Заметную чуть отрастил.
Войдя, консьержа-сумасбродку
В подъезде этим он смутил.
Она жирна, ну в точь – амеба,
Безвестно шею потерявшая особа.
Из туловища сразу голова,
Была картина такова:
В руке одной держала бутерброд,
А во второй малиновый компот.
Пред нею на столе, без перспектив,
Конвейерный дурацкий детектив
Лежал раскрытым на восьмой главе.
Такие нынче: популярные в стране.
Каков купец – таков товар,
Каков приход – таков базар.
Из-под очков взглянув лениво,
Сие творение спросило:
– Мужчина, стойте, вы к кому?
– Подробности важны? К чему?
– Я знаю: здесь вы не живете,
А вдруг вы всех тут нас взорвете?
– Я в пятую на третьем этаже,
Да и бывал я тут уже.
– Не помню, не видала,
Все забывать я стала.
– Я в гости к Сафиной Адель, –
Лишь подытожил Радамель.
– Аделечка! Ах, знаю, знаю.
Ну проходите, одобряю.
– Позвольте все-таки сказать:
Чтоб на людей не клеветать,
Иные книги вам читать
Не помешало бы начать.
Что человека развивают,
А не в массовку превращают! –
И был на этом он таков,
Презритель всяких дураков.
V.
Открыла дверь, видна улыбка.
Как убаюкивает скрипка,
Дурманя человеку разум,
Она пленительную фразу
Переступившему порог произнесла:
«Ах, как же я тебя ждала…»
Внутри убранство таково:
Сомн комнат бежевого цвета.
Как в стилистическом панно –
Оттенки флорентийского рассвета.
Горит искусственно камин,
Уют небрежно создавая.