Противостоять бесам. Речи Арконова

Начало такой иконографии положили в четвертом веке. То есть когда и был принят Символ.

Утверждение Символа веры состоялось на первом Вселенском соборе христианской церкви. Созвал его святой равноапостольный Константин – император, отец которого был из Дунайских скифов.

Спорили на соборе Антиохийская и Александрийская богословские школы. Славяно-скифская же богословская школа[10 - Антон Карташев, автор фундаментального труда «Вселенские соборы» (1963), почему-то называет Славяно-скифскую богословскую школу Азиатской, хотя ее последователи жили не только на азиатской, но и на европейской территории нынешней России.] – наиболее чтимая тогда христианами всего мира – спор их рассудила и разрешила.

И результатом решения стала богословская формула, которую и запечатлел Символ веры. В основу ее было положено древнее славяно-скифское ведение о Великом Триглаве. Принятый на первом соборе символ христиане всего мира признают и до сих пор точным изложением своей веры кратким (католики, правда, – с маленьким и бестолковым добавлением).

Так скифское древлеправославное (Правь славили) богословие легло в основу богословия православного христианского. И вот, в ознаменование сего был положен канон Свастичный.

Но ведали о том верующие – откуда взялся иконописный такой канон – только в христианства золотой век: в эпоху первых соборов его Вселенских…

В последующие же столетия – по соображениям политическим – христианство было эллинизировано.[11 - Период эллинизации (огречивания) христианства Тихон рассматривает как его серебряный век. А далее, говорит он, последовала латинизация христианства (западного), и так пришел его медный век; а нынче – в железный век – предпринимается интенсивная попытка иудаизировать христианство.] В итоге даже название Свастичный переиначили в Гамматический. Дабы звучало вместо славяно-скифского золотого древнего «Сва»[12 - Птица Сва, поминаемая нередко Велесовой книгой, это иносказательное имя Макоши. Согласно древнескифскому пророчеству, Макоши суждено было воплотиться в качестве земной Девы и родить Даждьбога – Сына самого Сварога Небесного. Знак Даждьбога как Сварожича и есть Свастика.] – греческое простое «гамма».[13 - Гамматический крест есть эллинское название свастики. Однако более информативное название ее в христианстве: крест КАТАКОМБНЫЙ. Потому как это была форма начертания креста, более всякой другой используемая христианами РАННИМИ – в катакомбах.]

Ну а потом и вовсе иконы такие Символа веры поуничтожили.

В пределах Византии – под шумок иконоборчества вообще. Иконоборчество – это была у них такая страшная ересь, которая отрицала иконописание в принципе.

Она имеет ветхозаветные корни. Прав был Маркион о Ветхом завете, прав…

Ересь победили потом и начальника ее Капронимом – т. е. Дерьмоименным – и посейчас называют. Но в том и было коварство бесов, еретиков одержавших, что Свастичный канон засим в Лету канул в Константинополе, как будто его и не было.

Ну, а на Руси поизъяли Свастичные образа у верующих лишь в черные времена никонианской реформы. То есть уже лишь почти на тысячелетие позже. Официозом церковным тогда приказано было изъять все писаное до 1666 года.

Проникновенный об этом есть рассказ у Лескова. Который выразительно назван «Ангел запечатленный»…

Изничтожать образа святые никониане, Бог милостив, не решались. Все же и у них была совесть. Но вот изымали да в хранилища запирали.

Свастичную же вот эту, – сказал мне Тихон, показывая на Символ веры, – спасло, что представляет она лишь список с более ранних. Копию XVIII века с доски XVI (иконописные списки есть, впрочем, не совсем копии).

То есть, формально, она не подпадала под конфискацию.

Эффект меча

Такие вот сведения сообщил мне Тихон о корнях канона своей родовой иконы. (Родовой называется в православии та, что передается в семье от поколения к поколению).

Но было это много ранее разговора, которым началась тема. Вернемся к пересказу беседы моей с Арконовым о ПРОТИВОСТОЯНИИ БЕСАМ. Первой, которая стала как бы прологом ко всем дальнейшим омилиям[14 - Церковный термин, означающий проповедь-наставление, проповедь собеседование. Сегодня проповедь это чаще всего монолог одного пред многими. Во времена же раннего христианства это чаще были омилии: диалоги нескольких. «Где двое или трое соберутся во Имя Мое – там Я» (Мф 18:20).] Учителя моего по вопросам «отгнания супостатов».

– Меж видимым и невидимым не велика разница, – продолжал Тихон. – По СУТИ, по крайней мере, не велика. Ибо существенна только разница меж добром и злом.

А зло – если говорить о нем – что есть оно такое? Да просто зло – независимо от того, видим или невидим его носитель. Простая и противная штука – зло… и не так, чтобы уж особо серьезная.

Видимость… Для глаз обычного человека есть… так скажем, некоторая ЧЕРТА. За коей уже не видно.

Отсюда и происходит, скорей всего, слово это из языка старорусского: ЧЕРТИ. Им испокон обозначалось понятие северного ведизма, тождественное христианскому «бес»: КОТОРЫЕ ЗА ЧЕРТОЙ.

– Не только мы с тобой изучаем его, НЕВИДИМОЕ, – произнес еще тогда Тихон. – Никто из воплотившихся на земле не избегнет общаться с ним.

И вот лишь какая разница: мы с тобой изучаем ОСОЗНАННО сей мир Нави. Так шишек меньше на нас посыплется (коли про злую сторону Нави речь). И так же точно и мимо мёду, мимо спелых орешков (добрая сторона Невидимого) едва ли мы с тобою пройдем. И делается Невидимое так постепенно ВИДИМЫМ постигающему Русскую Северную Традицию.

По сути своей насельники мира видимого и мира невидимого не различаются слишком уж. Особенно – неприятные персонажи в этой и той сферах жизни мало чем друг от друга (то есть враг от врага) разнятся.

И вот именно они – неприятели – первыми обыкновенно в глаза и лезут. Будь это глаза человеческие обычные, ограниченные чертой, или… открывшиеся уже более широко.

– И почему же именно неприятные? – спросил я, хоть и почувствовал уже смутно некую простую догадку.

– А потому вот просто, что им внимание нужно. И даже, я бы сказал, – неизбывно потребно как, скажем, наркоману игла!

Они не самодостаточны, неприятные. Какими бы они ни были.

– Так вот, о неприятелях, – продолжал Тихон. – Скажи, кто чаще всего бывает, по случаю, нашими неприятелями тут, в мире видимом? Так точно: мелкотравчатая шпана, которая и досадить может, и всякие противные проблемы создать… Но ведь и от которой отбиться – особенного труда не составит! Имей лишь крепкую руку и глазомер и – главное – волю твердую. И порешаешь проблемы с мелкой шпаной, как нечего делать!

Однако может попасться на пути жизненном и, к примеру, маньяк, у которого жажда проливать кровь. Здесь дело куда серьезней! Подобная проблема куда трудней устранима… Но даже и в такой ситуации можно выиграть. Коли не терять голову. И – особенно – присутствия духа. И – самое главное – веру не терять в Бога, в помощь Его!

Так вот, все в точности так обстоит и в пространствах мира невидимого. Среди пиявок эмоциональных болот, среди астрального всяческого планктона… однажды может нарисоваться вдруг и зубастая этакая вот щучка!.. А то так и – опасная даже и для опытных бесоборцев – целая демоническая акула.

Но и на подобных чудовищ управа есть! Просто необходимо помнить: и такие демоны не всесильны! Ни у одной категории бесов нет – и не может быть – могущества АБСОЛЮТНОГО. Потому что запас их силы, их энергетический паек – ОГРАНИЧЕН.

Помнишь, о чем невидимое другим чудовище первым делом спросило девушку? «Которым глазом ты меня видишь», так? А, думаешь, почему? Вот именно: демон поначалу хотел ослепить ее лишь на ЭТОТ глаз. Конкретно на тот – опасный для него – каким у нее был дар видеть бесов.

И уж не из гуманных соображений, конечно, враг думал этим и ограничить разрушительное действо свое! Бес очень привычным для себя образом беспокоился о том, как бы ему не слишком истощить черную свою силу.

Потому как у него ее – дефицит.

Ибо это только не падшим из ангелов не известно, что такое дефицит силы. Не падшим известно лишь, что такое дефицит веры у человека. И это весьма печально. Иначе помощь невидимых добрых сил человеку была бы неограниченной…

Итак, расчетливый бес радел, чтобы и обезопасить себя, лишив девушку возможности наблюдать за ним, и – чтобы ядовитую свою злую энергию не особенно порастратить. Подобным образом и гремучая змея действует, между прочим. Она не из гуманизма своей хвостовой погремушкой предостерегающе трещит: она сберегает яд.

И вот, когда этот сильный бес услышал от девушки: оба ее глаза способны созерцать бесов, – он вынужден оказался навести ей порчу на оба глаза. И очень ослабел после этого.

Настолько аж ослабел, что девушка, даже потеряв зрение в борьбе с ним, почувствовала уязвимость чудовища и начала сама за ним неотступную охоту в потусторонних пространствах!

Да, в результате у демона все-таки получилось убить ее… Но, чувствуется, – получилось лишь ценой немалых усилий! А, будь у девушки подходящее против него оружие —…

– Какое?

– А то не знаешь? Крест и молитва, конечно.

– Какая же конкретно молитва, Тихон? – сразу спросил я тогда.

И он мне отвечал, улыбнувшись:

– Да хоть какая! Вот просто произноси себе имя Бога нашего Господа Христа с твердой верой в победу!.. С твердой. Верой. В победу. Произноси Его имя и – ты ОБРЕЧЕН будешь одержать ее.

– Но есть ведь, говорят, и какие-то специальные молитвы?

– Да, есть. Которые помогают быстрее прочих. Так это мне передавали о них умельцы, по крайней мере. Удачливые мастера изгоняющие.

– Кто? Экзорцисты?