Свойство очаровываться миром

У архиерея слезы на глазах выступили, в голове мысль бьется:

«Как я ничтожнейший из ничтожных посмел этих святых людей поучать?

Молитвы и обряды – лишь средства пробуждения веры, а через нее и любви всеобъемлющей, а те рыбаки уже живут ею».

Перегнулся он через борт и прокричал в ответ:

– Люди добрые, я много молитв знаю, но по морю бегать не умею. Возвращайтесь на свой остров и молитесь, как раньше: «Трое вас, и трое нас, помилуй нас».

Рабиндранат Тагор и Заповедь любви

Лучше зажечь маленькую свечу, чем проклинать темноту

    Конфуций

Эту историю рассказал мне один из случайных попутчиков во время экскурсии по Калькутте. Детали не помню, но суть постараюсь передать.

В 1913 году Рабиндранату Тагору была присуждена Нобелевская премия в области литературы. Это известие всколыхнуло Индию. Известный писатель в одно мгновение превратился в национального героя.

В родной Калькутте, в аэропорту нобелевского лауреата встречали миллионы восторженных почитателей, осыпали лепестками роз, просили автографы. Журналисты из многочисленных журналов и газет, продираясь через толпу, умоляли писателя об интервью.

Мечтая о долгожданном отдыхе, Тагор лишь к вечеру добрался до родного дома. На крыльце перед дверью его поджидал сосед. Отношения между ними давно уже были натянутыми – сосед только и делал, что искал причины для ссор: и граница между участками проведена неправильно, и деревья в саду у Тагора чересчур высокие, и гостей шумных много наезжает. Так до бесконечности.

На этот раз, схватив писателя за руку, он загородил собой входную дверь и спросил:

– Ты думаешь, что действительно заслужил эту премию?

Рабиндранат Тагор промолчал, так как знал – любой ответ выведет этого нервного человека из себя.

– Нет, ты скажи, – настаивал сосед, уставившись своими выпуклыми покрасневшими глазами в глаза писателя. – Если ты призываешь других любить все живое на Земле, то и сам должен всех любить, иначе ты лжец. А лжец не достоин премии. Так ведь?

Тагор молчал.

– Я не вижу в твоих глазах любви к себе. Ты любишь меня или все тобой написанное – ложь?

– Я очень устал и ужасно хочу спать, – наконец отозвался писатель. – Приходи завтра, и мы обо всем поговорим.

Сосед неохотно разжал пальцы, стискивавшие руку писателя, и уступил дорогу.

После короткого сна, перед восходом Солнца Тагор пошел на берег Ганга, чтобы окунуться в воды священной для всех индусов реки. Путь проходил через пустырь, заваленный грудами мусора. Прошедший ночью дождь залил тропку, приходилось обходить лужи и расползшуюся повсюду грязь. Окунувшись в реке, писатель сел медитировать.

Когда первый луч восходящего Солнца коснулся его ресниц, он открыл глаза. Река была залита светом, бесчисленные солнечные блики играли на ее поверхности. Воздух содрогался пением птиц, жужжанием пчел. Все вокруг приветствовало дневное светило. Некоторое время писатель сидел молча, впитывая в себя красоту окружающего мира, потом встал, с благоговением поклонился Солнцу, реке, небу, сложил в чехол коврик для медитации и отправился в обратный путь. Но что это? Теперь в каждой капельке росы, в каждой луже его приветствовало Солнце. Не было такого места на земле, которое не наполнял бы солнечный свет! Неожиданно, он вспомнил своего задиристого соседа с его бесконечными придирками. Как все их былые ссоры мелки и несущественны пред той огромной Божественной любовью, которая подобно солнечному свету отражается в каждом человеке!

Он замедлил шаг и, вглядываясь вглубь себя, принялся размышлять.

Почему мы требуем от обидчиков, чтобы они перестали творить зло, обижать нас? Потому что хотим ИМ добра? Нет, потому, что хотим добра СЕБЕ. Ах, как это пакостно! Наши претензии, обвинения большей частью исходят из нашего невежества, нашего эго, а значит, в итоге приводят лишь к еще большей отчужденности, к возрастанию зла. Ибо НА ЧТО ОБРАЩАЕШЬ ВНИМАНИЕ, ТО И ВОЗРАСТАЕТ! Победа зла насилием всегда временна, она рождает страх в поверженном противнике и в конечном итоге становится прологом еще большего зла! Мы разучились видеть солнце в окружающих нас людях – в этом корень войн и конфликтов.

В этом отверженном всеми человеке за внешней грубостью и злобой скрыта присущая живым существам жажда любви. Он глубоко несчастен в своем одиночестве, а значит более чем кто-либо другой, нуждается в понимании, в добром слове. Воплощение любви, Христос у христиан призывал к себе грешников, а не праведников, ибо грешники более других нуждались в Нем. Разве все религии мира, все люди доброй воли не едины в Заповеди любви?

Погруженный в размышления Тагор подошел к своему дому.

Сосед уже поджидал его на крыльце, снова загораживая своим грузным телом входную дверь. Он медленно, с презрительной ухмылкой поднял на писателя свои налитые кровью глаза:

– Ну, что?

Рабиндранат Тагор поднялся по ступенькам на крыльцо, шагнул к соседу, обнял его, прижал к груди, отдавая этому несчастному, не любимому никем человеку, все тепло своего сердца и спустя некоторое время, отстранившись, сказал:

– Я люблю тебя, благодарю судьбу за то, что ты есть. Прости, что за мишурой обид так часто был с тобой несправедлив и даже заносчив.

И тут произошло нечто неожиданное – из глаз соседа вдруг брызнули слезы. Он ткнулся лицом в грудь писателя, и так, обнявшись, они еще долго-долго стояли на высоком крыльце писательского дома.

Кого можно назвать праведником?

Кого можно назвать праведником? Могут ли праведниками быть атеисты, мусульмане, буддисты, кришнаиты…? Или это прерогатива христиан? Если христиан, то каких именно – православных, католиков, лютеран, адвентистов, староверов…?

На мой взгляд, споры богословов всех мастей о превосходстве какой-либо религии перед другими подобны спору детишек в песочнице, когда каждый утверждает «Моя мама лучше твоей!»

Однако ребенок, в конце концов, взрослеет и постепенно осознает, что это прекрасно, когда каждый из нас любит свою маму, не противопоставляя ее мамам других.

Совсем другая история с богословами. Похоже, что большинство из них в своем развитии так и остается на уровне детишек из песочницы. И все бы ничего, но из их взрослых споров о том, чья религия лучше, разгораются войны, рождается терроризм.

Я решил посмотреть, что по поводу праведников говорится в священном для христиан Евангелие от Матфея. И вот что обнаружил.

Христос называет праведниками, «благословенными Отца Моего», тех, кто деятельно милосерден по отношению ко всем братьям Его меньшим.

Он не оговаривает, какого мы при этом должны быть вероисповедания и должны ли принадлежать к какой-либо религиозной общине.

Он нигде не разделяет людей по тому, кто как крестится или молится. Христос «не так беден, чтобы иметь Церковь только в Сардинии» (блаженный Иероним) Его церковь в сердце каждого из нас, независимо от того насколько каждый из нас это осознает и осознает ли вообще. И Он обещает, что каждый из смертных, может унаследовать Царство, уготованное ему от создания мира.

Единственный критерий отбора – деятельное сострадание ко всем нуждающимся: приютить странника, одеть нагого, посетить больного или заключенного…

В подтверждении сказанного цитата из Евангелия от Матфея 25.34—40.

– Придите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира; ибо голодал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне.

Тогда праведники скажут Ему в ответ:

– Господи, когда мы видели Тебя голодающим, и накормили? Или жаждущим, и напоили? Когда мы видели Тебя странником, и приютили? Или нагим, и одели? Когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе?

И Царь скажет им в ответ: – Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне

А вы, что думаете по этому поводу?

Весенняя притча

Под крышей полуразвалившегося сарая лежал камень.

Он был большой с розовыми прожилками по бокам и темно-серым верхом. Лежал, как и положено камню, всю зиму на одном месте, взирая на окружающий мир через призму проносящихся над ним тысячелетий.