Разведёнка

К нему подскочила Тоня и хлопнула хлопушкой:

– Кандидат в шоу «Разведёнка» номер два.

– Здорова, братва, – он оскалился в камеру, наверное, улыбнулся, – меня зовут Слава Сакин. Хочу сразу предупредить, что если кто, не дай бог, даже подумает, типа Ссакин или Сракин, приду и зубы выбью, вы меня знаете. Короче, типа я решил найти себе жену. А чё, хата у меня есть, 3 киоска с газетами и журналами, типа печатный магнат, я газетами не только жопу вытираю, но и читаю их перед этим, так что шуры-муры разводить умею. Там в коридоре тёлки ничего, я б конечно Светку выбрал, но куда мне с мэром тягаться, хотя у меня тачка покруче, «бэха-трёшка», с наворотами, а он всё на Хонде ездит. Хотя с его сыном и женой не потягаешься, куда моей «бэхе» против «Ягуара» и «Кайена». Но я так скажу, братва, моя тачка тоже ничего, 200 идёт по трассе свободно. Короче, пацаны, если чё там, голосование или чё, выбирайте меня. Гы-ы-ы.

– Стоп, снято, – покривился режиссёр.

– Ну, чё, типа, круто сказал?

– Нормально, идите, вам позвоним, если пройдёте.

– Э, чё значит если? Буду ждать звонка, – он громко хлопнул дверью.

– Да, с этим дурачком шутки плохи, он в ресторане на начальника полиции кинулся, за руку зубами схватил, так укол пришлось делать, чтобы разжать зубы, намертво, – прокомментировал Сакина Гоша.

Настроение у Васисуария испортилось, он посмотрел на Сержа, тот стоял и отрешённо смотрел в окно.

«Эх, приголубить бы его, – подумал он, – но нет, нельзя, вечером, дома».

Он даже вспотел от таких мыслей, взял бутылку минералки, открыл и пару раз прихлебнул из неё, передал Сержу:

– На, попей, – сказал он ласково.

– Благодарю, – ответил Серж и тоже отхлебнул из бутылки, с благодарностью посмотрев на любовника.

– Ты смотри, к этой бутылке не прикасайся, – услышал он сзади Гошин шепот, – мало ли что он этим ртом делает, заразишься ещё.

Настроение испортилось ещё больше.

– Так, давайте посмотрим ещё пару человек, остальных на завтра.

– Наливайко, заходи, – крикнула в дверь Ираида.

В комнату нетвёрдо вошла женщина, источая запах свежего перегара. На ней были свежепостиранные джинсы и белая футболка. Она была плоская, как вобла, на груди через майку топорщились соски, толстый слой штукатурки должен был скрыть фингал недельной давности на худом лице, но только подчёркивал его.

– Вы что, пьяны? – вскочил с места Васисуарий, в гневе он был страшен. – Да как вы смеете?

– Не-не, начальник, не пьяна, я пока ждала полбутылочки пивка…, – язык заплетался.

– Пошла вон отсюда.

– Э-э-э, начальник, в объяве сказано, что платите 100 рублей в час, так я 2 часа уже жду, гони двести, – голос окреп, стал противно-визгливым, – или я вам, бля, щас здесь устрою.

– На 200 рублей и пошла отсюда, – он достал из кармана мелочь и бросил к двери.

– Спасибо, начальник, а то трубы горят, – голос снова потух и охрип, она собрала мелочь и, покачиваясь, удалилась.

– Смотри, даже Наливка пришла мужа искать, не удивлюсь, если завтра Чикин пожалует, жену себе искать, – прокомментировал появление Наливайко Гоша.

– Давайте ещё пару человек отсмотрим, остальных на завтра, мне надо на швейку доехать, договориться, чтобы костюмы пошили и платья для ведущих и участников.

– Головина, – крикнула Ираида.

В дверь вошла плотненькая девушка, не толстая, но и не худая, обычная, с довольно милым курносым лицом, обрамлённым соломенными волосами. Большие голубые глаза. Красивая простой, неяркой красотой. На ней было чёрное платье с нелепо-большими красными тюльпанами, которое ужасно на ней сидело.

– Здравствуйте, – голос музыкальный, приятный.

– Присаживайтесь на стул, – сказала Ираида.

– Спасибо.

Тут вскочила Тоня и щёлкнула хлопушкой:

– Кандидатка на шоу «Разведёнка» номер три.

– Представьтесь, пожалуйста.

– Головина Татьяна Алексеевна, 35 лет, учитель географии в школе № 3.

– Вы были замужем?

– Да, я училась в педагогическом в Москве, вышла замуж за такого же студента, но потом он встретил другую женщину, я поняла и отпустила. Вернулась в Сливск, устроилась работать в школу, по специальности.

– Что вы хотите найти в нашей передаче?

– Любовь.

– Как коротко и ёмко, спасибо.

Когда она вышла, Гоша простонал:

– Вот это женщина, я бы больше ни на кого не смотрел.

– Посмотрим, что будет завтра, – ответила Ираида.

– Варфоломеич, давай последнего, устал уже бегать, – взмолился оператор.

– Чикин, заходи.

– Бля, накаркал.

В дверь вошёл интересный субъект. Высокий, худой, с длинным, хрящеватым носом на худом, морщинистом лице. Он был одет в полосатые штаны, из-под пиджака горчичного цвета были видны ворот рубашки в бело-синюю клеточку и черный гастук-бабочка в красный горошек. На голове была клетчатая, шахматная кепка. Этого гражданина знал весь город. Он работал то слесарем сантехником, то почтальоном на почте – разносил письма, то курьером в газете, то механиком в автомастерской. И везде его выгоняли за пьянку. Он уходил в запой на пару месяцев, потом брат его кодировал, устраивал на новую работу, где всё повторялось с завидным постоянством. Его часто видели в городском парке в компании Наливки и ещё пары прожигателей жизни, где они приставали к прохожим и просили деньги.