Хроника Великой войны

Халхидорог взглянул в бледное лицо Осерты с открытыми, остановившимися глазами и резко обернулся к гхалхалтарам. Они держали обезоруженного солдата, бледного и грязного, но в добротной кольчуге. Человек стоял, чуть пошатываясь, но голову не клонил.

В одно мгновение Халхидорог очутился перед ним.

– Ты понимаешь, кого ты убил? – закричал воитель. – Ты убил ту, которая, быть может, единственная могла тебя спасти! Чему тебя учили? Ты же хотел попасть в меня! Ты не мог целиться лучше?

Халхидорог выхватил меч, но вместо страха прочел в глазах человека вызов, и отшвырнул оружие далеко в сторону.

– Нет, убить тебя одним ударом было бы слишком милосердно.

Халхидорог уже забыл об арбалетчике и сидел, склонившись над Осертой. Он тихо говорил, обращаясь то ли к ней, то ли к самому себе, то ли к всемогущему Богу. Воины не старались услышать слов. Они отошли и терпеливо ждали.

Наконец корпус вынужден был тронуться, ибо мешал продвижению остальных частей. Молодой сотник Гхалк подошел к начальнику и робко коснулся его плеча:

– Идемте. Мы должны дать дорогу другим.

– Идите, идите. Я останусь. В свое отсутствие назначаю командующим тебя, – выдавил Халхидорог, не оборачиваясь.

Корпус двинулся.

Мимо прошло ещё много-много солдат. Они косились на сгорбленную фигуру гхалхалтара в стороне от дороги и, узнавая в нем коменданта Осерда, склонившегося над людской девушкой, качали головами.

Давно миновали последние отряды, когда Халхидорог наконец поднялся. Его лицо резко построжело. Он расставил руки в стороны, инстинктивно чувствуя, что так ему будет легче, и неотрывно смотрел на потускневшее небо над крышами разрушенных зданий.

– Я дал тебе клятву, не убивать людей. Теперь тебя больше нет, и клятвы тоже нет.

***

Халхидорог брел по улице. Он не знал, где остановился его корпус, и не хотел знать этого. Ему было все равно. Жители и солдаты попрятались по домам, и молчание улиц соответствовало настроению гхалхалтара. Вдруг он услышал крики. Халхидорог нехотя поднял голову и обнаружил, что стоит посреди площади. Впереди толпились воины.

– Какие речи я слышу! Что вы говорите? Прекратить войну с людьми? А как же царство великого счастья?

Халхидорог узнал голос кричавшего, хотя и не увидел его. Раньше они были врагами, но теперь Халхидорог неожиданно подался в толпу. Перед ним расступились, и он оказался лицом к лицу с Гамаром.

Окруженный солдатами, старый воин метался, будто отражая атаку с нескольких сторон, но на самом деле, это он нападал на своих бойцов. Гхалхалтары хранили спокойствие, что бесило военачальника ещё больше. Когда Вертор пал, Гамар потерял привычную власть. Воины отвернулись от него, и ничто не могло вновь заставить их воевать: даже обещание великого счастья.

Увидев своего давнего недруга, Гамар остановился и оскалился, но выражение лица Халхидорога заставило его смолкнуть. Они некоторое время стояли друг против друга, а солдаты поворачивались и уходили. Война была кончена, и они хотели как можно скорее удалиться по домам и стать такими же мирными жителями, как и люди покоренного ими города.

– Почему ты так смотришь? – спросил Гамар через минуту, чувствуя неладное.

– Осерту убили.

– Это ту девушку, что была с тобой? – Гамар интуитивно ощутил, что в своем бывшем противнике может найти сочувствие, поэтому не решился оскорбить его на этот раз.

– Убили, – повторил, словно в забытьи, Халхидорог.

– Кто?

– Неважно.

– Нет, ты должен отомстить.

– Потом.

Гамар насторожился – ему показалось что Халхидорог вот-вот убьет себя. Теперь старый военачальник не удивился бы ничему. Все шло не так, как он привык. Земля уплывала у него из-под ног.

– Лучше отомсти, и тебе станет легче.

– Не думаю, – Халхидорог на мгновение замолчал, – но все равно отомщу.

Они остались на площади одни.

– Мы друзья? – осторожно, что совсем на него не походило, поинтересовался Гамар.

– Да, – и бывшие враги пожали друг другу руки.

***

Сломанное плодовое дерево лежало поперек дороги, как темная, истлевшая рука. Трава вокруг выгорела, но посреди пепелища чудом уцелела крошечная незабудка.

Предводитель скелетов Сакр стоял, опираясь на позолоченную трость, и неотрывно глядел на цветок.

– Не правда ли это бриллиант в обсидиановой оправе? – произнес он.

– Что? – Нерти Сакена, находившийся чуть поодаль, приблизился к полководцу. – А-а, ваша разумность говорит о цветке.

– Да.

Сакена подошел к незабудке, присел на корточки и аккуратно провел костями-пальцами по нежным лепесткам.

– Странная форма пестика. Никогда такой не встречал.

– А помнишь, шесть лет назад, ещё до того, как ты ушел в горы вместе с Кембиром, я говорил тебе о том, что мы встретимся в садах Вертора, – неожиданно сказал Сакр.

– Да помню, – Сакена поднялся.

– Так оно и произошло. Вот они – сады Вертора, – полководец указал тростью на выгоревший пустырь, покрытый черными угрями пеньков.

– Вы правы, ваша разумность. Мне довелось ознакомиться с планом города. Это место называется Садом Благополучия.

– Не кажется ли тебе, Сакена, что сейчас это название звучит издевательски?

– Нет, ведь благополучие всегда кончается.

– И тебе не страшно постоянно жить с такой мыслью? – поинтересовался Сакр.

– Ваша разумность, – философ покачал головой, – мы, кажется, уже говорили на эту тему. Нельзя спорить против истины, нельзя закрывать на неё глаза. Истина не может быть страшной.

– Что ж, наверное ты прав, – кивнул Сакр.