Шишуня из Шишунов. Сказка для детей и их родителей

– Ну! – многозначительно протянул папа, не зная, что ответить. – Наверное, она в таком болоте жила, до которого люди не добрались.

– А почему она тогда людей не боится? – не унималась Настя. – И почему она разговаривает?

– Ты задаешь слишком много вопросов, – мама принялась готовить обед.

– И все же? – Насте хотелось узнать побольше. – Ведь все говорят, что кикиморы только в сказках бывают.

– Получается, что не только в сказках, – папа растерянно пожал плечами.

– Я все понимаю, – мама все никак не могла успокоиться. – В нашей жизни возможно все. И кикиморы, и лешие, и домовые. Но почему она выбрала именно нашу квартиру? Разве она не могла пойти к соседям? Или еще к кому-нибудь. Почему она пришла именно к нам?

– На этот вопрос я не могу ответить, – папа разделался с завтраком и подал маме грязную тарелку. Мама, не глядя, поставила ее в раковину.

– Напрасно я согласилась оставить ее у нас, – продолжала сетовать мама Ромашкиных. – Чует мое сердце, что мы с этой кикиморой намаемся.

– Да что она может сделать? – удивился папа Ромашкиных. – Она ведь такая маленькая, безобидная.

– Так уж и безобидная! – вспыхнула мама. – А кто все сосиски съел?

– Наверное, ей просто очень хотелось есть, – заступилась Настя за Шишуню.

– Могла бы съесть что-нибудь другое! – маминому возмущению не было предела. – Что я теперь к макаронам подам?

– Там же еще оставались котлеты, – посоветовал папа.

– Котлеты? – мама Ромашкиных строго посмотрела на папу. – Котлеты вы съели еще вчера. У кого привычка есть по ночам?

– Похоже не у одного меня, – папа намекал на Шишуню. – Но ведь макароны можно есть и без сосисок. С сыром, например, или с кетчупом.

– Я люблю макароны с кетчупом, – вставила свое слово Настя.

– Ты лучше ешь свою овсянку! – мама нервничала. – Мне посуду мыть нужно.

Настя замолчала и тоскливо посмотрела на нетронутую кашу, есть которую ей совершенно не хотелось. Вот если бы мама сейчас вышла из кухни, то можно было бы выбросить кашу в мусорное ведро. Но мама никуда не собиралась уходить. Просить же папу помочь справиться с кашей, тоже было бесполезно. Папа Ромашкин еще больше Насти не любил овсянку. Выхода не было и Настя, зажмурившись, поднесла ложку с кашей ко рту. В это время из Настиной комнаты раздался страшный грохот. Семья Ромашкиных тут же поспешила на шум.

Посреди Настиной комнаты в куче книг, игрушек, разбитых вазонов с цветами недоуменно хлопала глазами Шишуня. Как только в дверях появились перепуганные Ромашкины, она сразу же заверещала:

– А я чаво? Я ничаво. Я хотела тряпочку взять, чтоб на кроватку постелить, а воно как рухнет! Я так перепужалася! Так перепужалася!

Шишуня кивала в сторону книжной полки, которая болталась на одном гвозде. Скорее всего, кикимора полезла за чем-то на полку, а та не выдержала и сорвалась.

– Ты не ушиблась? – Настя подскочила к Шишуне.

– Да нам не привыкать! – отмахнулась Шишуня. – Я и не с такой вышины падала. Было дело.

– Да! – усмехнулся папа, глядя на разбитые цветочные горшки. – Порядок тут придется долго наводить.

– А я вас предупреждала! – строго сказала мама. – Мы с этой кикиморой еще намаемся.

Сказала и отправилась на кухню готовить обед. А Настя с папой принялись за уборку. Папа вешал на место полку, а Настя разбирала книги и игрушки. Шишуня, чтобы не мешать, забилась в свой уголок и искоса наблюдала за тем, как Настя расправляется со следами погрома. Когда полка была водворена на место, а книги и игрушки были расставлены по своим местам, папа отправился на кухню помогать маме, а Настя принялась убирать землю из цветочных горшков. Притащив из соседней комнаты пылесос, она включила его в розетку и нажала выключатель. Пылесос загудел и стал всасывать в себя остатки земли и растений. Услышав рев неведомой машины, Шишуня поспешила юркнуть под диван и заголосила:

– Батюшки родныя! Да одкель он взялся то? Его ж, сдается, убили!

– Кого убили? – не поняла Настя и выключила пылесос.

– Как кого? – Шишуня высунулась из-под дивана и опасливо посмотрела на пылесос. – Змея Горыныча. А вон нет. Живой. Только что энто он на себя не похож стал? Истощал, наверное.

Настя догадалась, о чем идет речь, и засмеялась:

– Это не Змей Горыныч. Это пылесос. Машина такая, чтобы мусор убирать. Вот смотри.

И Настя опять нажала на кнопку. Пылесос снова заревел, а Шишуня снова скрылась под диваном.

– Чаво энто твоя машина все в себя сосеть? – донеслось из-под дивана – Так ить она и меня засосать могет. И поминай, как звали. Бедная, разнесчастная Шишунечка. И почто меня извести хочут? Почто меня со свету сжить хочут? Я ведь никому ничаво худого не делала!

Не обращая внимания на Шишунины возгласы, Настя продолжала убирать в комнате. Когда с мусором было покончено, Настя выключила пылесос и отнесла его обратно. Вернувшись в комнату, она застала Шишуню сидящей на подоконнике. Кикимора болтала ножками и задумчиво глядела в окно.

– Что ты там увидела? – поинтересовалась Настя, присаживаясь рядом.

– Чаво увидела? – грустно вздохнула Шишуня. – Да ничаво особливого. Снег кругом. Деревья голыя. Бр-р.

Шишуня поежилась.

– Ты что не любишь зиму? – удивленно спросила Настя.

– Так кто ж ее любить? Зима – не лето. Холодно, противно. В лясу ни грибов нетути, ни ягод.

– А я зиму люблю, – заметила Настя.

– За что ж ее любить? – не понимала Шишуня.

– Зимой можно кататься на лыжах, – стала пояснять Настя своей гостье. – На коньках. Зимой бывает самый чудесный праздник в году.

– Какой-такой праздник? – переспросила Шишуня.

– Новый год. А у вас в лесу празднуют Новый год?

– Ну, во-первых, не в лясу, а в болоте, – поправила Шишуня. – А во-вторых, нам там не до праздников. Надо грибы-ягоды собирать, коряшки-травки всякия, к зиме готовиться. Нетути у нас праздников.

Шишуня замолчала. Какое-то время они с Настей молча смотрели в окно, за которым медленно падал белый легкий снег. Падал и ложился на голые ветки деревьев, на проходивших мимо людей, на проносившиеся с шумом машины. Погода была отличная, светило яркое солнышко и оттого белый снег казался еще белее, еще чище.

– Настя! – раздался из кухни мамин голос. – Иди обедать. И кикимору тоже зови.

– Нас зовут, – Настя слезла с подоконника. – Или ты опять не будешь есть?

– Чаво энто не буду? – Шишуня ловко спрыгнула на пол. – Еще как буду. Что-что, а поесть я никогда не откажуся.

И Шишуня засеменила следом за Настей на кухню.