Мистер Дрон

– Никто этого не утверждает.

– Тогда спрашивайте, то зачем пришли.

– Хорошо, – Андрей Сергеевич на секунду задумался.

«– Как намекнуть отцу, что его сына убили 5 лет назад, а его место занял его же убийца?»

– Меня интересуют первые полгода после теракта. Может, вы вспомните любые странности в его поведении. Любая мелочь может помочь…

– Прошло почти пять лет, за ним тогда наблюдала целая группа специалистов, и еще он пережил массовое убийство, знаете ли. В его поведении был вагон и маленькая тележка странностей.

– Например?

– Артур никогда не был особо общительным, первые месяцы после Харькова, из него односложные предложения было сложно вытащить. А затем за него взялась эта медичка. Никогда даже и близко не видел, чтобы люди менялись так быстро. Не знаю, что она с ним делала. Лучше спросите у нее.

«– Хороший трах, творит чудеса»

– По-вашему мнению люди не способны так быстро меняться?

– Я, слава Богу, даже понятия не имею, на что способны люди пережившие такое.

– А внешние признаки, – спросил Андрей Сергеевич. – Может тик, которого раньше не было, новые привычки, выражения лица?

– У него очень долго не сходили синяки с лица. Врачи сказали, что это в общем-то нормально, реакция организма на стресс, или еще какая херня. Но когда они сошли…, не знаю, тогда мне казалось, что его лицо словно немного…, хотя зачем я вам это говорю!

– Но может, вы попытаетесь вспомнить.

– Это плохая идея.

– Ладно, а после того как ваш сын вернулся из Таиланда, вас посещали подобные мысли!?

– Нет. Я вообще думать об этом забыл. Его лицо вернулось к норме. Наверное, тропический климат так повлиял.

– Может и климат, – «Или пластический хирург». – А у вас остались фотографии Артура до Таиланда?

– Перед вылетом, мы фотографировались, точно!

– Сможете найти эти фотографии, все что сможете и выслать их мне?

– Зачем вам это нужно?

– Простая проверка.

– Хорошо. Я постараюсь их найти.

– Был бы вам очень признателен.

– У вас все? Мне еще нужно кое-чем заняться?

– Не смею вас больше задерживать.

Андрес позвонил сыну, как только ФСБ-ешник вышел за дверь его кабинета.

– Артур, у тебя все хорошо?

– Привет, пап. А с чего ты взял, что может быть по-другому?

– Я знаю про твои проблемы с фильмом, и я его посмотрел.

– Об этом лучше по телефону не говорить. Ты знаешь, какой за это предусмотрен штраф.

– Знаю, но не удержался.

– Пап, поговорим о фильме, когда лично встретимся. Зачем ты мне звонишь? Я конечно не против, и очень тебя люблю, но все же.

– Ко мне только что заходили из ФСБ. Спрашивали о тебе. Какой-то Майоров.

– Об этом лучше тоже по телефону не говорить. Я уверен они нас слушают. Можешь даже сказать им что-нибудь, хотя они и не ответят.

– Артур мне не нравиться, как ты об этом говоришь, и чего они от тебя хотят? Спец службы не имеют никакого права вторгаться в твою личную жизнь, просто потому что тот псих снова дал о себе знать! Мы можем подать на них в суд.

– Пап, это страшный и бесполезный геморрой! Просто дай им то, что они попросили. И от тебя они отстанут.

– А от тебя!?

– Пап, я был на той площади. Это клеймо, которое ничем не смоешь.

– Но…

– Пусть следят, ничего они сделать мне не могут, не переживай. И передавай привет маме. Хотя не надо, я сам ей сейчас позвоню. И вообще, ничего ей об этом не говори.

– Без тебя бы догадался.

– Ладно, пап. Ты, наверное, знаешь, как я сейчас занят. Так что…, но маме я позвоню, я пообещал.

– Береги себя, сынок.

– И ты себя, пап.

Андрей Сергеевич неспешно прогуливался по старинным улочкам Таллина. Спешить было некуда.

Его телефон издал писк. Андрес Тедер сдержал обещание и прислал три фотографии: счастливое семейство на фоне аэропорта имени Леннарта Мери. Они внутри, Артур в зале ожидания. На всех трех он в авиаторских очках.

– Вот же хитрый ублюдок!

«А если следов нет, то как быть?»

«Кто мне это сказал?» – ему оставалось еще одно дело. И оно вполне могло подождать до завтрашнего утра. И на следы, там тоже вряд ли стоило надеяться. Но следователь привык выполнять свою работу до конца.