Мужская работа

В этот раз я даже не понял, что он со мной сделал, просто казарма повернулась, пол шарахнул по спине, выбивая воздух из легких. Тяжелое округлое колено вдавилось мне в грудь, и красное лицо с белой акульей усмешкой нависло надо мной, тот глаз, что поменьше, подмигнул мне.

– Теперь пооонял, кто тут глааавный? – поинтересовался Равуда и надавил коленом. – Я буду делать то, что мне нравится, а ты будешь утираться и подчиняться.

Браслет у него на запястье высвечивал тот же ноль, что и у меня, но это ничего не значило.

– Отпусти его, Равуда, – вмешался Макс. – Хватит. Он же не знал…

– Я сам решаю, когда хватит, – крепыш поднялся, и я остался на полу, точно пойманная рыба. – Но пожалуй и в самом деле достаточно. Запомни мои слова, новенький.

Он отошел, и его тут же окружили, начали хлопать по плечам – верзила едва не под потолок макушкой, судя по внешности из того же народа, что и Диль, и альбинос с кривым носом, которому по виду было лет шестнадцать. Изящная девчонка с перьями на голове вместо волос повисла у Равуды на шее, поцеловала его в щеку.

– Ты как, ха-ха? – Макс опустился рядом со мной на корточки. – Это же Равуда… Гражданин Гегемонии, ну бывший… Отказался от гражданства и пошел в простые солдаты…

Я захрипел и кое-как ухитрился сесть, бросил взгляд на ту, кого бывший гражданин хладнокровно бил по лицу: от человека ее отличали разве что «островки» из чешуи на висках, и общая нехватка цвета, то есть серые волосы, невнятной окраски глаза, бледная кожа, но в целом – обычная недокормленная девка с лицом злым и обиженным, со слезами на щеках.

– Это Крыска, – буркнул Макс с ненавистью. – Она тащит все, что плохо лежит… Поэтому ее и бьют!

Я закрыл глаза, пытаясь понять, не сломал ли мне Равуда чего-нибудь, и если сломал, то что. Но нет, я заполучил несколько синяков, разбитые губы, общую помятость, и все это ради воровки-клептоманки нелюдского рода-племени.

Не зря мама с детства говорила мне, что моя горячность меня погубит!

– Пойдем, там рядом с моей есть свободная койка, – Макс подсунул руку мне подмышку, закряхтел. – Как сказал Наполеон – лучше сидеть, чем стоять, и лучше лежать, чем сидеть, ха-ха… Я воды принесу, и рюкзак я твой прихватил, не беспокойся.

Койка оказалась самой дальней от двери, в углу, куда селили изгоев и отщепенцев.

Я со стоном повалился на нее, Макс пробормотал что-то, прозвучали его удаляющиеся шаги.

– Как же ты так? – сказал рядом мягкий голос. – Мило влип в первый же день.

Около койки обнаружился серокожий чувак с ушами, как у мастера Йоды из «Звездных войн», и со странными руками – точно переломанными выше запястий.

– Меня зовут Янельм, – сообщил он, приложил одну из конечностей к сердцу, и я понял, что на ней не два сустава, как у людей, а три. – Как вышло, что попал в эту засаду?

Только отбитой головой можно объяснить, что я ему ответил:

– Маленькая дочь болеет сильно, денег много нужно.

– Грустно, сочувствую, – он вроде бы и правда сопереживал, но голос оставался равнодушным, как и глаза – хотя кто знает, какая у этого нелюдя должна быть мимика.

– А мы вообще где? – спросил я, ощупывая лицо: ничего, нос цел, зубы на месте. – Почему тут окон нет?

Тут уж он вылупился на меня.

– Добро пожаловать на ударный линкор «Гнев Гегемонии». Окон тут не бывает. Стенки, – он постучал кулаком по серой металлической поверхности. – А там пустота. Звезды, планеты, космос… понимаешь?

Челюсть моя сильно болела после удара об пол, и только это помешало ей отвиснуть до пупка.

Глава 4

Разложенная передо мной груда хлама именовалась «снаряжением легкого пехотинца», и взирал я на нее без особого энтузиазма.

– Начнем, – сказал Йухиро, проводивший первое занятие в оружейной комнате. – Предметы будем изучать согласно уставу.

Я уже знал, что десятник вовсе не командует десятком, что на центурию из ста двадцати человек их шестеро, и что все звания в армии Гегемонии традиционные, древние. Центурия вместе с еще пятью образовывала манипул, три манипула составляли когорту, и таких когорт на борту линкора было четыре.

Кроме Йухиро успел повидать другого десятника, такого же альбиноса, как дружок Равуды – похоже, из того же народа.

Помимо легкой пехоты вроде нас, наемников, имелась тяжелая, ударная пехота из профессионалов – одна когорта, имелась авиация, имелась бронетехника, а сам линкор обеспечивал артиллерийскую поддержку. Наверняка он щеголял такими системами вооружения, которых я, дикий земной варвар, не мог даже представить.

Но то, что нам выдали сегодня, и что нам предстояло освоить… дело швах.

– Шлем! – Йухиро поднял указанный предмет, так что рукав задрался, и стал виден черно-алый шнур, обвивавший бицепс десятника.

Макс мне рассказал, что Йухиро из народа гирванов, что они давние союзники Гегемонии, и что у них своя религия, о которой мало что известно, но что там на алтарях льют кровь и убивают разумных в честь свирепых богов. Поверить этому болтуну – себя не уважать, да и десятник вел себя смирно, но я решил относиться с нему с опаской.

Береженого бог бережет.

Шлем оказался вроде нашего мотоциклетного, на лбу красовался уже хорошо знакомый мне кулак в огне – герб «Гнева Гегемонии». Имелось откидное забрало – прицельное, как сообщил нам Йухиро, и мое еле держалось на хлипком креплении.

– Типа хрень? – раздраженно пробормотал тот верзила, что хлопал по плечу Равуду после драки.

Фул, чудовищно огромный, чудовищно сильный и чудовищно тупой сородич Диль. Представитель расы вилидаро, которые в мире Гегемонии что-то вроде наших таджиков – живут просто, ездят на более развитые планеты, чтобы мести улицы, строить дома и зашибать деньгу.

Фулу повезло еще меньше, чем мне – его забрало вообще висело на соплях.

– Надеть шлем! – велел Йухиро.

Тот оказался легче, чем я думал, и сидел удобно, вот только подбородочное крепление оказалось сломано – а если его не застегнуть, то эта штука свалится на ходу, и останусь я с голой башкой. Все как у нас – новое снаряжение разворовали, а выдали бойцам всякое старье, которое не жаль списать.

– Бронезащита! – возвестил десятник.

Эта штука напоминала бронежилет, вот только застегивалась не только на плечах и боках, а еще и в паху, и защищала от горла до самых причиндалов. Мягкая подкладка кое-где была разорвана, из толстой ткани выпирали темно-серые пластины – нужно ставить на место и зашивать.

На сердце у меня стало совсем-совсем муторно.

Автомат ничуть не напоминал более-менее знакомый «Калаш», кусок рельсы с рукояткой и плечевым упором, в рукоятку вставляются батареи и прямоугольные магазины. Стрелял он не патронами, пороха тут не знали, плевался коническими пулями.

– Не вздумайте пробовать сейчас, Очищающее Пламя с вами! – предупредил Йухиро. – Впереди ждет стрельбище – там и прицел настроим, и по мишеням постреляем.

Меня замутило – к огромности линкора я привыкнуть не мог, как и к тому, что этот остров из металла со страшной скоростью несется через космос.

– Пояс! – продолжал десятник.

Ну тут все просто – подсумки, местами потертости, но все в целости.

Зато «полевые ботинки» оказались сложным устройством, хотя выглядели как берцы, только зеленые – обжимаются по ноге, внутри система климат-контроля, чтобы ласты не потели, а еще экзоскелетные усилители, чтобы боец Гегемонии мог шагать час за часом, и не уставать. Я надел свои, и ощутил как они мягко, но уверенно обхватили мои ступни и лодыжки, сделал шаг, и тот получился легким, пружинистым.

– Они часто ломаются, – остудил мой энтузиазм Йухиро. – Усилители первыми. Отказывает один, если душа ваша недостаточно чиста, и тогда второй нужно отключать… вот тут, на пятке, есть сенсор… пробуйте… отрубите правый…