Ассасин. Возвращение

Уврий сморщил лоб и пару мгновений сердито смотрел на магичку, затем кивнул в сторону незнакомца:

– Я вот тут в баре познакомился, говорит, что может доставить нас в Лайморелию.

Гая вопросительно посмотрела на мужчину. Тот задумчиво оглядел девушку с ног до головы, на миг задержав свой взгляд на татуировке, затем согласно кивнул.

– Да, мадам. Разрешите представиться, капитан торгового шлюпа «Орлан» Эрик Кронт, к вашим услугам. – Он сорвал с головы треугольную шляпу и галантно поклонился, заставив Гаю поморщиться.

– И сколько же будут стоить ваши услуги?

– Ну, исходя из сложившейся ситуации не меньше двух десятков номов, – расплылся в улыбке капитан, продемонстрировав ей блестящие металлом передние зубы.

– Согласны, – кивнула девушка.

– С человека, – еще шире улыбнулся Кронт.

Правая бровь полуэльфийки удивленно взлетела вверх.

– Согласны, – повторила она, после некоторой заминки. – Только деньги получите на корабле.

– Как скажете, мадам, – коротко поклонился Кронт. – Желание пассажиров для меня закон.

– Когда отплываем?

– Если ничего не помешает, то завтра утром. Так что прошу к семи часам быть в Торино.

– Торино? – Гая с удивлением посмотрела на капитана.

– Рыбацкая деревенька в десятке миль отсюда. Там хорошая закрытая бухта, и я свою «милашку» в ней постоянно ставлю – надежнее. Впрочем, глянув в окно, вы в этом сами можете убедиться. А теперь простите меня, дела. – Он поглубже натянул треуголку и, еще раз продемонстрировав в улыбке свои вставные зубы, вышел из комнаты.

Удар рукой, уход в сторону и сразу же резкий выпад. Прыжок, удар ногой, резкий переход в режим ускорения и серия ударов, от которых воздух буквально гудит, заставляя наблюдавших за мной буквально вскрикивать от удивления. Конечно же, это просто трюк и показуха (гул рождают несколько тростниковых трубочек, зажатых между пальцами), но новички всегда в восторге. Наконец я замираю на месте и, выдохнув, с улыбкой смотрю в сторону учеников, что расположились по периметру небольшой полянки.

– Вот примерно это вы должны будете уметь после пяти лет обучения. Сразу говорю: будет трудно, очень трудно. Вопросы есть? – Я обвожу пристальным взглядом собравшихся, но все молчат, лишь глаза блестят немым восторгом. Пока блестят.

Через месяц от этих двух десятков мальчишек и девчонок останется меньше половины, остальные уйдут, не выдержав тренировок, а до конца курса наверняка дойдет один-два человека. Но пока они воодушевлены. Как же, их будет учить легендарный основатель гильдии «ассасинов» – великий воин, помогавший самому Дарниру Аранийскому, императору возрожденной Арании. Я мысленно усмехнулся: великий воин, герой… кто бы мог подумать.

– Отец, к тебе пришли.

Я оборачиваюсь и вопросительно смотрю на Ника, который стоит у тропинки, ведущей в сторону дома.

– Это насчет сестры, – бросает он тихим голосом.

Я понимающе киваю и, приказав одному из своих помощников продолжать занятие с новичками, направляюсь вслед за сыном. Ник, пожалуй, единственный из моих сыновей, кто относится ко мне как к отцу, остальные держатся довольно отстраненно. Если честно, то даже не знаю, с чем это связано, возможно, все дело в том, что они пошли в мать, переняв ее способности к перевоплощению. До пяти лет только Ник мог перевоплощаться в человеческий облик, предпочитая его, остальные всегда находились в зверином. И знаете, как-то не получалось испытывать отцовских чувств к трем здоровенным волкам, так что моя вина тут прямая. А вот мать они почитают и буквально преклоняются перед ней, меня же скорее признают как одного из родителей, хотя пару раз уже стычки случались. Что поделаешь, мальчики растут, им уже почти двадцать, и они, естественно, пытаются показать свою силу, – волчья натура. Однако до меня им пока далеко. Последний раз я старшого хорошо поломал, тот неделю хромал, хотя кости у них срастаются быстро. Ри эти стычки буквально выводят из себя, но почему-то достается постоянно мне. После очередной она может несколько дней со мной не разговаривать, а порой собирает мальчишек и исчезает с ними на несколько месяцев. Я на нее не обижаюсь. Она всегда мечтала о тихой мирной жизни с любимым человеком и кучей любящих детишек, но как-то все не сложилось. И дело тут не только в разногласии с детьми, в конце концов, большую часть времени у нас в семье мир и благодать, а вот проблемы Арании постоянно дают о себе знать. Дарнир то и дело призывает нас на службу, так что частенько приходится мотаться из конца в конец империи, выполняя различные поручения. А что поделаешь – друг все-таки, не один пуд соли вместе съели… но вот личная жизнь постоянно страдает. Одно утешение – дочка, моя отрада для души и сердца. С каждым годом девочка все больше становится похожа на мать, и каждый раз, глядя на нее, я невольно вспоминаю Таиль. Ри с Эйнураль ладят, но все же нет-нет да в девочке просыпается что-то от матери, и тогда она начинает поддевать свою мачеху. Хорошо еще, что моя волчица относится к этому вполне по-философски, считая это подростковыми бзиками. Кстати, со своими сводными братьями Эйнураль очень даже хорошо ладит, те вообще в ней души не чают и балуют, как только можно.

Эльфы ждали нас в гостиной, обставленной вполне в современном стиле. Хочу заметить, что мне пришлось постараться, объясняя местным мастерам, какую именно мебель я хочу. Зато теперь у меня тут два кожаных дивана вдоль стен, четыре кресла, небольшой стеклянный столик и целый мебельный гарнитур, правда, вместо телевизора на тумбочке стоит здоровенный аквариум. Последний был долгим поводом удивления для всех гостей, которые никак не могли взять в толк, зачем это я содержу прозрачную емкость с рыбой. Тем не менее вскоре мода на аквариумы просто захлестнула Аранию, и все благодаря Дарниру, которому понравилось вечерами наблюдать за неспешной жизнью его обитателей.

– Лекс Эльнарварн, рад приветствовать вас, – сказал один из эльфов, коротко кланяясь. – Прошу прощения за столь неожиданный визит. Надеюсь, мы не отвлекли вас?

– Ничего такого, от чего я не мог бы оторваться, – поклонился я в ответ, внимательно изучая своих гостей.

Говорившего я знал. Тайнура Гелкур – один из советников Дарнира и друг Тавора, а вот двое других мне были незнакомы. Высокие, статные и с длинными золотистыми волосами и точеными лицами, в которых причудливым образом сочетались мягкие юношеские черты и мудрость прожитых столетий.

– Может, присядете? – Я жестом указал на кресла.

– Мы ненадолго, – покачал головой Гелкур. Он на мгновение замялся, покосившись на своих спутников, затем продолжил: – Хочу представить вам, господин Лекс, хранителей королевского венца.

– Королевского венца? – Я непонимающе посмотрел на советника.

– Ваша дочь последняя из королевского рода, – отвечает вместо Тайнурана один из эльфов, смотря на меня взглядом, в котором почему-то явно читается презрение и плохо скрываемая ненависть. – Мы прибыли из лесов Эдулана, дабы приготовить принцессу к возложению венца.

Я удивленно приподнимаю брови, смотря на него холодным пристальным взглядом, но он глаз не отводит, лишь тонкие губы тронула легкая улыбка, а ненависть в зрачках полыхает уже неприкрыто. Гелкур неожиданно делает шаг в мою сторону и шепчет почти на ухо:

– Лекс, так надо, не препятствуй. Она и правда последняя из королевского рода. Это просто церемония, но она много значит для моего народа. Лекс… Лекс…

Глава 5

– Лекс… господин Лекс, очнитесь.

Я открываю глаза. Надо мной нависло взволнованное лицо полуэльфа, причем под глазом у него расплывается огромный синяк, а из уголка разбитых губ сочится тоненькая струйка крови.

– Господин Лекс, вы живы?

– Мертв, – буркнул я, вновь закрывая глаза от пронзившей голову острой боли.

– В каком смысле! – удивился Дайк.

– Будешь меня так трясти, получится, что в прямом.

Я отстранил от себя парня и резко сел, едва не застонав от боли, принявшись осторожно ощупывать свою гудевшую, точно огромный колокол, голову. Так, вроде все на месте, пробоин не обнаружено, только на затылке чувствуется болезненное вздутие – об стену меня приложило все-таки порядочно. Я пошевелил руками и ногами, проверяя их целостность и работоспособность, после осторожно поднялся, придерживаясь руками о стену. Голова гудит, немного подташнивает, порой плывет перед глазами, но в принципе все нормально – жить можно. Я огляделся. Коридор по-прежнему пуст, и на первый взгляд все в порядке, вот только освещение стало более тусклым, так как погасла часть встроенных в потолок многогранных плафонов.

– Дайк, ты не в курсе, что произошло? – спросил я парня, опираясь спиной о стену, так как ноги неожиданно стали совершенно ватными.

– Я не знаю, господин Лекс. Мы шли с вами по коридору, потом все закрутилось, завертелось, а когда я пришел в себя, то увидел, что вы лежите у стены, и сразу принялся вас тормошить.

– Понятно.

Я помассировал виски ладонями, размышляя о произошедшем. Судя по всему, с дирижаблем не все в порядке, это можно судить по освещению и по небольшому крену в сторону носа, который довольно заметен, – только вот все же что произошло?

– Наверх не ходил? – Я посмотрел в сторону лестницы.

– Нет, – замотал тот головой и вдруг переменился в лице. Плохо скрываемый испуг вмиг сменился беспокойством. – Господин профессор!

Он шустро заковылял к лестнице, ощутимо припадая на правую ногу. Я вздохнул и, прикрыв глаза, попытался «прощупать» свой организм, дабы по-быстрому привести себя в порядок, – в прошлой жизни у меня это неплохо получалось. Благодаря этой способности пару раз удавалось затянуть весьма серьезные раны, да и дожить получилось почти до ста лет, при этом не превратившись в дряхлую развалину.

С первого раза не получилось: перед внутренним взором сплошная муть и какие-то разноцветные вспышки. Открыл глаза, постоял так пару минут и, глубоко вздохнув, предпринял вторую попытку. На этот раз я ощутил знакомое покалывание, словно по телу побежали мириады невидимых насекомых. В некоторых местах эти невидимки останавливались и принимались топтаться на месте, вызывая легкое онемение, так что приходилось проталкивать их дальше усилием воли. Наконец этот бесконечный бег насекомых перестал встречать препятствия – вот и ладушки. Я помотал головой, пару раз присел и, убедившись, что все в полном порядке, поспешил за Дайком.

В кают-компании царил полный разгром. И если крупная мебель типа шкафов и столов была прикреплена к полу и стенам, то все, что стояло в ней и на ней, теперь валялось на полу. В дальнем углу так вообще образовался целый завал из книг, карт, небольших статуэток, стульев и прочего всевозможного барахла, придававшего интерьеру каюты некую изысканность. Создавалось такое впечатление, что там собралось практически все, что смогло сорваться со своих мест. Над этой кучей склонился Дайк, разгребая ее с усердием экскаватора. Я бросил взгляд на усердно раскидывающего книги полуэльфа и повернулся к сидевшему у стены молодому ученому, который с растерянным видом ощупывал свою голову, словно не веря в ее целостность. Присев на корточки напротив, я помахал ладонью перед его лицом, заставив того посмотреть на меня.

– Господин Сагер, как вы себя чувствуете?