Хроника Великой войны

Когда Карен увидел гибель одного из исполинских шестилапых ящеров, он решил ввести в бой корпус орков, стоявший севернее места схватки.

– Лети скорее! Чтобы вдарили во фланг! – закричал лорд дракуну, пытаясь перекричать разрастающийся шум битвы.

Последние слова курьер уловил уже возносясь в небо.

Карен проследил, как дракон с головокружительной быстротой, почти в вертикальном положении, набирает высоту. Крики вновь взбудоражили слух. Лорд метнул разгоревшийся взор в сторону редколесья. Размахивая топорами, гномы держали надежную оборону, против которой даже гороподобные чудища были бессильны. Многие из тварей попадались в сделанные накануне ловушки.

Крики донеслись и с другой стороны. Карен обернулся на север – орки пошли в наступление. Их тщедушные, вертлявые тела, обтянутые сухой зеленой кожей, худые тростинки рук, сжимавшие бесполезные палки, в другой раз могли бы вызвать смех, но их было более трех тысяч и, сплотившись, они неотвратимой орущей волной катились на врага. И тогда твари заметались, разрываясь между двумя огнями. Наемники-гномы перешли в наступление, тесня низших обратно в ненавистную им реку. Силы тварей умножились страхом перед водой и, будучи не в состоянии оказать сопротивление умелым наемникам, они ринулись на хилых орков. Гигантский боссон бурым волнорезом врезался в толпу орков.

В это время до слуха Карена долетели отдаленные, приглушенные грохотом близкого сражения, крики. Лорд привстал в стременах, вытянул шею и заметил оживление на другом берегу, в том месте, где лес особенно близко подступал к реке.

***

Граф Этельред быстро выпил приготовленное ему снадобье и вновь выпрямился в седле, уставившись на поле. С одной стороны оно было ограничено рекой, с другой зажато лесом. Наступающим ордам было не уместиться на этом узком, в двести шагов, пятачке. Они ломились прямо через лес, живой массой сметая кустарники и целые деревья. Этельред близоруко прищурился, стараясь различить, нападающих.

– Скажи-ка, молодец, кто там?

– Твари, ваша милость, – ответил верный оруженосец графа Винфильд.

– Хорошо. Тогда попытаем счастья, – повеселел Этельред.

Боль, терзавшая его грудь, отступила под воздействием целебного отвара и это вселило в графа радость, хотя опыт подсказывал, что твари все равно одержат верх.

Граф обернулся в седле, насколько позволяли ему громоздкие, начищенные до блеска доспехи. На кривых улочках Атарвила застыли в немом ожидании рыцари. Кроваво переливались в лучах молодого солнца их латы.

– Копья наизготовку! Впере-е-ед! Во славу Королевства Трех Мысов! – надрывно закричал Этельред.

Протестующе заметались в его горле голосовые связки, и граф почувствовал, что разом охрип. Однако рыцари уже пришли в действие. Одновременно вздыбились шесть сотен копий, недобро сверкнув сталью наконечников; со скрежетом опустились шесть сотен забрал, скрыв розовые лица людей холодной непроницаемой завесой. Грузные боевые кони тронулись, звеня навешенными на них чепраками. Обремененные тяжелой ношей, они набирали скорость медленно. Впрочем, рыцари не торопились: громкому беснованию диких тварей они рассчитывали противопоставить спокойствие мастерства. Противники сближались лоб в лоб.

***

Верховный Маг гхалхалтаров Гархагох зорко наблюдал за разворачивающейся перед его взором цепью тварей. В дикой жизни эти разнородные существа были совершенно несовместимы и давно бы загрызли друг друга, но воля и телепатия предводителей-гхалхалтаров надежно сплотила их, разделив по отрядам. И каждая тварь в отряде рвалась теперь в бой, желая наконец безнаказанно удовлетворить свои притупленные до того звериные инстинкты. Перегородив все пространство от берега до леса и продираясь прямо через густые, хлесткие заросли, низшие мчались на врага.

Зоркие, не утратившие за годы остроту глаза Гархагоха уловили впереди, за шеренгами тварей, блеск доспехов. Людские рыцари покинули Атарвил в надежде на свое преимущество в поле. Однако твари все равно должны были расправиться с ними, пусть даже на одного убитого противника пришлось бы по десять низших. Все же Гархагох окинул взором подвластных ему магов. Они группками по двое, по трое разбрелись вокруг и тихо переговаривались. Им, как будто и дела не было до того, что на противоположном берегу уже шел кровопролитный бой в редколесье и что впереди через несколько мгновений схлестнутся в жестокой схватке рыцари и твари. Однако Гархагох знал, что маги лишь ждали условного сигнала.

Из-за леса взвились черные птицы. Гархагох пригляделся. Нет, они были слишком велики для птиц. То были дракуны. Наполненные смертоносным пламенем, они неслись навстречу беспомощным против них тварям. И тут Гархагох понял, что пора действовать…

***

Гамар наконец вышел на опушку и увидел боевой порядок людей. В двух полетах стрелы стояли бесконечными ровными шеренгами ратники, а между ними и лесом разместились дракуны. Всадники были в седлах и застегивали ремни. Застать их врасплох не удалось, но дракунов было мало, не более пятидесяти, из чего Гамар тут же сделал неблагоприятный вывод: сражение за лесом уже началось. Деревья отгораживали его фланг от реки и основного поля. Атарвил лежал западней, а потому военачальник не мог слышать криков.

Гамар обернулся к сопровождавшему его магу:

– Передай королю, что мы дошли.

Маг кивнул и закрыл глаза, посылая мысленный сигнал бессмертному. Военачальник настороженно следил за лицом волшебника. Некоторое время оно оставалось неподвижным, затем губы его дрогнули, что-то беззвучно зашептали. Затем маг снова смолк и наконец разлепил веки и торжественно возвестил:

– На Обре идет сражение. Нам надо торопиться.

Словно крылья выросли у Гамара за спиной, расправив его широкие плечи. Рука потянулась к рукояти меча. Как долго он ждал этого мига! Целую жизнь, целые триста лет! На солнце рдяно вспыхнула стыдливо обнажившаяся сталь. Но недолго клинку оставаться девственно чистым. Он взлетел вверх, вслед за ловким движением кисти военачальника описал стремительный круг и застыл в направлении дракунов, словно почуяв запах свежей крови.

– Вперед! Во славу гхалхалтарской державы!

Гамар всадил шпоры в бока единорога, и тот одним прыжком очутился перед изумленными взглядами людей. Гхалхалтары вырвались из плена опутывающих их зарослей и побежали навстречу неприятелю. Расправив кожистые крылья, каменным градом устремились тролли.

Люди сначала растерялись, но быстро пришли в себя. Гамар подгонял троллей хлесткими криками, орал им вслед, и потому чудища достигли дракунов прежде, чем те успели оторваться от земли. Драконы выпустили огненные столпы, опалив нескольких нападающих. Затем все смешалось и покрылось языками пламени и клубами черного дыма. По полю поплыл прогорклый запах. Как паруса, терзаемые ураганным ветром, захлопали, схлестываясь и сплетаясь друг с другом, крылья борющихся.

Гхалхалтары замедлили шаги, не решаясь влиться в кипящее варево сцепившихся дракунов и троллей. Однако Гамар был неумолим. Злым духом он метался по полю, и, повинуясь его несгибаемой воле и демоническому воодушевлению, солдаты лезли в шипящий клубок дерущихся. Спотыкаясь о тела опаленных троллей и туши растерзанных драконов, задыхаясь в дыму, гхалхалтары железными клиньями мечей размежевали сражающихся. Три спасшихся дракуна взмыли в небо.

***

Толокамп побледнел, завидев неприятеля, вынырнувшего из леса так внезапно. На поле из двухсот дракунов осталось только пятьдесят. Остальные были отосланы на борьбу с наступающими в центре тварями.

Атака пещерных троллей оказалась гибельной. Командующий воздел руку вверх, как будто это могло придать необходимую твердость его дрогнувшему голосу, и выпалил стоящему рядом барону:

– Возьмите свой отряд и в контратаку. Вы тоже, – Толокамп обернулся к другому, выпучившему глаза военачальнику. – Поднять три тысячи ратников! И всех в атаку!

Тролли с помощью подоспевших гхалхалтаров успели уничтожить отряд дракунов, когда передовые шеренги ратников сдвинулись и пошли в бой. Из коварных недр леса высыпали новые гхалхалтары, и, когда расстояние между людскими солдатами и авангардными частями противника сократилось до ста шагов, Толокампу показалось, что трех тысяч ратников будет мало. Досадуя и кляня себя, командующий закричал в гулкую пустоту, повисшую над полем:

– Еще две тысячи! Ополченцев!

Гонцы молниями понеслись во все концы гигантского корпуса.

В это время некоторые вражеские солдаты приостановились. Толокамп различил в их руках луки. Гхалхалтарские лучники подпустили ратников вплотную и тогда выстрелили. Гроздьями посыпались на землю бойцы первой шеренги. Еще несколько мгновений и стрелки, поддержанные пехотой, отбросив луки, схватились за мечи и шершнями впились в железное тело людского корпуса. Толокамп в растерянности глядел на быстро меняющуюся линию сражения. Оно то разбивалось на отдельные поединки, то вновь сливалось в противостояние двух плотных отрядов. Лорд находился в недоумении, ибо он сделал все, что мог – направил должное количество солдат в бой – и теперь оставалось только наблюдать за ходом битвы, чья пересилит, и, если неприятель начнет брать верх, послать дополнительные отряды. Лорд Толокамп с напряжением следил за происходящим. На карту была поставлена судьба королевства, ведь правильно сказал коварный лорд Карен: "Восточная армия одна, другой не будет, а с её уничтожением падет и все государство".

***

Ригерг обернулся на крик, раздавшийся у самого его уха. Прямо над ним свешивался из седла гхалхалтар. Барон уставился на рот прибывшего, пытаясь уловить, о чем тот говорит. Гул битвы, разворачивающейся уже на самой кромке противоположного берега, мешал разобрать слова, и Ригерг не услышал, но догадался о смысле сказанного.

– Король приказывает вам идти на помощь тварям!

Барон вскочил на ноги. Гулко звякнули от резкого движения железные наплечники и кираса. Слуга подал господину позолоченный шлем с роскошным черно-красным плюмажем. Через мгновение Ригерг был уже в седле. Боевой конь задрожал под ним, радостно затанцевал. Военачальник приосанился. Слуга вложил в его руку тяжелое копье. И тут Гахжара чуть побледнела:

– Ты тоже едешь туда?

– А как же? Это моя работа. Разве я с самого начала не предупреждал тебя? – злорадно ухмыльнулся Ригерг.

Теперь ему стало вдруг приятно видеть слабость жены, словно силы, покинувшие нее, влились в него. Все его тело горело в ожидании предстоящего.

– Скорее! – осмелился поторопить барона гонец.

– Конечно, – военачальник взглянул на противоположный берег, где кучно толпились у самой воды отступавшие твари.

Ригерг пришпорил коня и, исполненный непреодолимой решимости, предстал перед своим корпусом. Гхалхалтары подтянулись при виде бравого предводителя. Ригерг не стал тратить время на пафосные речи – это было не в его обычае. Он просто крикнул:

– Клином стройсь! Ряды сомкнуть, через реку – в бой!

Дисциплинированные воины быстро исполнили приказание. Корпус сплотился, образовав подобие клюва исполинской птицы. Барон метался вокруг, придирчиво оглядывая построение.