Алчность

– Много, много! Так красиво было, а потом мало, мало.

Следователь встал, нужно было поговорить с руководством кладбища, чтобы узнать, кто работал на этом участке.

– Вы их накажите, злых тех? – спросил вслед уходящему Архипову Гришка.

– Накажу! Обязательно!

– Пусть тогда и Книзю мою вернут. Архипов остановился. Слово книзя старое, в обиходе 19 века не встретишь и видел он его не давно, только где?

– Какую книзю, Гриша? – спросил он обернувшись.

– Нашу, – сказал сумасшедший. – Мою и Игнатушки, он мне ее сам подарил.

– Игнат Ипатов? – переспросил следователь.

–Да. Пусть мне вернут книзю «Сказки». Моя она, – заплакал Гришка – моя!

–А забрал–то кто, а Гриша? – спросил Архипов, взяв плачущего сумасшедшего за плечи.

В это время сзади раздались шаги и зычный голос сказал: – Пошто блаженного забижаете, господин? Али дел других нет?

Архипов увидел за собой огромного священника. Он был на две головы выше следователя

– Я не обижаю, я общаюсь, – сказал следователь.

–А ну пусти его! – грозно сказал священник. Архипов вынул личный документ полицейского ведомства. Священник, глянув в него, сказал:– Коли ты полиция, то с нормальными людьми говори, а с блаженными ангелы говорят. Пусти его, видишь не в себе он. Гришка плакал навзрыд. Архипов отпустил его.

– Что Вам нужно среди мертвых? – спросил священник.

–А вы сами кто будете? – спросил Архипов.

– Я настоятель этой часовни отец Серафим.

–Отец Серафим, не могли бы Вы мне помочь? Я ищу, кто проводил работы в этой могиле?

– Пошли,– сказа поп. – Скажу и кто, и когда коли интерес у Вашей службы на это есть.

Они подошли к часовне. Архипов обернулся, Гришка уже сидел на дорожке и собирал камни.

– Потом опять нужно с ним поговорить и золотой забрать, в деле он, подумал Архипов.

– Работы проводились две недели назад. Рабочие Козьма, Иван, Григорий.

– И это все? – спросил Архипов. – А как фамилии? Кто нанял?

– Наемные работники по таким работам в основном зимогоры–грузчики. У этих мы личных данных не спрашиваем. Мы даем пропуск для работы, а для этого паспорт не требуется, да и у большинства нет его.

– А жаль! – сказал Архипов.

Выходя из часовни, следователь подумал, что только зря потратил время. Гришку он увидел издали. Он сидел на могилках где и был. Архипов подошел:

– Ну, Гриша, а давай еще пряник съедим, а?

Гришка сидел, улыбаясь, и смотрел в небо, закинув голову – из его груди торчала рукоять ножа.

34

При осмотре места убийства блаженного не было обнаружено никаких предметов, которые могли помочь следствию. Свидетелей не было. Никто ничего не только не видел, но и не слышал. Был только нож. Лезвие длинное, не обычное.

По своему виду нож походил на финский классический. Удар был такой силы, что клинок пробил хилое тело блаженного насквозь, так что часть рукоятки вошла в грудь, и вонзившееся острие в камне выбило кусочек гранита на могильной плите, о которую опирался Гришка. Поражала и точность удара. Не просто в сердце, а вместо соединения аорты с легочной артерией. Это место охотники называют – тихой смертью. Зверь падает ничком, даже не издав звука. Тоже произошло с Гришкой. Что еще больше тяготило мысли Архипова, это отсутствие монеты. Явно было то, что за ним, за следователем следили, и явно было то, что он был в шаге от разгадки. Вот почему убили Гришку. Он сидел в кабинете следственного корпуса. Была поздняя ночь. Он мог подумать спокойно.

Итак, слежка велась за домом Одинцова. После того, как убийца увидел действия полицейских, понятых, он понял, что его план удался, подозрение пало на генерала и «птица в клетке». Когда я вышел от Одинцова, за мной решили проследить.

–Экий я балван! – корил себя Архипов. Нужно было ехать в управление полиции и раздавать интервью о поимке душегуба. А он решил, что убийца и так поверил. Это был его промах. И серьёзный, непростительный. Итак, убийца проследил за ним, увидел его беседу с юродивым. Слышать он её не мог, рядом никого не было. Значить просто видел. Что он мог увидеть такое, что его испугало? Он мог видеть, что мы роемся в месте бывшей ямы. Но бояться, что Гришка расскажет что–то внятное – это абсурд. Он мог видеть монету, которая пропала. Зачем ему монета? Не зачем. Монета может понадобиться только двум людям это самому Архипову и Одинцову, так как без нее нет улик против него по делу смерти генерала Рванцева. Но полагать, что это мог сделать Одинцов это глупо – Одинцов был дома. Да и в целом подозревать генерала это нелепо, хотя улики…Здесь Архипов задумался. Надо проверить. Он не смотря на поздний час, поехал в полицейский участок, относящийся к домовладению Одинцова. Дежурный вскочил, увидев следователя главного сыскного управления. Архипов был краток:

– Городовой, дежуривший у дома генерал Одинцова, где?

– Тут–с. Спит, господин следователь. Домой ему далече вот он и спит значить тут.

– Проводите!

Дежурный быстро рысью двинулся по коридору.

– Потапов! Васька, – гаркнул он. – Да вставай ты увалень. Начальство видеть хотят!

Через секунды три грохота, суеты и шёпота на пороге кладовки стоял городовой Потапов.

– Василий, как Вас по батюшке? – спросил Архипов.

–Фёдорович, – гаркнул городовой.

– Да, Василий Фёдорович, вспомните! Вы сегодня были в карауле возле дома генерала Одинцова.

– Так точно!

–Генерал никуда не отлучался?

–Никак – нет! – еще громче закричал он спросони.

– Вы уверены, что генерал не выходил из дома? Я спрашиваю Вас ещё раз, дабы Вы успокоились и хорошенько вспомнили.

– Я Ваше благородие спокоен и отвечаю точно–с!

Архипов услышал в ответе обиду этого бравого служаки. Он де старается, а его не ценят. Сомневаются в нем. Следователь улыбнулся:

– Вы молодец Потапов! Хвалю Вас за точное несение службы! А может, кто из слуг выходил?

– Никак нет, – ответил тот. – Вот мальчик приходил.