленности и облегчая тем самым возможность будущей военной интервенции. Тут всё увязано в узел классовой борьбы международного капитала с Советской властью и ни о каких случайностях не может быть речи», – делает вывод Сталин.

В резолюции апрельского (1928 г.) пленума отмечается, что «большая часть технической интеллигенции перешла к искреннему сотрудничеству с Советской властью, поддерживая на деле индустриализацию страны».

Но при этом Сталин отмечает, что у нас существуют некоторые незначительные группы буржуазных специалистов, которые, опираясь на финансовую и моральную поддержку международного капитала, идут на подрыв Советской власти, на совершение экономической интервенции в СССР.

ЦК партии предложил всем хозяйственникам извлечь уроки из шахтинского дела. Сталин отметил, что большевики-хозяйственники должны сами стать знатоками техники производства, овладеть техническими знаниями, чтобы их впредь не могли обманывать вредители из числа старых буржуазных специалистов, что необходимо ускорить подготовку новых технических кадров из людей рабочего класса.

И завершая свой доклад, Сталин подчеркнул: «Наша задача – иметь максимальную бдительность и быть начеку. И если мы будем, товарищи, бдительны, мы наверняка побьём наших врагов».

Классовая борьба в условиях нэпа.

Вопросу классовой борьбы в условиях нэпа Сталин уделил особое внимание в своих выступлениях на июльском (1928 г.) пленуме ЦК ВКП(б).

«Нэп – подчеркнул Сталин, – есть политика пролетарской диктатуры, направленная на преодоление капиталистических элементов и построение социалистического хозяйства в порядке использования рынка, через рынок, а не в порядке прямого продуктообмена, без рынка и помимо рынка… В той или иной степени новая экономическая политика с её рыночными связями и использованием этих рыночных связей абсолютно необходима для каждой капиталистической страны в период диктатуры пролетариата».

И Сталин объясняет, что сразу после прихода пролетариата к власти в любой даже самой развитой капиталистической стране ещё не будут налицо условия и возможности для перехода к прямому продуктообмену между городом и деревней, между индустрией и мелким производством. Т.е. нэп будет нужен на тот или иной период времени для подготовки перехода от товарного производства, товарно-денежных отношений и рынка к прямому продуктообмену. Более того, нэп нужен также и потому, что пролетарское государство не сможет сразу обеспечить работой миллионы мелких производителей, мелкой и средней буржуазии в случае их немедленной экспроприации.

Отсюда следует сталинский вывод: «нэп является неизбежной фазой социалистической революции во всех странах».

А вот военный коммунизм «есть навязанная военной обстановкой и интервенцией политика пролетарской диктатуры, рассчитанная на то, чтобы установить прямой продуктообмен между городом и деревней не через рынок, а помимо рынка, мерами, главным образом внеэкономического и отчасти военного порядка, и имеющая своей целью организовать такое распределение продуктов, которое бы могло обеспечить снабжение революционных армий на фронте и рабочих в тылу. Ясно, что не будь военной обстановки и интервенции, не было бы военного коммунизма. Поэтому нельзя утверждать – отмечает Сталин, – что военный коммунизм является экономически неизбежной фазой развития пролетарской революции».

В то же время Сталин напоминает, что «нельзя рассматривать нэп, как только лишь отступление… что нэп предполагает победоносное и систематическое наступление социализма на капиталистические элементы нашего хозяйства». А это неизбежно ведёт к усилению классовой борьбы.

Наступление социализма на капиталистические элементы означает, что из торговли вытесняются многие тысячи мелких и средних торговцев; из сферы промышленности вытесняются и разоряются тысячи и тысячи мелких и средних капиталистов-промышленников; что в результате ограничений эксплуататорских поползновений кулака происходит вытеснение кулачества вплоть до разорения.

Сталин подчёркивает: «Но из этого вытекает, что по мере нашего продвижения вперёд, сопротивление капиталистических элементов будет возрастать, классовая борьба будет обостряться, а Советская власть, силы которой будут возрастать всё больше и больше, будет проводить политику изоляции этих элементов, политику разложения врагов рабочего класса, наконец, политику подавления сопротивления эксплуататоров, создавая базу для дальнейшего продвижения вперёд рабочего класса и основных масс крестьянства».

И делает вывод: «Не бывало и не будет того, чтобы отживающие классы сдавали добровольно свои позиции, не пытаясь сорганизовать сопротивление. Не бывало и не будет того, чтобы продвижение рабочего класса к социализму при классовом обществе могло обойтись без борьбы и треволнений. Наоборот, продвижение к социализму не может не вести к сопротивлению эксплуататорских элементов этому продвижению, а сопротивление эксплуататоров не может не вести к неизбежному обострению классовой борьбы. Вот почему нельзя усыплять рабочий класс разговорами о второстепенной роли классовой борьбы».

До перехода партии в наступление на кулачество, пока партия была занята ликвидацией троцкистско-зиновьевской группы, бухаринско-рыковская группа вела себя более-менее тихо, оставаясь в резерве антипартийных сил, иногда даже выступала с партией против троцкистов.

Но с переходом партии в наступление на кулачество бухаринско-рыковская группа стала открыто выступать против политики партии, в защиту кулачества. Они требовали отмены чрезвычайных мер, утверждая, что в противном случае может начаться деградация сельского хозяйства. Не замечая роста колхозов и совхозов, этих высших форм сельскохозяйственного производства, и видя упадок кулацкого хозяйства, они выдавали его за деградацию сельского хозяйства.

Для теоретического подкрепления своей позиции бухаринцы состряпали «теорию затухания классовой борьбы», утверждая, что чем больше будет успехов у социализма в его борьбе с капиталистическими элементами, тем больше будет смягчаться и вскоре вообще затухнет классовая борьба, а классовый враг сдаст свои позиции без сопротивления, а поэтому нечего предпринимать наступление на кулачество, что кулак «мирно врастёт в социализм».

Эта бухаринская «теория» противоречила реальной жизни, противоречила ленинизму, который утверждает, что чем больше классовый враг будет терять почву под ногами, тем ожесточённее будет его сопротивление.

Бухаринско-рыковская группа представляла собой правооппортунистическую группу. Но если троцкисты прикрывали свою антипартийную антисоветскую предательскую сущность революционной фразой, то бухаринцы вынуждены были защищать буржуазные силы нашей страны и, прежде всего кулачество, открыто, без маски.

Одновременно с политическими выступлениями группа Бухарина-Рыкова вела организационную «работу» по собиранию своих сторонников. Через Бухарина она сколачивала буржуазную молодёжь, через Томского – обюрократившуюся профсоюзную верхушку, через Рыкова – разложившуюся советскую верхушку. В группу шли люди, разложившиеся политически и не скрывавшие своих капитулянтских взглядов.

К этому времени группа Бухарина-Рыкова получила поддержку верхушки московской партийной организации (Угланов, Рютин, Ягода и др.). При этом часть правых оставалась замаскированной, не выступая открыто против линии партии. На страницах московской партийной печати и на партийных собраниях проповедовалась необходимость уступок кулачеству, обременительность индустриализации для народа, преждевременность строительства тяжёлой индустрии. Угланов выступил против строительства Днепрогэса с требованием переместить средства из тяжёлой в лёгкую промышленность, он и другие правые утверждали, что Москва должна остаться «ситцевой Москвой», что не надо в ней строить машиностроительных заводов.

Московская партийная организация дала отпор Угланову, правым капитулянтам и ещё больше сплотилась вокруг ЦК.

Сталин в своём выступлении на пленуме МК и МКК ВКП(б) вскрыл корни, порождающие правый уклон, которые «гнездятся в товарном производстве, в мелком производстве города и деревни». Сталин при этом опирается на Ленина, утверждавшего, на основе экономической теории Маркса, что сила капитализма состоит в силе мелкого производства, что «мелкое производство рождает капитализм и буржуазию постоянно, ежедневно, ежечасно, стихийно и в массовом масштабе».

Сталин показывает, что правый уклон в коммунизме в условиях капитализма означает склонность, тенденцию одной части коммунистов к отходу от революционной линии марксизма в сторону социал-демократии. Победа правого уклона означала бы идейный разгром компартий и громадное усиление социал-демократии, являющейся «главной опорой капитализма в рабочем классе».

Правый уклон в коммунизме в условиях советского развития, где капитализм уже свергнут, но корни его ещё остались, означает склонность определённой части коммунистов к отходу от генеральной линии партии в сторону буржуазной идеологии.

И Сталин делает вывод, что «победа правого уклона в нашей партии развязала бы силы капитализма, подорвала бы революционные позиции пролетариата и подняла бы шансы на восстановление капитализма в нашей стране».

Выступая в начале 1929 г. на объединённом заседании Политбюро ЦК и Президиума ЦКК партии с докладом о «Группе Бухарина», Сталин констатировал факт образования в партии особой группы Бухарина в составе Бухарина, Томского, Рыкова.

Эта группа, как видно из её заявления, имеет свою особую платформу, которую противопоставляет политике партии. Она требует снижения темпов развития нашей индустрии; свёртывания строительства совхозов и колхозов; установления полной свободы частной торговли и отказа от регулирующей роли государства в области торговли.

«Группа Бухарина является правоуклонистской капитулянтской группой, ратующей не за ликвидацию капиталистических элементов города и деревни, а за их свободное развитие», – приходит к выводу Сталин.

В начале 1929 г. выясняется, что Бухарин по уполномочию группы правых капитулянтов связался с троцкистами через Каменева и вырабатывает соглашение с ними для совместной борьбы против партии. ЦК разоблачает и осуждает эту преступную деятельность правых капитулянтов. Несмотря на это, группа Бухарина продолжает свою антипартийную деятельность. Рыков, Томский и Бухарин вносят в ЦК заявления об отставке, думая этим запугать партию. ЦК осуждает эту саботажническую политику отставок. Наконец, ноябрьский пленум ЦК 1929 г. признал пропаганду правых оппортунистов несовместимой с пребыванием в партии и предложил вывести из состава Политбюро ЦК Бухарина как застрельщика и руководителя правых капитулянтов, а Рыкову, Томскому и другим участникам правой оппозиции были сделаны серьёзные предупреждения.

Ввиду серьёзности ситуации, руководители правых подают лицемерные заявления о признании своих ошибок и правильности политической линии партии, с целью уберечь свои кадры от разгрома. На этом заканчивается первый этап борьбы партии с правыми капитулянтами.

Новые разногласия в партии не остаются незамеченными внешними врагами СССР. Они делают попытку втянуть СССР в войну и сорвать дело индустриализации страны. Летом 1929 г. империалисты организуют конфликт Китая с СССР, захват китайскими милитаристами Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), принадлежавшей СССР и нападение белокитайских войск на дальневосточные границы нашей Родины. Но китайские милитаристы были разгромлены Красной Армией и конфликт был закончен мирным соглашением с манчжурскими властями.

Мирная политика СССР, несмотря на козни внешних врагов, вновь восторжествовала. Вскоре были восстановлены прерванные в своё время английскими консерваторами дипломатические и торговые отношения СССР с Англией.

Первая пятилетка.

На XVI партконференции (апрель 1929 г.) была принята знаменитая первая пятилетка.

«Основная задача пятилетки, – указывал Сталин – состояла в том, чтобы создать в нашей стране такую индустрию, которая была бы способна перевооружить и реорганизовать не только промышленность в целом, но и транспорт, но и сельское хозяйство – на базе социализма».

В стране развёртывается социалистическое соревнование миллионов трудящихся. Рабочие и колхозники выдвигали на многих предприятиях, в колхозах и совхозах встречные планы, выполняя и перевыполняя их и показывая образцы героической работы.

«Самое замечательное в соревновании состоит в том, – отмечал Сталин на XVI съезде ВКП(б) – что оно производит коренной переворот во взглядах людей на труд, ибо оно превращает труд из зазорного и тяжёлого бремени, каким он считался раньше, в дело чести, в дело славы, в дело доблести и геройства».

По всей стране шло новое гигантское промышленное строительство. Развернулась стройка Днепрогэса. В Донбассе началось сооружение Краматорского и Горловского заводов, реконструкция Луганского паровозостроительного завода, выросли новые шахты и доменные печи. На Урале строились Уралмашстрой, Березниковский и Соликамский химкомбинаты. Началось строительство Магнитогорского металлургического завода. Развернулась стройка автомобильных заводов в Москве, Горьком. Строились гигантские тракторные и комбайновые заводы, гигантский завод сельхозмашин в Ростове-на-Дону. Расширялась вторая угольная база Советского Союза – Кузбасс. За 11 месяцев вырос в степи крупнейший Сталинградский тракторный завод, на строительстве которого, а также на строительстве Днепрогэса были превышены мировые рекорды производительности труда.

Освобождённый от эксплуатации труд поистине совершал чудеса. Это был подлинный трудовой подъём рабочего класса, развернувшийся на базе социалистического соревнования.

Не отставали от рабочих и крестьяне. Крестьянские массы стали поворачивать в сторону колхозов. Большую роль здесь сыграли совхозы и машинно-тракторные станции (МТС), как примеры применения новой техники на полях, новой организации сельскохозяйственного труда.

К концу 1929 г. начало разворачиваться массовое колхозное движение.

В 1928 г. посевная площадь колхозов составляла 1 390 тыс. га, в 1929 г. – 4 262 тыс. га.

«Нужно признать – говорил Сталин о темпе роста колхозного движения в статье «Год великого перелома» (1929 г.), – что таких бурных темпов развития не знает даже наша социализированная крупная промышленность, темпы развития которой отличаются вообще большим размахом».

Это был перелом в развитии колхозного движения, принявшего массовый характер.

И Сталин далее подчёркивает: «Новое и решающее в нынешнем колхозном движении состоит в том, что в колхозы идут крестьяне не отдельными группами, как это имело место раньше, а целыми селами, волостями, районами, даже округами. А что это значит? Это значит, что в колхозы пошёл середняк. В этом основа того коренного перелома в развитии сельского хозяйства, который составляет важнейшее достижение Советской власти…».

Это означало, что назрела задача ликвидации кулачества как класса, на основе сплошной коллективизации.