Форпост «Земля»

– А что это ты там прячешь? – подозрительно спросила физичка Лару. – Телефон? Давай-ка его сюда.

Лара нехотя протянула смартфон.

– Алик, дорогой, – под хихиканье класса начала читать Ирина Михайловна, – реши пж… это, наверное, пожалуйста… мне контру. Какова сила тока в стальном проводнике… Хм… Двадцать пять минут прошло, а ответа нет. Может, задачи оказались сложноваты для Алика?

– Вряд ли, – авторитетно заявил Смолов. – Он в физмат лицее учится.

– Вот чел попал! – хохотнул Вовка Иванов. – Это я про Алика из лицея. Только я не понимаю, зачем было менять нашего Нечаева на какого-то там Алика? Наш Ромео тоже в проводниках сечет. Все-таки женщины – безмозглые существа…

Верка, привстав, швырнула в Вовчика учебник.

Иванов, лихо поймал книжку, сильно размахнулся и отправил ее по обратному адресу. Но что-то не рассчитал и попал в Лару. Та и без того с трудом сдерживала подступившие слезы, но тут не выдержала.

– Заткнись, урод! – выкрикнула она, подбегая в Вовчику, шутливо закрывшему голову руками.

Я пришел в себя, лишь оказавшись рядом с ним.

– Ну, ударь, – осклабился мне в лицо Вовчик. – Ударь! Слабак.

Лара смерила меня презрительным взглядом, бросила едва разжимая губы «тряпка» и уткнулась в широкое Веркино плечо. Может быть, на этом все бы и закончилось – бить Иванова я не хотел, да и не за что, но сзади кто-то сильно толкнул меня. Не устояв на ногах, я схватился за Вовкин пиджак и, увлекая его за собой, рухнул на пол. Сцепившись, мы выкатились к доске.

Кто-то азартно кричал, подбадривая нас. Ирина Михайловна требовала, чтобы мы разошлись по своим местам, и грозила походом к завучу. И вдруг все стихло.

Я не слышал, как, скрипнув, отворилась дверь. Но лишь прозвучавшее откуда-то сверху в гробовой тишине ледяное «так» привело меня в чувство. И не только меня. От этого «так» мы с Вовкой мгновенно разъяли объятия и вскочили на ноги – завуча Константина Яковлевича по прозвищу Коньяк в нашей школе боялись все. Поднять головы мы не смели, так и стояли, опустив шеи и изображая полное раскаяние. Однако, кара обрушилась не на нас, а на нашу учительницу.

– Ирина Михайловна, – ледяным тоном процедил Коньяк, – немедленно пройдите в мой кабинет. А вы, – на этот раз ушат холодного презрения излился на меня с Вовкой, – без подписи родителей в дневнике лучше не приходите. Завтра утром проверю.

Паркет заскрипел под удаляющимися шагами, а мы, притихшие, вернулись за парты.

Ирина Михайловна вернулась лишь к концу урока, бледная и с покрасневшими глазами. Уж я-то знаю, на что способен наш завуч. Учительница села за свой стол и долго молчала. И лишь когда прозвенел звонок, расстроено покачала головой:

– Ну ладно, Иванов, но от тебя, Нечаев, я такого не ожидала.

Вот и еще один человек разочаровался во мне.

На следующем уроке я вновь исподтишка наблюдал за Ларой. Она поменялась с Веркой местами, и я любовался ей по частям – щека, локон, плечо – тем, что мог разглядеть из-за широкой Веркиной спины. Я закрывал глаза и мысленно собирал пазл из Лары – только так я видел ее всю. Но затем образ бывшей подруги неминуемо превращался в другую Лару – заплаканную и злую, произносящую «тряпка», и я заливался краской стыда.

Чтобы отогнать гнетущие воспоминания, я даже открыл учебник и начал читать о быте восточных славян. На душе было муторно. Нет, запись в дневнике тут ни при чем, просто в последнее время судьба меня совсем не радовала: сначала Лара спустила в унитаз два года нашей дружбы, вчера по мне прошелся Смолов, сейчас Ирина Михайловна.

На переменах Лара демонстративно не замечала меня. Она успокоилась и, хихикая, о чем-то шепталась с девчонками. Я уже думал, что она выкинула из головы сегодняшний инцидент, но оказалась, Лара готовила страшную месть.

На последней перемене она встала так, чтобы я мог слышать ее разговор по телефону.

– Привет, милый, – проворковала она в трубку. – Ты сможешь встретить меня после школы? Нет, ничего не случилось, но очень надо. Потом расскажу.

Не глядя на меня, Лара убрала мобильник в сумку и гордо прошествовала мимо. Спину при этом она держала неестественно прямо.

Я дождался, пока она скроется за дверью кабинета химии, и поплелся следом. Ты сделала мне больно, но я все равно тебя люблю.

Последний урок я проклевал носом над учебником – химические формулы отказывались укладываться в моей голове. Я думал о несправедливости мира. Глобальной, на уровне мироздания. Почему до сих пор никто не открыл такой закон?

Душераздирающий школьный звонок, оповестив об окончании уроков, заставил меня вздрогнуть. Недовольный собой, я взвалил рюкзак на плечо и направился к выходу.

Я обогнул здание школы, прошел небольшой аллеей, густо заросшей кустами акации, и наткнулся на знакомую «Хонду», припаркованную возле соседнего дома. Рядом с мотоциклом скучал Ларин приятель. Как там его? Алик, кажется. В ожидании Лары он коротал время, уткнувшись в экран своего айфона. Совершенно напрасно, потому что из-за угла показались братья Гавс.

Притормозив, я спрятался за куст акации и принялся наблюдать за развитием событий.

Как я и предполагал, Гавсы не могли пройти мимо столь лакомого куска, как ничего не подозревающий лох с дорогим телефоном. Братья остановилась, перебросились парой слов, а потом вразвалочку направилась к парню.

Я не слышал их разговора с хозяином «Хонды», но и без того прекрасно представлял, что будет дальше. Сначала они попросят позвонить. Если он отдаст телефон, то этот момент окажется последним, когда он держал свой айфон в руках. Если же откажет, то его будут учить, как они это называли, вежливости.

Все. Парень выбрал второй путь. Он что-то бросил Гавсам через губу. Наверняка что-то обидно-высокомерное, потому что старший из братьев, коротко размахнувшись, заехал ему в живот. А потом добавил сверху. Но Алик оказался крепким – на землю не упал и телефон из рук не выпустил. Более того, попытался дать сдачи.

Я не вмешивался. Мое сознание словно раздвоилось. С одной стороны, я чувствовал, что нужно вступиться. А с другой – успокаивал себя мыслью, что мое вмешательство мало что изменит. Как в ближайшем будущем Лариного приятеля, так и в будущем его айфона. А вот я вполне мог огрести. Да и что лукавить, глядя на поверженного соперника, я испытывал удовлетворение. Сам я вряд ли бы осмелился съездить ему по физиономии, хотя мне этого очень хотелось.

Однако возле мотоцикла становилось жарко. Белая рубашка Лариного друга была забрызгана кровью, струившейся из разбитого носа. Младший из Гавсов стонал, баюкая запястье, чем еще больше раззадорил брата. Повалил Алика на землю, старший Гавс пританцовывал вокруг, примериваясь, куда бы пнуть.

Нет! Это уже перебор!

Ноги сами понесли меня в сторону драки.

– Макс, не надо! – крикнул я, с трудом вспомнив имя старшего Гаврюшкина.

Но тот, войдя в раж, не обратил на меня никакого внимания. Тогда я бросился на Гавса, уже занесшего ногу над упавшим хозяином айфона. Заломив руку громилы за спину, я с силой толкнул его от себя. Макс, не удержавшись на ногах, растянулся на асфальте. Но, быстро поднявшись, кинулся на меня.

И тут раздался истошный крик:

– Алик! Алик! Да помогите же кто-нибудь!

Это была Лара. С глазами, полными ужаса.

Братья, подхватив валявшийся на земле айфон, спешно ретировались.

Растирая ушибленное плечо – как не пытался увернуться, пару серьезных ударов я все-таки пропустил – я видел приближающуюся ко мне бывшую подругу. Ее приятель с трудом поднялся на ноги и стоял, тяжело опираясь на сидение мотоцикла. Его шатало, из разбитого носа капала кровь.

Однако Лара не торопилась помогать другу. С каким-то странным выражением лица она смотрела на меня.

– Как же я тебя ненавижу! – процедила она.

– Я сейчас все объясню…

– Ты… Ты мне отвратителен!

– Послушай…

Я сделал шаг к ней. Она быстро отступила назад, словно боясь, что я дотронусь до нее.

– Это гнусно, подло, отвратительно! Натравить этих… только из-за того, что я позвала Алика…