Ассасин. Возвращение

Баркин проводил его хмурым взглядом, после чего поинтересовался у оставшихся:

– Ну и что это было? Кто-нибудь понимает, чем это не угодил нашему капитану проводник Тавикуса? Тав, ты сам-то что скажешь?

Историк пожал плечами и, быстро отведя взгляд в сторону, снял с носа очки, принявшись их сосредоточенно протирать.

– Наверное, потому, что господин Дворкин был не совсем честен с нами, – сказал Сагер, оборачиваясь и с улыбкой смотря на еще больше смутившегося ученого. – Его история об объявлении в газете и откликнувшемся на него проводнике, мягко сказать, наивна.

– Действительно, Тав, как-то глупо звучит. – Гном вопросительно посмотрел на своего старого друга. – Может, расскажешь, кто этот твой проводник на самом деле?

– Ну… – Тавикус замялся, – как вам сказать, господа. – Он вздохнул и, надев очки, принялся рассказывать о своем приключении в небопорте.

Собеседники слушали его не перебивая, причем в глазах Сагера все больше росло неподдельное удивление, а гном то и дело подергивал себя за бороду, изредка саркастически хмыкая.

– Постоянно ты влипаешь в интересные истории, – пробурчал он, едва Дворкин закончил свой рассказ, и, обернувшись к Сагеру, с ухмылкой добавил: – Помнится еще во время учебы, когда мы вместе снимали квартиру, он отправился в соседний магазин купить овощей и пропал почти на два дня.

– И что же случилось? – поинтересовался археолог, покосившись на резко покрасневшего Дворкина.

– До сих пор не признается. – Лицо гнома расплылось в улыбке. – Только после этого к нему целую неделю в гости две миловидные дамочки приходили.

– Да ну тебя, Той, – отмахнулся Тавикус. – Придумаешь тоже, просто я тогда свою кузину Мальду встретил, и она меня в гости пригласила, а я не смог отказать… А вторая девушка, это моя знакомая по академии, ты же ее сам знал, я ей тогда по учебе помогал.

– Ага, помогал, вы с ней по вечерам так усердно занимались, что я уснуть до полуночи не мог, да и с так называемой кузиной… Коллега, вы не представляете, но этот скромняк-растяпа раньше был большим ловеласом и любимчиком женщин.

– А сам-то… – рассмеялся Дворкин, – гульнуть прямо ни разу не любил. Эх, хорошие были деньки.

– И не говори. – Глаза гнома приняли мечтательное выражение. – Молодость, молодость…

Стоявший в дальнем конце комнаты Дайк широко раскрытыми глазами смотрел на своего хозяина, не веря своим ушам. Хозяин всегда придерживался аскетичного образа жизни, а из женщин порог его дома переступала только мадам Клаудра – дама весьма преклонных лет, работающая у профессора горничной. А тут такие истории… Полуэльф почувствовал, как кончики его острых ушей начали краснеть, тем более что профессор с гномом начали обмениваться довольно пикантными воспоминаниями о своей студенческой жизни. К сожалению для Дайка, Сагер не дал дослушать очередную байку, прервав рассказчиков на самом интересном месте:

– Господа, все это хорошо, но давайте воспоминания оставим на потом, а пока вернемся к нашему таинственному другу. Я тут заметил одну интересную особенность, подойдите ближе.

Историк с гномом переглянулись и приблизились к столу.

– И что вы интересного там нашли, господин Сагер? – пробурчал гном, явно недовольный, что их перебили.

– Помните, как Лекс назвал кряж Левингтона?

– Э-э-э… – Баркин растерянно поскреб в бороде и покосился на историка.

– Вроде как Стальным кряжем, – сказал тот, поправляя сползшие очки.

– Вот именно. А когда показывал мне маршрут, постоянно бормотал себе под нос различные названия: Арада, Озерный, Рат…

– И что тут странного? – Ученый пожал плечами. – Такие названия упоминаются у многих летописцев, например Рат… – Он замолк на полуслове, а в его глазах мелькнула искорка понимания.

– Вот именно, – кивнул археолог. – Вижу, вы поняли.

– Но, может, он где читал или…

– Все может быть.

– Подождите. – Гном посмотрел на одного, затем на другого. – Может, и мне объясните, что вас смутило?

– В принципе, ничего такого, уважаемый коллега, – с некой издевкой в голосе бросил Сагер. – Просто все эти названия употреблялись веков пять назад, еще до нашествия восточников, которые после падения Империи переименовали все на свой лад. Так что сейчас старинные обозначения знают даже не все историки. Лично я узнал только благодаря своим изысканиям по Рамиону, в связи с которым они частенько упоминаются.

– Ну, знать древние названия – это не преступление, – буркнул Баркин.

– Согласен. – Сагер прошелся вдоль стола. – И все же этот Лекс очень интересный человек. Взять хотя бы поведение той магички. Судя по словам господина Дворкина, девушка явно испугалась. Вопрос чего? Чего мог испугаться маг огня, да так, что даже не попробовал вступить в драку? А?

Он обвел вопросительным взглядом своих собеседников, стоявших по другую сторону стола.

– И что нам это дает? – поинтересовался несколько озадаченный гном.

– Пока не знаю, – покачал головой Адрия. – Однако мне почему-то кажется, что этот Лекс сыграет еще свою роль в нашем путешествии, причем далеко не последнюю.

Глава 4

Штрыба сидел, прислонившись спиной к большому дубу, растущему на небольшом холме в паре десятков метров от ведущей к видневшемуся неподалеку селу широкой проселочной дороги, и, лениво пожевывая травинку, смотрел на приближающуюся по ней магичку. Девушка на минуту остановилась, пропуская идущую навстречу телегу, и, проводив ее взглядом, сошла с дороги, направившись к скучающему Штрыбе.

– Пожрать принесла? – лениво поинтересовался тот, едва Гая подошла ближе. Та молча скинула с плеча небольшой рюкзачок и, достав оттуда просаленный бумажный сверток, кинула его бывшему помощнику Нурака. Тот поймал его в воздухе, развернул и, удовлетворенно хмыкнув, впился своими зубами в лежавший внутри кусок поджаристого мяса. Девушка бросила взгляд на потекшие по подбородку парня желтоватые струйки жира и, поморщившись, опустилась на траву, достав из сумки еще один сверток с мясным пирогом и флягу с некрепким вином. Несколько минут они молча жевали, изредка по очереди отхлебывая из фляги. Наконец Штрыба закончил со своим куском, шумно вздохнул, скомкал бумагу и откинул ее в сторону. Магичка, продолжая держать недоеденный пирог в одной руке, другую резко выбросила вперед, и летящий комок вспыхнул ярким пламенем, превратившись в облачко темного пепла, тут же унесенного легким ветерком. Парень усмехнулся и, принявшись вытирать пальцы о траву, поинтересовался:

– И как сходила, успешно?

– Угу, – кивнула та, продолжая пережевывать свою пищу с отрешенным взглядом.

– Чего «угу»?

Магичка промолчала. Штрыба зло посмотрел в ее сторону и, откинувшись на ствол дерева, принялся терпеливо дожидаться, пока она насытится, одновременно размышляя, зачем хозяин отправил его с этой несносной «сучкой».

– Нам нужно на побережье, – бросила Гая через пару минут, заставляя остатки обертки от пирога исчезнуть в огненной вспышке и стряхивая пепел с ладони.

– Это еще зачем? – удивился парень. – Я думал, нам этого чела надо в небопорте искать или где-то рядом.

Девушка покосилась на расслабившегося коротышку, который ковырял в зубах травинкой, и с нескрываемым ехидством в голосе спросила:

– Урвий, а ты, случайно, не задумывался, что этот незнакомец в небопорте делал?

Штрыба наморщил лоб и, поскребя свою лысину, отрицательно мотнул головой.

– Понятно. – Гая тяжело вздохнула и, открыв флягу, пояснила. – Тот, кого мы ищем, в данный момент направляется в Лайморелью и находится уже где-то на полпути к континенту.

– Ого. – Густые брови Штрыбы удивленно взметнулись вверх. – Так, значит, он на дирижабле…

– Именно, – скривила в ухмылке рот магичка. – Догадливый ты у нас.

– Еще бы, – расплылся в довольной улыбке тот. – Хозяин даже обещал меня в свою академию пристроить, всегда говорил: «Ты, Штрыба, с такими мозгами далеко пойдешь».

Гая покосилась на своего спутника, гадая, шутит тот или нет, но, увидев, что он вполне серьезен, едва сдержала рванувшийся наружу ехидный смешок.