Мужская работа

И он утопал прочь.

* * *

Очередь к врачу, приписанному к нашей когорте, состояла из двух идиотов-самострельщиков и меня. С идиотами доктор-шавван разобрался быстро, поменял им повязки, а затем с некоторым удивлением на бледной физиономии пригласил меня в кабинет.

Пахло там, как положено, лекарствами, да так, что в носу у меня зачесалось.

– Что у тебя? – спросил он, разглядывая уже мою физиономию, с которой еще не сошли синяки после драки.

– Такая ботва… – я замялся.

Вчера прибор, вшитый мне в затылок, снова показал себя, да так, что я едва не обделался. Я перестал понимать, что мне говорят, и на несколько минут словно выпал из этого мира, хотя сознания не потерял.

Врач выслушал меня, потер шею, и я обнаружил, что у него на ней татуировка – когтистые пальцы, три штуки, как у птицы… где-то я видел такую совсем недавно, но вот где и когда?

– Понятное дело, – сказал доктор. – Увы, такое бывает. Придется тебя списать.

– Э, я не хочу! – воскликнул я. – Это же разрыв договора? Домой и деньги назад? Лучше вылечите меня!

– Вылечить? – он горько рассмеялся. – Тут не дворец Гегемона, и у меня нет под рукой Сферы Чистоты! То, что нам дают, годится только для ран, отравлений, простуды, – врач махнул в сторону застекленного шкафа, на полках которой виднелись пузырьки, тюбики и коробочки; понятно, классическая армейская медицина – все лечим зеленкой, а когда она не помогает, то пускаем в дело клистир. – Так что поедешь домой…

– Ноя нмогу! – я вскочил. – Давте явам ничегоне говрил!

Вдруг обойдется, вдруг со мной не произойдет то, что с той девкой на стрельбище? Поглючит поглючит гнусный переводчик, да и заработает нормально – так со всяким оборудованием бывает.

– Поздно, визит уже занесен в журнал…

– Нопусть это будет понос! – я буквально упал на колени, сложил руки перед грудью; от нервяка пальцы мои похолодели, и даже начал подергиваться уголок правого глаза. – Или сифилис! Чтоугдно!

Нет, я не могу вернуться вот так, не солоно хлебавши, и смотреть, как Сашка умирает, или как Юля ложится под нож, чтобы добыть эти деньги, которые я не смог заработать…

Врач снова потер шею, и я вспомнил, где видел такую же в точности картинку! Иван, мой неожиданный родственник, щеголял ей на дне рождения у братца… всего ничего, а кажется, что тысячу лет назад! Но Иван же на Земле, а мы в Гегемонии, и как?..

Додумать мысль я не смог.

– А если ты завтра потеряешь рассудок или вовсе помрешь? – спросил доктор, и я обратил внимание, что у него чешуя не только на висках, но и на переносице, и на тыльной стороне ладоней. – Нет, с меня не спросят, но у меня же совесть есть, я же врач! Поэтому отправляйся-ка ты…

Я буквально застонал, хоть негромко, но отчаянно, укусил себя за кулак.

– Вы ж губите мня! – выдавил я.

– Наоборот, спасаю, – он подтянул к себе клавиатуру, плоскую, как блин, и над столом развернулся мерцающий экран.

– Нет, нет… – шептал я, глядя, как пальцы доктора порхают над невидимыми клавишами, а потом неожиданно выпалил. – А у моего дядьки такая же татуировка есть.

Пальцы замерли, врач посмотрел на меня, в бесцветных, как у всех шавванов, глазах я увидел сомнение.

– Да? – спросил он.

– Только на руке, – добавил я, радуясь, что он остановился, перестал заносить в личное дело или еще куда текст, что станет приговором для моей дочери. – Вот тут вот. Иван зовут его… Морщинистый такой, седой…

Я был готов нести любую чушь, лишь бы он ничего не писал больше, а еще лучше – стер то, что уже написал, выпустил меня отсюда и вообще забыл о моем визите и моем существовании.

– Ну раз так… – доктор в третий раз погладил татуировку, словно она была живой и отзывалась на прикосновения. – Тогда я попробую тебе помочь… Зафиксируем ушибы. Гематомы на лице, а так у меня найдется кое-что, что может тебе помочь, а может и нет. Ничего не гарантирую!

Я выдохнул так, что едва не сдул со стола плоскую клавиатуру, и с радостным удивлением смотрел, как он роется у себя в шкафчике. Через пару минут мне, уже снова сидящему на стуле, достался пузырек с желтыми круглыми таблетками вроде советских витаминок.

– Принимать по одной утром. Каждый день, – распорядился доктор. – И чтоб никто! Никто не узнал об этом. Сейчас подожди, я все оформлю, чтобы ко мне не придрались… Так… – и он вернулся к клавиатуре.

– Дело железное, вообще без проблем, – пообещал я. – А что такое Сфера Чистоты?

– Так называют семнадцать предметов, с помощью которых Гегемон поддерживает себя в добром здравии, – рассеянно сообщил врач. – Вместе они заняли бы эту комнату. Тебе бы пригодился Сияющий Обруч, который по слухам лечит какие угодно болезни…

И не только мне, а Сашке тоже.

Осталось немногое – добраться до местного императора-Гегемона, и попросить у него эту штуку взаймы, а еще инструкцию, как предметом воспользоваться, чтобы вылечить смертельно больную девочку трех лет.

* * *

– О боже, какой мужчина, я хочу от тебя сына! Я хочу от тебе дочку! И точка! Точка! – прилежно выводил Макс со своей койки, а я думал, когда же он наконец заткнется.

Нет, голос у него был нормальный, и по ушам медведь не топтался, но репертуар… дикая попса от Аллы Борисовны Пугачевой до Монеточки. Мне, как человеку, воспитанному на роке и рэпе, это радости не приносило, но нелюди обычно собирались послушать, вот и сейчас рядом топталась мрачная Диль, а Дю-Жхе, занимавший место напротив меня, сидел с блаженной улыбкой на желтой физиономии, на которой едва выделялся серый узор татуировки.

Разговорить его было сложно, но Макс справился, и мы узнали, что такую наносят охотнику, воину, настоящему мужчине.

Под кроватью у меня тихо хрюкнули, и моей свешенной руки коснулось что-то мокрое и холодное. Перевалившись на край, я обнаружил на полу зверька, которого спас в горячей зоне – черные глаза, шкура цвета кофе с молоком, и оставленные на ней серым дымом подпалины.

– Привет, – сказал я тихо, боясь его спугнуть.

В душе проклюнулась тихая радость – ого, шестилапый пришел меня проведать.

– Хр, – произнес он в ответ и улыбнулся во все сто острых черных зубов, а затем из пасти его выстрелил длинный тонкий язык, коснулся моей ладони, и я понял, чем меня тронули в первый раз.

– Кто это там? – спросил Дю-Жхе, и я понял, что он смотрит в нашу сторону.

– Это… – я помялся, и тут мне в голову пришло имя. – Это Котик.

Узкие глаза ферини расширились, он покачал головой, но тут же глянул в сторону двери, где началась суматоха. Котик зашипел, сжался, протопали по полу его лапы, и под кроватью у меня стало пусто, а на сердце грустно.

Выругавшись про себя, я сел – посмотреть, кто спугнул шерстистого гостя.

У входа в казарму стоял Йухиро, а рядом с ним – фигурястая деваха, губастая, курчавая, типичная негритянка, вот только с белой кожей, и с парой рожек в шевелюре; понятно, занга, такой же варварский народ, как и мы, люди, у мужиков у них четыре рога. Интересно, а я думал, что наша центурия укомплектована полностью, несмотря на пару свободных коек.

И при первом взгляде на эту деваху у меня внутри неожиданно сладко дрогнуло. Захотелось немедленно обнять ее, узнать, каковы на вкус ее губы, услышать, как она смеется, стонет, всхлипывает от телесного счастья.

Мне стало жарко.

– Это Юнесса, – объявил десятник, равнодушный к женской красоте. – Последняя. Теперь мы готовы к бою.