Реконструктор

– Так вчера, – ответила женщина. – Я как раз ездила его в город встречать, но мы с ним разминулись, а на обратном пути смотрю, а мой Серг рядом с дорогой лежит и не шевелится. – Женщина жалостливо всхлипнула и промокнула глаза кончиком платка, который все это время нервно мяла в руках. – Не помню, как на повозку втащила, а потом гнала как оглашенная…

– А почему за мной сразу не послали? – нахмурился врач.

– Не знаю, – Зельда вновь всхлипнула. – Думала, полежит – и оклемается, а он так и не очнулся. Скажите, господин Табус, с моим сыночком все будет хорошо?

– Ну, как вам сказать. – Доктор снял с носа очки в тонкой медной оправе и пару минут сосредоточенно протирал их краем халата, словно не зная, что ответить на этот простой вопрос.

– В принципе, скажу одно: несмотря на все эти страшные царапины, синяки и кровоподтеки, что покрывают его тело, похоже, с ним все в порядке. Правда, повреждены связки на правой ноге, но насчет этого не стоит беспокоиться, – махнул он рукой, заметив беспокойство в глазах женщины. – Сейчас я ему ногу перебинтую, а как придет в себя, делайте ему на это место теплые компрессы. Да, и еще – зайдите ко мне вечером, я дам вам мазь от ушибов, будете втирать три раза в день. А пока найдите какую-нибудь крепкую ткань, которую не жалко порезать.

Зельда кивнула и, скрывшись в соседней комнате, несколько минут гремела ящиками стоявшего там покосившегося комода, после чего вернулась со сложенной в несколько раз цветастой тряпкой.

– Это подойдет?

Табус взял протянутую материю и, развернув ее, несколько раз подергал, проверяя на прочность, после чего удовлетворенно кивнул:

– Вполне.

– Спасибо, доктор, – сказала женщина, внимательно наблюдая за процессом бинтования ноги незнакомца. – Значит, мой Серг поправится?

– А куда он денется! – Табус закрепил повязку и, удовлетворенно кивнув, вернулся к столу и принялся упаковывать в стоящую на нем сумку трубку стетоскопа.

Затем он попрощался с хозяйкой и, еще раз напомнив о необходимости зайти вечером за мазью, направился домой.

Пациент попался странный, даже очень. С одной стороны, гематомы на его теле говорили о многочисленных переломах и возможных внутренних кровотечениях, но с другой, состояние больного было в норме. Пальпация также ничего особого не принесла – казалось, все у молодого человека в порядке. Удивляло расположение сердца больного. Судя по прослушиванию, оно было расположено не строго в центре грудины, как полагается, а было несколько смещено влево от срединной линии, что само по себе довольно удивительно, но не более того. О подобных казусах природы он часто читал в медицинском альманахе, правда, столкнуться за свою долгую практику пришлось впервые.

Но все эти ссадины и ушибы на теле пациента – ну не похожи они на последствия обычной драки! Если бы ему не рассказали о нападении на молодого человека, то он бы подумал, что повреждения вызваны падением с большой высоты, причем сквозь крону дерева. Нечто подобное он уже видел, когда сын Фарины, его соседки, полез в лесу на дерево, где обнаружил улей диких пчел, – медком хотел полакомиться, тогда тоже были царапины и ушибы по всему телу, ну и укусы, конечно. А у этого парня еще и капилляры в глазах полопались – странно! Но главное – поставить больного на ноги, а что там с ним случилось, пусть уж родня разбирается… или местный пристав.

Сергей с трудом разлепил веки и несколько минут пытался сфокусировать взгляд. Это ему не удалось – мешала пелена мути, делая очертания предметов расплывчатыми. Он хотел протереть глаза, но рука не слушалась, превратившись в неподъемную омертвевшую колоду. Сергей почувствовал, как внутри нарастает паника, и резко дернулся, пытаясь сесть, но тут же со стоном рухнул на подушку. Тело не слушалось, к тому же резкая вспышка боли в спине едва вновь не отправила его в пучину беспамятства.

Какое-то время он лежал неподвижно, ожидая, пока боль успокоится, и пытаясь понять, что с ним происходит. Он явно уже не в капсуле, но вот где? Сквозь застилавшую глаза пелену угадывались очертания какого-то помещения, уставленного непонятными предметами. Сергей попытался рассмотреть ближайший, но видел только серое расплывчатое пятно, располагавшееся сбоку от него. Ясно одно: он находится в каком-то помещении и лежит на кровати, а это значит, что его кто-то подобрал. Судя по ощущениям, кровать как кровать, даже с подушкой. Сергей поерзал, устраиваясь поудобнее, щекой ощущая шершавость материала и легкое покалывание вылезшего через наволочку кончика пера.

«Видимо, на этой планете все же есть колония, а компьютер не смог определить местонахождение корабля из-за поломки, – Сергей вздохнул. – Хотя, судя по той же подушке, технологии у местных жителей далеко не передовые, остается только надеяться, что тут есть передатчик дальсвязи».

Он вновь попытался шевельнуть рукой, и, к его большой радости, это удалось. Правда, рука была полностью онемевшая, словно он отлежал ее во сне, и двигалась с большим трудом. Сергей попытался пошевелить ногами, но резкая боль в правой лодыжке заставила его отказаться от этих попыток.

«Да, мне здорово досталось, – подумал он, стараясь больше не шевелиться без надобности. – Тогда онемение, скорее всего, связано с действием нанвитов, которые блокируют нервные окончания в особо поврежденных участках тела».

Словно в подтверждение его мыслей, боль в потревоженной ноге стала утихать, а взамен нее пришло знакомое онемение.

«Значит, остается только ждать, пока нанвиты закончат свою работу, ну или надеяться на мастерство местных врачей». Сергей закрыл глаза и погрузился в спасительный сон, больше похожий на забытье.

– Серг, иди кушать! – раздался из дома голос Зельды.

Грег, сидевший у крыльца на небольшой чурке и с унылым видом разглядывающий покосившийся табурет, который он решил починить, только усмехнулся. Зельдин найденыш с самого утра торчал возле старого трактора, стоявшего прямо за оградой, и на зов женщины совершенно не прореагировал. Если честно, то до сих пор так и не ясно, понимает ли он их вообще или нет, хотя, скорее, нет. Когда спрашиваешь – либо глупо улыбается, либо просто не реагирует. Необычный он какой-то, еще неделю назад лежал в постели, точно бесчувственная колода, а сейчас только что не бегает – зажило как на собаке. Грег вздохнул и покачал головой, припомнив, как удивлялся этому Табус: похоже, доктор так до конца и не поверил, что его пациент почти оправился от своих ран. По крайней мере, он до сих пор каждый вечер приходил к Зельде и чуть ли не по часу прослушивал и обстукивал ее названого сына, словно пытался найти некий невидимый с первого взгляда подвох. Серг стойко переносил все эти процедуры, хотя Грегу казалось, что изредка в глазах пациента зажигались насмешливые огоньки, будто найденыш в глубине души почему-то посмеивался над старым доктором.

– Грег, где Серг? – раздавшийся над самым ухом голос Зельды заставил задумавшегося Грега вздрогнуть от неожиданности и выпустить молоток, который он вертел в руках.

– Где-где, у трактора твой найденыш, – буркнул он, потирая ушибленное колено и подбирая инструмент с земли. – Любуется на металлолом, словно на картину в музее.

– Не называй его найденышем, – нахмурилась женщина. – Он Серг, мой сын.

– Зельда… – Грег бросил взгляд на нахмурившуюся подругу и, махнув рукой, взял гвоздь из стоявшей рядом коробки и одним точным ударом вогнал его в шатающуюся ножку табурета.

– Грег, – Зельда неожиданно ласково обняла мужчину за плечи, заставив того удивленно на нее посмотреть. – Грег, дорогой мой, я все ведь прекрасно понимаю, и… Серга не вернешь, но, знаешь… гляжу на парня, и сердцу легче как-то, душе спокойно.

– Зель… – Грег усмехнулся. – Не мели чепухи, он ведь не игрушка, немного оклемается и уйдет. У него, поди, своя семья, своя мать…

– Наверное… – женщина тяжело вздохнула. – И все же, пока он здесь, я впервые за многие годы почувствовала себя живой. Он ведь действительно похож на моего Серга, прямо в груди екает, – ведовство какое-то…

Грег согласно кивнул – действительно, сходство было. Он видел старую фотографию Серга и не мог с этим не согласиться. Найденыш тоже высокий, стройный, подтянутый, с черными как смоль волосами, и если его одеть в форму имперских аэронавтов, то сходство с фото будет практически полное. Правда, у сына Зельды лицо все же чуть более узкое и нос немного картошкой, а у незнакомца нос тонкий, прямой, с небольшой горбинкой, да и скулы пошире.

– Ладно, пойду его позову. – Грег отложил молоток и, поднявшись, направился к трактору.

«Надо же, трактор на паровой тяге или что-то подобное». Сергей вздохнул. Что-то похожее он видел только в земных музеях, да и то лишь в виде объемных проекций. Где же он все-таки оказался? Это явно не земная колония, ибо подобное технологическое падение даже представить себе трудно. Хотя, с другой стороны, космическая экспансия Земной Федерации насчитывает уже более пяти веков, и первые десятилетия после изобретения ныркового двигателя она проходила довольно сумбурно, так что некоторые старые колонии или их остатки находят до сих пор, но все равно… Сергей усмехнулся.

Во-первых, во всех найденных поселениях даже спустя столетия местные жители говорили на каком-нибудь из земных языков, а порой и на дикой их смеси – зачастую состав колониальных кораблей был многонациональным, – но все равно их можно было понять. Здесь же ничего знакомого – ни одного слова.

А ведь в вузе специально для подобных случаев вгоняли в мозг целую тучу полумертвых языков, так что в принципе он с легкостью мог говорить не только на английском, китайском или русском, но и на древнейшей латыни. Это частенько помогало при командировках в дальние колонии, где жители почему-то упорно отказывались использовать общепринятый лингвос. У здешних обитателей язык был абсолютно непонятным, довольно мелодичным, и порой складывалось впечатление, что они не говорят, а поют.

Во-вторых, волосы… он не знал, что у людей они могут быть разного цвета, как шерсть у кошек, а для местных жителей пестрота волос – норма. Прическу хозяйки разнообразили пряди трех цветов: коричневые, желтые и черные, да и приходящий к ней в гости мужчина мог похвастаться роскошной двухцветной бело-коричневой шевелюрой, а так люди как люди. Впрочем, из двух десятков известных человечеству инопланетных цивилизаций двенадцать принадлежат к гуманоидному типу, – видимо, он наткнулся на тринадцатую. И все равно – до чего же аборигены этой планеты похожи на людей!

Женщина, у которой он живет, невысокого роста, щупленькая, с миловидным лицом и густой гривой длинных волос, которые она собирает в роскошный хвост, спускающийся до пояса. Сколько ей лет, Сергей сказать не мог, хотя бы по той причине, что земными мерками тут мерить бессмысленно. Земная наука давно уже научилась отсрочивать старость, и человек в тридцать лет почти ничем не отличался от столетнего. Так что он мог сказать лишь одно – приютившая его хозяйка была еще не старой, как, впрочем, и приходивший к ней каждый день одноногий мужчина. Возможно, существовали еще и внутренние отличия, но их выявления – забота антропологов. Хотя, если судить по поведению старичка-доктора, который каждый раз его с интересом ощупывает и простукивает, какие-то отклонения от физиологии местных аборигенов у него, землянина, имеются. Конечно же, доктора наверняка удивило быстрое выздоровление пациента, но заметно, что местного эскулапа смущает что-то помимо этого. Знать бы только что? Сергей вздохнул и, наклонившись, помассировал колено. Нога до сих пор побаливает, да и онемение не проходит, что говорит о непрекращающейся работе нанвитов. Это несколько беспокоило Сергея и доставляло неудобство при ходьбе, заставляя слегка прихрамывать, но тут уж ничего не поделать.

Во всей ситуации самое поганое – уровень развития местной цивилизации, особенно если судить по данному образцу технического гения. Сергей обошел вокруг трактора. Несколько непривычная шестиколесная компоновка, две пары маленьких колес соединены между собой узкими гусеницами, еще одна пара – в рост человека. Шины отсутствуют как таковые: просто железные обода с толстыми спицами, утыканные по периметру шипами. Корпус – длинный цилиндр, расширяющийся посередине там, где находится водительское место. Спереди торчит длинная труба, зачем-то украшенная причудливой чеканкой, потемневшей от времени. Третий уровень развития или четвертый, а это значит одно – он здесь застрял, и застрял надолго. Максимум, на что способна местная наука, это, скорее всего, обычная радиосвязь, а поданный с ее помощью сигнал о спасении – все равно что крик в пустоту, к тому же наверняка тут еще не изобрели мощных передатчиков. Естественно, существует некая вероятность, что он ошибается и этот трактор – всего лишь поделка местного умельца, но, судя по тому, что он видел в доме, не стоит рассчитывать на серьезные технические возможности местной цивилизации – быт примитивный. Так что единственное, на что остается надеяться, так это на присутствие исследовательской группы ИВИса[4 - ИВИс – Институт внешних исследований.], ибо только ивисовцам разрешен доступ на планеты данной категории.

– Параграф одиннадцатый кодекса Земной Федерации: разрешен прямой контакт только с цивилизациями, имеющими седьмой уровень развития и выше, – пробормотал Сергей и тяжело вздохнул. – Остается вопрос, а есть ли вообще на этой планете наблюдатели?! – Он раздраженно, поскольку ответ был очевиден, стукнул кулаком по ободу колеса так, что посыпались кусочки ржавчины.

Все кресла в капсулах снабжались специальными маячками, которые автоматически активировались при катапультировании, и его кресло не было исключением. Но тот факт, что ивисовцы до сих пор не дали о себе знать, говорил об одном – их здесь нет. По всей видимости, данная планета находится вне исследованной зоны, и получается, что он здесь надолго… если не навсегда.

– Вот чертовщина! – Сергей уперся лбом в холодный обод колеса.

Одна надежда, что компьютер корабля успел передать сигнал «SOS». Тогда за ним прилетят. Не сразу и не завтра, но когда-нибудь… когда-нибудь.

– Серг, лавкуинс арувг лкон Зельда.

Сергей резко выпрямился и, покосившись на подошедшего к нему мужчину, который красноречивым жестом указал в сторону дома, молча кивнул.

«Анализируйте язык. Попытайтесь разбить его на отдельные части, отделив глаголы и существительные. Прилагательные, причастия, фразеологические обороты и правильное произношение слов вы добавите потом. Прежде всего добейтесь, чтобы собеседник вас понимал. Если вы скажете на его языке: «Я хотел еда», – пусть это звучит нелепо, но он вас поймет, а это самое главное. Поэтому запомните сначала глаголы и существительные…»

Сергей усмехнулся. Вот уж никогда бы не подумал, что лекции по лингвоанализу могут пригодиться! И ведь казалось, что уже все забыл, однако нет – словно слушал их не шесть лет назад, а только вчера. Хотя тут, скорее, не его заслуга, а того профессора, что довольно строго спрашивал на экзаменах, заставляя студентов зубрить ненужный, по их мнению, предмет. В те годы он даже не представлял, для чего ему может понадобиться умение быстрого изучения языка, ибо любой из известных в Федерации языков можно было выучить при помощи специальной программы за считаные часы. К тому же тогда-то он учился совсем не на факультете косморазведчиков – собирался стать обычным инженером… и все же эти знания пригодились.

Сергей улыбнулся промелькнувшим в голове воспоминаниям из студенческой жизни, рассеянно подумав, что составители институтской программы обучения – странные люди, коль поставили такой предмет. Зачерпнув из глиняной миски темно-коричневого варева, Ратный, обреченно вздохнув, отправил его в рот, – здешняя еда была невыносимо пряной на вкус. Первое время он не мог съесть больше двух ложек, да и сейчас приходилось с трудом сдерживать рвотные позывы, – впрочем, это дело привычки. Хорошо еще, что местная органика без проблем усваивалась организмом, иначе выжить здесь было бы проблематично. С усилием проглотив еще пару ложек, он решительно отодвинул тарелку с супом в сторону. Приютившая его женщина бросила взгляд на почти полную чашку и, покачав головой, поставила перед ним миску с салатом. Землянин виновато улыбнулся и, взяв из рук заботливой хозяйки протянутую ему чистую ложку, принялся с аппетитом поглощать разноцветную смесь. Салаты были, пожалуй, единственной пищей, которую можно было есть не морщась, ибо местные овощи и фрукты оказались довольно приятными на вкус. Особенно ему понравились похожие на огурцы красные плоды растущего во дворе дерева, вкус которых сильно смахивал на дынный.

А вот с мясом у него возникла серьезная проблема, ибо все, что он пробовал, отдавало тухлятиной… Воротило от одного запаха. Меж тем все было свежее, и Сергей лично наблюдал за процессом отрубания головы курице – так он мысленно окрестил птицу, чем-то напоминающую земного археоптерикса, вымершего миллионы лет назад, – с последующей ее ощипкой и варкой. Видимо, в процессе готовки мясо выделяло какой-то пахучий компонент, который чувствовал только он один. По всей видимости, дело тут было в отличиях рецепторов, отвечающих за обоняние. У здешних аборигенов они работали несколько по-другому, и то, что для него было ужасным амбре, для них являлось чудесным запахом свежеприготовленной пищи. Кстати, на вкус мясо птицы было очень даже ничего, но пахло так, что исчезало всякое желание подкрепиться. Однако Ратный понимал, что придется постепенно привыкать к здешней пище.

Судя по всему, этой планете на долгое время придется стать его домом, а значит, надо как-то осваиваться. Хотя легко сказать – осваиваться. Чужой мир, чужие нравы и обычаи – потребуется время, чтобы понять местную жизнь и влиться в нее, и на этом пути много подводных камней. Он не раз читал о провалах ивисовцев на планетах подобной категории, когда потерявшие осторожность агенты попадали в силки местных спецслужб и приходилось вмешиваться службам прикрытия и зачистки. Только вот его-то некому прикрыть, прийти на помощь, вытянуть с планеты в случае провала – у него одна жизнь и единственная попытка.

И все же надо признать, что ему повезло, и в первую очередь повезло с людьми, которые его приютили и непонятно по какой причине о нем заботятся. Это дает ему время, чтобы познакомиться со здешней жизнью, выучить язык, немного освоиться. Остается только надеяться, что он им не в тягость. Сергей с благодарностью посмотрел на женщину, которая, заметив его взгляд, вопросительно вскинула брови и потянулась к его опустевшей тарелке, видимо, с намерением подложить добавки. Он жестом остановил ее и, улыбнувшись, поднялся из-за стола, показывая этим, что уже сыт.