Дети Аллаха

Ильяс всхлипнул еще несколько раз, сгорбился и пошел за старшим братом. Проходя мимо могилы родителей и сестры, он перекрестился, бросил на Самира полный надежды взгляд.

Кладбище осталось за спиной, показался остов горелой церкви.

Едва пожар закончился, отец Григорий объявил, что все равно будет служить внутри, что они должны отремонтировать здание, собрать для этого деньги, продать все, если нужно… На недовольный ропот он не обратил внимания, и тут же, не дожидаясь утра, полез в дымящиеся руины – спасать иконы и богослужебную утварь.

С тех пор каждый день он без сна и отдыха возился на пожарище, стараясь придать тому, что осталось, видимость храма.

– Обойдем, – сказал Самир, которому не хотелось встречаться со священником.

Они свернули в переулок и наткнулись на Умм-Насиб, что спешила навстречу с сумкой в руке.

– Вот вы где! Святой Иоанн Милостивец! – воскликнула она. – А я вас ищу! Заходила в трапезную, там сказали, что вы ушли…

Самир вздохнул – наверняка его опять будут уговаривать покаяться перед священником, извиниться и принять наказание, честно поработать во благо общины на том же пожарище. И так все уши прожужжали, и Азра, и остальные, и даже родной брат!

– Великая радость, Господь услышал наши молитвы! – Умм-Насиб перекрестилась. – Есть возможность всем нам уехать в Европу, к единоверцам, туда, где нет войны, где никто не сжигает храмы! Она и раньше была, вот только отец Григорий все возражал! Теперь только сдался! Сначала автобусами до Ливана, а там самолетами, прочь отсюда!

Самир ощутил, что его ударили под ложечку.

Уехать, бросить родину, ту землю, где их предки жили тысячелетиями, проливая пот и кровь? Оказаться на чужбине, где ты никому не нужен, где все иное, незнакомое, где ты человек второго сорта?

«А здесь что, первого?» – спросил голос внутри головы.

«Но здесь у меня есть цель! – возразил Самир сам себе. – Здесь я могу отомстить! Поехав туда, я отдамся в руки людям, которые посылают на мою страну самолеты! Кидают бомбы!».

Умм-Насиб говорила что-то еще, всплескивая руками, но он не слушал.

Бросил взгляд на брата, убедился, что тот слушает с развешенными ушами, губы уточкой, а глаза горят от восторга – как же, вожделенная Европа, где сколько хочешь сладостей и газировки, где можно достать комиксы какие хочешь, а не жалкие обрывки, как в Машрике, и телевизор в каждом доме, и сто программ с мультфильмами, и кино есть, а ведь они там никогда не были!

Отчаяние обварило внутренности, вольготно расположилось в сердце, просунуло толстую лапу в горло.

«Ну что же, придется делать все в одиночку», – подумал Самир.

И такая горечь заполнила его рот, словно он наелся острого зеленого перца.

Глава 13

Из Кошачьего переулка люди уехали всего три года назад, но выглядел он так, словно дома простояли покинутыми сто лет.

Самир оглядел вывеску над дверью, на которой ржавчина доедала остатки краски, и шагнул внутрь. Дверь закрылась за ним с тихим стуком, вспыхнул фонарик, купленный сегодня в Рыночном квартале, луч его уперся в облачко пыли.

Поперек тянулся широкий, обитый жестью прилавок, сбоку, у окна на нем покоился огромный котел. Стену за прилавком украшали многочисленные полки, где некогда громоздились бутылки с оливковым маслом, куски мыла, ведерки с крупами, штабеля из консервных банок.

Самир хорошо помнил «Бакалейную лавку Шуши», где можно было купить все, что угодно, от уксуса и соли до ратля[7 - Ратль – около 450 гр.] -другого настоящего хорошего кофе из Африки, за которым они с отцом сюда и заходили. Но ему казалось, что это совсем другое помещение, тут никогда не стояли мешки с рисом и чечевицей, в том ящике не лежали бутылки лимонада, закопанные в лед, и здесь всегда царило запустение, властвовали пауки и крысы.

Он обогнул прилавок, убедился, что люк в полу находится там же, где всегда. Подцепил железное кольцо, и потянул так, что захрустело в спине, но ничего не добился, только ободрал кожу на пальце.

В детстве маленькому Самиру казалось, что там, под люком прячутся чудеса: кувшины с джиннами, сундуки с сокровищами – иначе как без того и другого Шуша ухитряется держать в лавке столько разных предметов?

Но Шуша уехал и забрал чудеса с собой, оставив пыль и пустоту.

Такая же затхлая пустота царила и у Самира внутри, она поселилась там после очередного разговора с братом.

Тот, размахивая руками, заявил, что отправится с другими в Европу, что ему вовсе не хочется оставаться там, где нет ничего, кроме могил, развалин и постоянной опасности. Самир тогда с презрением ответил: «Хорошо, как знаешь, только я надеюсь, что ты не предашь родного брата», и ушел, не слушая оправданий.

Ушел готовить убежище, в котором он тихо отсидится, пока остальные не уберутся.

За пределы Крепостного квартала так просто не выйдешь, всюду после нападения поставили дозоры из мужчин, раздали оружие, какое только нашлось в домах, по окраинам пустили патрули. Да и если он ухитрится это сделать, место так легко не найдет, ведь и улицы знает хуже, и пока не нужен там никому, везде его воспримут как чужака и отнесутся враждебно.

Но это именно что пока…

Со второго раза Самир с люком справился, из черного квадратного отверстия пахнуло влагой и гнилыми овощами. Луч фонаря скользнул по ступеням лестницы, по неровному полу, зацепил полуразвалившуюся корзину.