Звёзды смерти

Жаннин вошла внутрь, и дверь позади нее тут же захлопнулась, отрезая девушке путь назад и погружая ее во мрак, едва разгоняемый фонариком в руке негритянки.

– Я – Эмералд! – представилась негритянка.

– Жаннин! – назвала в ответ свое имя девушка.

– Идем! – велела ей Эмералд и, отвернувшись, быстрым шагом пошла по темному коридору.

Жаннин, стараясь не отставать, последовала за ней.

Тишина, царившая вокруг и нарушаемая лишь цокотом каблуков обеих девушек, немного давила на психику Жаннин. К тому же, когда ее глаза привыкли к темноте, она увидела кобуру на поясе Эмералд. Бластеры, что носились в таких кобурах, использовали имперцы или пираты, но никак не повстанцы.

– Я опоздала? – не выпуская из виду кобуру, спросила у своей проводницы Жаннин.

– Немного, – сухо ответила негритянка, не вдаваясь в подробности.

– Совещание уже началось? – спросила у Эмералд Жаннин, гадая, сумеет ли она выхватить спрятанный в голенище сапога нож раньше, чем негритянка воспользуется своим бластером.

Эмералд внезапно остановилась и, развернувшись, в упор посмотрела на Жаннин.

– Ты много болтаешь, потому что нервничаешь, или у тебя по жизни язык как помело? – спросила она.

– Я много болтаю, когда пытаюсь заговорить кому-нибудь зубы, – в тон собеседнице ответила Жаннин. – И у меня это неплохо получается!

– Я об этом наслышана! – сказала Эмералд, по-прежнему сверля девушку взглядом. – Как и о том, из какой семьи ты происходишь. У нас уже был один такой субъект, – ядовито добавила негритянка. – Этот бластер напоминает нам о том, что таким, как он и ты, нельзя доверять!

Ах, вот в чем дело! Только сейчас Жаннин поняла причину враждебности Эмералд.

Родители Жаннин принадлежали к древнему, пусть и сильно обедневшему, аристократическому роду, и испокон веков служили Империи: мужчины в качестве военных, женщины по административной линии.

Жаннин тоже ждала карьера секретаря какого-нибудь генерал-губернатора в отдаленной или, если повезет, не очень провинции, но все изменилось, когда она училась на втором курсе.

Тогда, пять лет назад, девушка познакомилась на одной из студенческих вечеринок с ребятами с инженерного факультета и буквально с первого взгляда влюбилась в одного из них. Его звали Альфонсо Альварадо, и он был старшим сыном в многодетной и, естественно, бедной крестьянской семье.

Роман Жаннин и Альфонсо развивался стремительно, и уже спустя три месяца парень сделал девушке предложение. Разумеется, девушка ответила «да» и вскоре повела возлюбленного знакомиться с родителями.

Это было ошибкой. Отец Жаннин, суровый полковник, безжалостно муштровавший подчиненных ему солдат, невзлюбил Альфонсо, едва узнав о его происхождении. Он прогнал парня из их дома, велев никогда больше не приближаться к его дочери, а затем объявил самой Жаннин, что уже нашел для нее подходящего жениха, и заверил, что это будет удачная партия.

Но Жаннин не собиралась подчиняться воле отца. Она сбежала из дома и переехала жить в крохотную комнатенку, что снимал Альфонсо в складчину с пятью своими друзьями.

Месяц совместной жизни пролетел на одном дыхании, Альфонсо и Жаннин готовились к свадьбе, и девушка была невероятно, просто безумно, счастлива. А когда на пороге квартиры неожиданно появился ее отец и пригласил будущих супругов на ужин, Жаннин и вовсе уверовала, что все будет хорошо. Как же она ошибалась!

Когда Альфонсо и Жаннин явились в дом родителей девушки, их уже ждали полицейские. Оказалось, что отец Жаннин обвинил Альфонсо и его друзей в похищении дочери и задействовал все свои связи, чтобы их арестовали.

Жаннин умоляла отца отпустить ее жениха и без пяти минут мужа, но старый полковник был непреклонен. Девушку заперли в ее комнате, а Альфонсо увели полицейские, и больше она его никогда не видела.

Последующие два месяца Жаннин обучалась на дому, находясь фактически под домашним арестом, но затем, во время вспыхнувших студенческих волнений, ей удалось бежать и присоединиться к протестующим. Так и началась ее жизнь революционерки.

– Видимо, ты недавно в наших рядах! – голос Жаннин звенел от гнева. – Иначе бы ты знала, что чаще нас предают из-за денег. Такие, как ты, выросшие в гетто и мечтающие лишь об одном: урвать свой кусок богатства!

– Ты сказала, что я продаюсь за деньги? – взвилась Эмералд, и ее рука легла на рукоять бластера.

– Только попробуй! – процедила Жаннин, чувствуя, как ярость клокочет в ее жилах.

– И что будет?

Еще бы одно мгновение, и девушки бы набросились друг на друга. Но накалившуюся обстановку разрядило появление в коридоре высокой мужской фигуры.

– Что здесь происходит? – хриплым голосом произнесла тень.

Этот голос Жаннин узнала бы из тысячи других. Это был Дуэйн Уилкинсон, один из лидеров повстанческого движения и, с недавних пор, любовник Жаннин.

– Ничего! – покосившись на мужчину, буркнула Эмералд и убрала руку с оружия.

– Вот и замечательно! – улыбнулся Дуэйн. – Идемте. Мы ждем только вас!

Мужчина пропустил негритянку вперед и, взяв Жаннин за руку, повел ее за Эмералд.

– Ты не понравилась Эмералд, – полувопросительно-полуутвердительно прошептал Дуэйн, наклоняясь к Жаннин.

– Она мне тоже, – так же тихо ответила девушка, глядя вслед быстро шагавшей впереди негритянки.

– Мне она тоже не нравится, – признался мужчина. – Слишком подозрительна, слишком заносчива, слишком задириста. Но у нее есть одно качество, которое делает Эмералд весьма ценной для всех нас!

– Какое же? – искоса посмотрела на возлюбленного Жаннин.

– Она хирург от Бога! – ответил Дуэйн.

Дальше они шли молча.

Через несколько минут впереди забрезжил свет, и Эмералд погасила свой фонарь. Все трое прибавили шагу, и вскоре их взору предстала небольшая комната с грубо сколоченным деревянным столом посередине, на котором лежала какая-то карта, и парой стульев возле него.

Оба стула были заняты двумя женщинами, а рядом с ними стояли четверо мужчин. Все шестеро находившихся в комнате кивками приветствовали вошедших и вновь склонились над картой.

Эмералд, Дуэйн и Жаннин подошли к столу, и девушка увидела перед собой карту города в весьма крупном масштабе.

– Итак, вот какой мой план, – произнес один из мужчин, с густыми темно-коричневыми волосами и такого же цвета бородой. – Ровно в семь ноль-ноль ты, Сальваторе, – взглянул он на стоявшего рядом парня, с бритым наголо затылком, на котором было вытатуировано изображение шестиглавого льва, – со своими курсантами врываешься в здание местной академии, – мужчина ткнул пальцем в помеченное красным крестом на карте здание, и берешь под контроль обе оружейные, находящиеся внутри. Через полчаса к вам подтягиваются ткачихи с фабрики, ведомые Джорджианой, – легкий кивок в сторону светловолосой девушки в короткой кожаной юбке и оранжевом топе. – Вместе вы отправляетесь к двум ближайшим полицейским участкам. Ваша задача: не дать копам вывести на улицу технику. Понятно?

– Не держи нас за тупых, Роберт! – сплюнула на пол Джорджиана. – Мы обсуждали это уже тысячу раз, еще до прибытия в город!

– Замолчи, Джо! – сверкнула глазами в сторону девушки женщина постарше. – Прошу, продолжай, Роберт! – обратилась она затем к мужчине.

– Благодарю, Лиза! – кивнул Роберт. – Михаил и Геннадий, вы должны к восьми часам собрать шахтеров с близлежащих шахт и привести на этот склад. К этому времени Лиза и Эмералд завладеют вагонами с оружием и подгонят их по заброшенной железнодорожной ветке прямо к складу. Справитесь?

– Естественно! – обронила негритянка, внимательно изучая изображенное на карте ответвление от полотна железной дороги.

Михаил и Геннадий, двое рослых и широкоплечих мужчин, в которых легко угадывались близнецы, молча кивнули.

– А что это за здание вот здесь? – Лиза, издали глядевшая на карту, подсветила условное изображение домика километрах в трех от городской черты.