Jus vitae ac necis

– Кто? – еле слышно прошептала она.

– Мальчик, – сказала как-то тихо Валентина и, помедлив, добавила. – Мертвый.

Пациентка снова потеряла сознание.

– Ничего, – сказал Иванов, стаскивая перчатки. – Оклемается. Увози ее и оформи бумаги.

– А сам что? – Валентина поправила капельницу. – Не можешь?

– Я тебе доверяю, – вяло откликнулся Иванов и, бросив перчатки на край стола, вышел из операционной.

***

Не снимая халата, Степан тщательно мыл руки по нескольку раз намыливая и смывая густую мыльную пену. Делал он это, не торопясь, словно хотел отмыть едкую невидимую грязь. Теплая, чуть рыжеватая, вода текла тоненькой струйкой, но увеличить напор Иванову было лень, и он аккуратно подставлял по очереди каждый палец под ручеек. Не успел он ополоснуть последний палец, как на пороге появилась практикантка.

– Степан Петрович, – с волнением в голосе произнесла она. – Мне нужно с вами поговорить.

– Одну минуточку, – Степан сполоснул еще раз руки, встряхнул ими и закрыл кран. Кран обиженно зашипел, выплюнув остатки воды, и замолк.

– Ну, так о чем вы хотели со мной поговорить? – Степан снял полотенце с вешалки и, с таким же усердием, как и мыл, стал вытирать руки. – Я слушаю.