Чистильщики пустошей – 3: Мэдмакс

Рощица, на взгорке, тянулась из распадка, прятавшегося между двумя высокими курганами, один дальше поднимался взхолмьем, вытягивался неровной драконьей спиной и убегал дальше. Между двумя крепкими и странными для степи березками бил родник, собираясь в чашу, обустроенную кем-то камнями. Ковшики, вырезанные из пластика, висели тут же, на колышках. Пластика вокруг хватало, этого-то дерьма успели накатать до Полночи столько, что до Страшного суда не пропадет.

– Подзарядим лошадок? – поинтересовалась Рэд, почему-то уступив Максу место старшего. – Внизу…

Она потянула воздух носом, как собака, но дело было не в этом. Рэд чуяла живую, и не только, плоть всей собой. Если сейчас не найдет опасности, то предложение хорошее. Хотя осмотреться точно стоит.

Мэдмакс оглянулся, достал из чехла потрепанный бинокль, быстро поднялся по стволу наверх. Со стороны города не пылило, по дороге, убегавшей вдаль, тоже. Неудивительно, основной тракт, тащивший на себе купеческие фургоны, телеги переселенцев, патрули жандармов и просто путников, все же шел вдоль остатков трассы. А они ушли вбок, чтобы срезать и добраться на рандеву раньше.

– Да, раскатываем пластины.

Чистильщики порой беднее церковной крысы, а иногда богаче самого оборотистого купчины. Тут ведь дело как? Как карта ляжет, само собой. Если часто доводится ползать там, где наука с инженерией оставили много старого и чудесного, то все равно обрастешь всякими нужными вещами.

Гибкие и не боящиеся ветра, пыли с камнями, сучьев и падения с высоты, пластины отыскал как-то Ёж. Большой сверток, туго скрученный и не очень удобный, он тащил на собственном горбу вместе с мешком, где стукали друг о друга четыре не совсем человеческие головы.

Доцент, обычно хмуро и криво смотрящий на все находки братьев с сестрами, тогда чуть не подпрыгнул до потолка ото радости. Ёж, сам того не понимая, доставил домой настоящее сокровище – солнечные батареи последнего поколения, созданные перед Полночной Войной по специальному армейскому заказу и дождавшиеся своего применения.

Большая часть оказалась закрепленной на крыше, помогая добывать самое настоящее электричество. А из трех, применив все имеющиеся знания и талант, Доцент сотворил такие вот переносные штуки. Разложенные пластины, расчехленные их специальных вьюков, притороченных у сёдел, уже заблестели на солнце, впитывая полезный сейчас жар. Если уж светило так неумолимо, то стоит превратить его старания во что-то полезное. Как, впрочем, и все остальное, заново осваиваемое человечеством.

Полночь заставила людей ценить все, что недавно казалось обычным и привычным. Такой вот урок, полученный вполне заслуженно.

Кони стояли смирно, порты для подключения проводов, спрятанные под седлами, уже заработали, впитывая энергию. Рэд, усевшись на попону, вытянула ноги и снова мурлыкала что-то, спрятавшись в тени. Потягивала воду из походного кожаного стаканчика и явно наслаждалась жизнью.

Мэдмакс сел у соседнего дерева, привалился спиной и позволил прикрыть глаза. Вокруг стояла тишина и вряд ли стоило ждать напасти. Тишина и покой, редкое удовольствие по нынешним временам, заставляли наслаждаться ими при любой возможности.

Из распадка скрипели, трещали и даже рассыпались стуком какие-то живые и неопасные организмы. Мэдмаксу даже показалось, что услышал дрофу, нормальную большую дрофу, а не чудовищных хищных бескрылых птиц-форков, встреченных уже не раз. Если так, то здесь прямо настоящий оазис, голосящий о себе во все имеющиеся голоса. От сверчков и до сусликов, невозможно жирных по летнему времени и совершенно обнаглевших. Один, плевать хотевший на людишек с коняками, уже посвистывал неподалеку, почему-то не спускаясь в тень к товарищам.

– Молодой, – пробурчала Рэд, – хочешь – кокнем и поджарим. Мне тут один знакомый хэдхантер, настоящий горец со степей, рассказал интересный варварский рецепт. Берем, значит, мы этого суслика и…

– Степняки обычно берут сурков, – Мэдмакс улыбнулся, – и пихают внутрь раскаленные камни, вкус на любителя. Вяленое мясо будешь с галетами?

– Такого добра у меня у самой навалом. – Рэд сорвала травинку и начала жевать. – Отбил мне все желание заняться гастрономическими изысками.

– Угу. То-то тебя дома на кухне никогда не видно.

Рэд хмыкнула и улыбнулась.

– На самом деле это все ради вас, ведь если я возьмусь за дело, придется вам всем шляться на всякие дела в два раза больше.

– Это почему?

– Потому как настолько вкусно, что невозможно удержаться от добавки. А это лишний вес и двойные подбородки.

Макс хмыкнул в ответ. Им-то, да-а-а, лишний вес очень сильно грозит.

– Напомни вот что, Рэд…

– Что?

– Мы выбрались из города по заданию, полученному из Буздяка. Буздяк, так-то, ровно в той стороне куда нам нужно, все верно. Но ведь задание, как я понял, какое-то странное. Если не сказать, что глупое.

– Что ты в нем заприметил глупого?

Мэдмакс приоткрыл один глаз и уставился на нее.

– Нас отправили разобраться с, я даже не поверил, когда прочел, с лесным мужиком.

– И?

– Два момента, Рэд. Лесные мужики, комполены, это дальше к Камню, в аккурат возле Пармы, а не где-то у Буздяка. Вогульское название лесных людей, всего-навсего, а совершенно не то, что имеется на башкорте. Но это все, так, ерунда и возможный географическо-этимологический кретинизм, отсюда и путаница.

– Мне так нравится оказываться рядом со своими братьями и сестрами, м-да. – Рэд все же достала вяленую полоску и начала жевать. – Фтолько интефефнофо уфнаю.

– А?

– Ща… – Рэд запила сухое, как подметка, мясо. – Говорю, где еще услышишь такие дивные по текущим времени с ситуацией выражение, как этимология… Не говоря о географическом кретинизме. Вы, смотрю, вовсю стремитесь не потерять культуру и накопленный за века багаж знаний.

В чем-то Рэд была права. Порой Мэдмаксу приходилось сильно сдерживаться от применения выражений с определениями, получаемыми от Доцента с Белым целыми пачками. Причем цеплялись они намертво и вполне мешали общаться с обычными заказчиками. Тем, в целом, весьма сложно было произнести понятие «мутация», не говоря о «дезоксирибонуклеиновой кислоте».

Ёж, к примеру, вообще имел привычку издеваться над одной любимой проституткой, пытая ее лихо закрученными географическими понятиями вроде Гваделупы и Баб-эль-Мандебского пролива. Что поделать, когда стараешься сохранить остатки нормальной человеческой жизни, чего только не цепляется.

– А второй-то момент какой, а? – лениво протянула Рэд, прищурившись наблюдая за солнцем. – Торчать нам тут еще с час, потом жара на спад пойдет, а разговор вдруг клеится, братец, не находишь? Так чего там со вторым моментом.

– Никаких лесных мужиков-комполенов, равно как баб-комполених, не существует. Все заблуждения по поводу снежных людей, существовавшие даже в середине прошлого века, была развеяны чуть позже.

– Ну да, – Рэд кивнула, соглашаясь. – Но есть, Макс, одно крохотное, вот такусенькое, «но».

– И в чем оно заключается?

Рэд вдруг села, став очень серьезной:

– В пяти убитых бортниках у Буздяка. Два мужика-лесовика, полжизни проведшие среди дубрав с рощами и трое учеников-сродственников, найденные охотниками. Найденные разорванными на куски, не объеденными и не тронутыми никаким другим зверьем.

– Некросфера. – Мэдмакс садиться и открывать глаза не стал. – Солдаты Полуночи могли бы порезвиться, но если там оказались мальчишки – забрали бы с собой. Они всегда забирают молодежь, все пытаются создать себе потомство. А если рядом бы нашелся Прорыв, то никто бы ничего не донес, потому как там все бы сдохли. Раз так – некросфера и мертвяк.

– Ху..к! – сплюнула Рэд. – Эту новость переслал Аза, Азамат, я его знаю.

– Так… – вот тут Мэдмакс сел и уставился на нее. – То есть все правда, и где-то у Буздяка охотники отыскали место бойни, где топтались пара-тройка ублюдков с пятьдесят шестым размером ноги, волосатые и высокие, о чем все же свидетельствует рыже-пегая шерсть найденная на высоте в две метра? И ты доверяешь парню, приславшему новость, из-за которой сложился заказ и сейчас точно говоришь о том, что они там не перепились мухоморовки?

– Зуб даю, – сказала Рэд, – и это сильно хреново.

– Потому как мы туда не попадем и ты боишься, что помрет кто-то еще?

– Да.

– Ты знаешь ответ.

– Знаю. – Рэд вдруг отвернулась, явно злясь. – Наш путь важнее всего.

– Наш путь важнее всего, – отозвался Мэдмакс, – он ведет к возрождению.