Хроника Великой войны

Однако он не доходил до дороги, петляющей по горному склону, и здесь было светло. Испепеляющее око солнца укоряюще смотрело в спины отступающим людям.

Лорд Толокамп затравленно озирался по сторонам. Многие были ранены. По лицу ближнего ратника змеились страшные порезы – следы тварских когтей. Другой хромал и жалобно прижимал перебитую руку к груди. Раздался глухой удар. Лорд вздрогнул. Бледный всадник вдруг вывалился из седла. Бредущий следом пехотинец наклонился над ним, пощупал пульс, потом махнул рукой, догнал освободившегося коня и влез на него. Толокамп обратился лицом к солнцу – оно ослепило его. Он приложил ладонь ко лбу и вгляделся в поле битвы. Неужели все это по его вине? Господи! Сотни убитых, тысячи раненых, разгром восточной армии, гибель Королевства Трех Мысов – все это на его плечах. Толокамп сгорбился. Ему было ещё горше смотреть на идущих рядом израненных людей, оттого что сам он так и остался невредимым.

***

На поле стало тихо. Уставшим после битвы солдатам пришлось тушить огонь. Однако они справились и с этим заданием и теперь отдыхали. Выжившие уподобились мертвым и бездыханно валялись вдоль берегов Обры. Те, кто ещё сохранил в себе остатки сил, бродили среди отрядов, высматривая знакомых, вызнавая имена погибших, горестно вздыхали, узнавая черную весть, или наоборот радовались хорошей новости. Меж солдат сновали лекари с большими сумками, набитыми травами и снадобьями. В четырех домах у реки или прямо под открытым небом делали операции. Приглушенно вскрикивали от боли раненые.

Военачальники условились встретиться в шатре короля, где был накрыт для них великолепный стол. Хамрак сидел на почетном месте в центре и равнодушно смотрел на переливающееся золото кубков и серебро блюд. Радоваться было нечему, но он знал, что его подданным будет приятно.

Первыми явились начальники резервных корпусов и Королевской Гвардии, которая так и не участвовала в битве. Заняв лучшие места, они повели размеренную беседу в ожидании остальных.

Постепенно стали подходить те, кто сражался в редколесье. Среди них не оказалось барона Ригерга и из трех предводителей тварского крыла был только один. Не хватало и многих сотников. Пришедшие кланялись, здоровались и рассаживались по местам. С их приходом гвардейцы, которые видели сражение только издали, оживились. Начались расспросы.

– Я слышал, ваши отличились, – сказал пожилой сотник-гвардеец, рассчитывая на интересный разговор.

– Да, – согласился Дамгер – сотник из корпуса Ригерга.

Он был чересчур осторожным и постоянно страшился, что начальство поймет его превратно. Совсем рядом сидел грозный бессмертный король, а потому Дамгер ограничился односложным ответом.

– Я слышал, барон ранен, – не сдавался сотник-гвардеец.

– Да, жаль. Я видел его жену. Ей очень плохо, – Дамгер обвел присутствующих подозрительным взглядом. Но никто не осудил его, наоборот, даже проявили интерес:

– Как её зовут?

– Гахжара.

– А, да слышал, – закивал черный гвардеец-полутысячник. – Помню, я как-то встречался с ней ещё на Южном континенте. У баронессы там, кажется, хорошая усадьба.

– Не знаю, – пожал плечами Дамгер.

– Замечательный домик. Очень уютный, – продолжал гвардеец.

– Скольких вы недосчитались? – вдруг поинтересовался худой адъютант Хамрака.

Дамгер вздрогнул. Его взор устремился вверх, как будто он надеялся найти под куполом шатра число.

– Около трех сотен.

– Трех сотен?! – ахнул адъютант. – Из четырехсот?

– Да.

– Смерть взяла сегодня многих, – произнес Хамрак. – Можете есть. Не стесняйтесь, это все для вас. Однако помните, ваше вино отравлено гибелями товарищей. В нем их кровь.

Гхалхалтары молча закивали. Повторяя жест своего повелителя, они потянулись к кубкам.

Занавесь отдернулась, и в помещение вступил Гархагох. Он был необычайно бледен так, что его кожа сливалась с белой седой бородой. Верховный Маг был не один. За ним шествовали ещё девять самых могущественных волшебников.

– Садитесь, – бессмертный указал на стулья.

Маги поклонились и приняли приглашение. Виночерпии налили им вина.

– Пейте, – шепнул темный полутысячник гвардеец оказавшемуся подле него Гархагоху.

– Нет. Вино усыпляет разум, а этот день я хочу запомнить таким, каким он есть.

Гвардеец пожал плечами и отодвинулся. Грустная улыбка некроманта стала чуть веселее. Он с одобрением посмотрел на Верховного Мага, затем спросил:

– Ты ведешь хронику?

– Да, и мои сподвижники помогают мне в этом.

Волшебники скромно потупились.

– И что же ты напишешь о сегодняшнем дне?

Гархагох прикрыл глаза, как будто борясь с подступившим к нему сном.

– Я ученый, а потому моя задача без прикрас констатировать факт.

– Тогда запиши, что сегодня мы одержали величайшую победу! – крикнул кто-то с дальнего конца стола.

– И, пожалуйста, пометьте, что наш корпус из четырехсот бойцов потерял триста, – осторожно добавил Дамгер.

Глава пятая

Город Осерд стоял на берегу Внутреннего моря, на крупном торговом пути, а потому быстро разрастался. За полгода наспех соорудили рыночную площадь. Появились два новых квартала. В каждом городе находился храм и, чем монументальнее он был, тем лучше считался город. Отныне все помыслы Халхидорога обратились к грандиозному строительству. По его приказу строители уже рыли котлован. Молодой комендант почти каждый день ездил смотреть на работу. Иногда он брал с собой Осерту и рассказывал ей, что знал, об устройстве гхалхалтарских святилищ, о торжественных службах и о великом Боге – Хоге.

Парзийское солнце постепенно набирало силу, до яркой голубизны накаляя небо. Халхидорог объезжал котлован, в котором копошились строители. Комендант смотрел на их черные, блестящие от пота согнутые спины и на груды камней, которые на ярком свету словно покрылись мелом и сделались из серых белыми; а перед его мысленным взором уже обрисовывался величественный фасад готового храма: резные ряды колонн, вздымающиеся вверх арки и витражи, сделанные из необычного ало-лилового стекла, которое блестит на солнце всеми цветами радуги и разбрасывает далеко вокруг сказочное сияние. Кровля будет золотой с декоративными зубцами, а наверху, над куполом, будет воздвигнут символ Единого Бога.

В шуме стучащих о твердый грунт кирок и в скрежете лопат, Халхидорог не расслышал, как сзади подъехал всадник. Он осторожно поравнялся с начальником и произнес:

– Ваша светлость, к вам гонец.

– Где? – Халхидорог вздрогнул и обернулся.

– Да вот. Говорит, что ездил в крепость, а там ему сказали, что вы здесь.

– Правильно сказали, – серьезно кивнул Халхидорог, внимательно разглядывая появившегося из-за спин солдат гонца.

Он был средних лет. Его добрая кожаная куртка, служившая в бою панцирем, а в ненастье плащом, покоилась привязанная к седлу. На нем была легкая, по погоде рубашка, и золотой змейкой блестела на груди цепочка. Она бросилась Халхидорогу в глаза и резанула память. Где он видел ее?

– Приветствую вас, комендант Осерда, Халхидорог Гарэльд Эмберг, – произнес гонец, и Халхидорог ещё больше уверился, что где-то они уже встречались.

– Откуда ты?

– От его величества короля гхалхалтаров Хамрака Великого.