Из Эстонии с приветом

– А как же я тебе дорогу к озеру буду объяснять: где притормозить, где повернуть надо? – удивился Вася.

– Николеньке шепчи на ушко. Николенька переведет. Мы с ним, когда вдвоем, всегда на эстонском болтаем.

На том и порешили. Едут они по лесным дорогам. Вася шепчет. Николенька переводит. Антс баранку крутит. Нутть извилины у Антса раздвинул, прислушивается, как бы где русское слово не проскользнуло.

Хоть и не очень быстро, но, проплутав лишний часик, добрались до Васиного озера.

Порыбачили. Развели костер. Сидят, впечатлениями делятся. Вася шепчет. Николенька переводит…

Вроде как свыкаться с горем стали. Антс расслабился, вилкой к банке с кильками потянулся, и… тут его опять с макушки до пят током шибануло:

– Ты что, не видишь?! На банку рядом с эстонской этикеткой русская этикетка прокралась! Надо инспектора по языку вызывать! В суд подавать, а не вилкой ковыряться!

Антсу совсем дурно стало. Вилку бросил, весь дрожит. Руками за голову хватается.

Вася видит такое дело – полез в рюкзак за водочкой. Достал родимую, открывает, а на ней, аккурат под эстонским VIIN, мелкими буковками написано «Водка».

Тут Антс взвыл белугой, вскочил на ноги, подбежал к ближайшему дереву и – хрясть лбом о ствол. Нутть не успел за извилину ухватиться, вылетел у него из головы и покатился колобком между пенечками.

Вернулся Антс к друзьям. Довольный. Трет ладонью лоб, а сам улыбается. Достал стакан. Протягивает Васе:

– Наливай!

– Sa t?esti v?ib r??gi j?lle vene?[21 - Ты что, снова по-русски можешь разговаривать? (эст.)] – удивился Николенька.

– Natukene[22 - Чуть-чуть (эст.).], – ответил Антс. Выпил водочки, поморщился, ковырнул вилкой кильку и, повернувшись в сторону леса, показал маячившему в кустах Нуттю громадный кукиш.

Свой дом

Сидели мы вчера с Васей и Николенькой у Антса, в пункте приема стеклотары. Про Рождество, про Новый год рассуждали. О том, где лучше праздники отметить.

– У всех иностранцев есть такие дома, – сказал Вася, – посольства называются, там им всегда рады: принимают, поздравляют, подарки дают… В посольстве и отметим.

– А как же Антс со своим синим паспортом? – спросил Николенька.

– Антса с черного хода проведем. Только пусть не болтает много, а то акцент выдаст, – пояснил Вася.

Идея всем понравилась. Весело стало. Антс достал с полки телефонный справочник, открыл на той странице, где Saatkonnad[23 - «Посольства» (эст.).] написано, и стал все посольства обзванивать, чтобы выяснить, какое из них будет нам радо.

По первому кругу в посольствах вроде как понять не могли, что мы за иностранцы, если не знаем своего посла.

И по второму…

И по третьему…

Бросил Антс это занятие и говорит:

– Вася, ты что-то напутал. Посольство – от слова «посылать», а ты хочешь, чтобы нас «принимали». Придумай что-то получше.

Грустно стало и Васе, и другим иностранцам без посольства, и Антсу. Никакой посол их не поздравит, нигде не рады их принять…

– Ба! – воскликнул Николенька, когда все уже порядочно раскисли. – «Посольство» – «посылать», «приемный» – «принимать»! Улавливаете? Антс нас на Рождество в приемном пункте примет!

– Точно, – сказал Антс. – Только для гирлянды бутылки с собой приносите, а не как в прошлом году…

Вот так и решили. И с черного хода никого не надо проводить – все свои!

Джингел белл

Вопрос о том, где встречать, был решен. Все снова пришли в хорошее расположение духа, и Вася попросил Николеньку рассказать о тех людях, которые первыми стали праздновать Рождество.

Николенька пригласил друзей рассаживаться на ящиках поближе и начал рассказ:

– Давным-давно, когда еще не было Рийгикогу[24 - Парламент Эстонии.], у плотника Иосифа и жены его Марии родился сын. Он вырос, и случилось так, что его друзья, и друзья друзей, и все их внуки, и внуки внуков, и прапраправнуки – все стали дружить между собой. Многие из них не знали эстонского языка, некоторые даже не в Эстонии родились, но это никак не сказывалось на их дружбе.

– Как у нас, – вставил Антс.

– Да, как у нас, – согласился Николенька и продолжил: – Всех, кто хотел быть вместе с ними, они принимали без экзаменов по географии и прочих мудростей. Кто не хотел с ними дружить, на тех они не обижались. Они говорили, что зло злом не победить, и поэтому кроме Добра ничего другим людям не делали, и им самим от этого было приятно. И так им нравилась такая жизнь, которой их научил сын плотника, что они решили каждый год отмечать его день рождения и назвали этот праздник Рождеством.

Прошло много лет. Рождество теперь празднуют по всей Эстонии, потому что мы, ее жители, любим делать Добро.

Николенька замолчал. За окном пункта приема стеклотары падал снег. Напротив окна, перед магазином, мигала рождественскими огоньками елка. Из глубины ее ветвей доносился тихий перезвон колокольчиков:

– Джингел белл, джингел белл…

Таллинские истории

«…к городам Астланды (Эстонии) относится и город Калевени. Это маленький, наподобие большой крепости город»

арабский географ Абу-Абд-Аллах-Мохаммед Идриси

Про эстонцев, русских и прочих шведов

Антс сказал, что эстонцы жили на берегах Балтики задолго до нашей эры.

Но не знали, что они эстонцы. Это кто-то из соседей римским историкам подсказал их название.

Может быть, шведы – от шведского «Эст» – «восток».

А может быть, немцы – от немецкого «Ост».

Николенька предположил, что коль эстонцев так назвали, то, значит, они пришли с востока. Вероятно, из-под Саратова.

– С эстонцами все ясно, – резюмировал он и после небольшого раздумья заметил: – А вот у разных там шведов или немцев в отличие от эстонцев единства не было – кто готом, кто баварцем, кто швабом себя мнил.

– Германцами они были, – просветил друга Антс. – И англы были германцами. И франки, которые потом назвали себя французами.

– А вот русских римляне называли уважительно – россы, – вставил свое слово Вася.