Пережить себя. Акт первый

– Ну-ну. Но с размышлениями более глубокими я знаком не в полной мере. Так, от случая к случаю.

Куб, издав какой-то механический визг, сменил свечение с синего на зелёное. Перед Теккененом, как по волшебству, прямо в воздухе возник такой же зелёный полупрозрачный экран, шириной почти как сам цилиндр арсенала.

– Воздушный экран, – опередил вопросы Олли. – Эйрскрин, так проще.

Он выбросил вперёд обе руки, а следом резко развёл их в стороны. В тот же миг на экране, сопровождаемые центральным всплеском, образовались стройные ряды неясных конструкций. Теккенен стал махами передвигать изображения, обнаруживая новые, ещё более причудливо выглядящие. Мы с Джайсом, мягко говоря, были удивлены. Патрик, пока я думал, чем конкретным мне поинтересоваться, поспешил удовлетворить своё любопытство.

– Как вы это делаете?

– Долго рассказывать. Впрочем, я попытаюсь уложить всё поплотнее. Итак. Относительно недавно, занимаясь изучением глубинных пород, я наткнулся на совершенно уникальный и доселе не встречавшийся мне минерал. В одном из отдалённых источников я узнал его название – мнемонит. Свойства его, к слову, там указаны не были, равно как и возможные применения, что заинтересовало меня ещё больше. Однако месяц усердных исследований не дал никаких результатов. Камень неопределённой окраски, очень прочный и стабильный издали, при моём приближении начинал являть весь возможный цветовой спектр без всякой системы, постоянно меняя при этом физические свойства, порой даже теряя полную твёрдость. Я было отчаялся, но тут меня посетила идея, которая и решила всё.

– Мы вас не задерживаем? – поинтересовался я.

– Нет-нет, как раз нужно время подобрать вам инвентарь. Продолжим. В одних из дней, фактически случайно находясь рядом с моим образцом мнемонита, я начал вспоминать минувшие происшествия и вдруг заметил едва уловимую схожесть мелькавших в разуме воспоминаний с состояниями камня. Тут-то и свершился прорыв. Оказалось, мнемонит каким-то образом засекает работу человеческой памяти и воображения, отображая их на своём облике. На основе этого открытия мне удалось создать устройство, считывающее мою память и проецирующее её в упорядоченном виде на эйрскрин. В теории, можно отобразить что угодно, но здесь смысл имеет только список пригодных для использования предметов. Управлять им можно и кинетически, и ментально. Лично я предпочитаю первый вариант, так удобнее.

Олли, остановившись, сделал хватательное движение в нижнюю область экрана, потом, прокрутив ещё немного, зацепил два угловых элемента, вслед за чем резко убрал руки за спину. Экран, помелькав, растворился в воздухе, подсветка куба снова стала синей, а в плоскости пола перед Теккененом открылись три квадратных люка, откуда незамедлительно поднялись ровные, абсолютно чёрные колонны с размещёнными на их верхах предметами. Старик подошёл к левой колонне и снял с неё довольно массивный наруч, выполненный в сочетании насыщенных чёрного и жёлтого цветов.

– Грозовой наруч, – пояснил он, направившись тем временем к Патрику. – Джайс, прошу вас.

Патрик, не медля, подошёл к Теккенену.

– Эйрен уже кое-чем оснащён, – он бросил взгляд на мою перчатку. – а вам тоже обязателен защитный механизм.

– Правда, я так и не понял, как она работает, – отметил я. – Мистер Теккенен, вы же специалист, так, может, вы посмотрите?

Старик досадливо покачал головой.

– Я и сам, знаете, горю желанием. Однако, к большому сожалению, существует незыблемое правило, запрещающее нейтральному населению пользоваться научными достижениями Ордена и тем более подвергать их исследованиям любого характера.

– Простите, что прерываю, – вмешался Патриций. – но о каком Ордене идёт речь?

– Орден криомантов. Обособленная организация, занимающаяся поддержанием порядка в Альтериуме. Её руководство набирает на службу добровольцев, наиболее устойчивых к влиянию Хвори, оснащает их новейшей собственной техникой и отправляет сформированные отряды патрулировать территорию нашего не шибко дружелюбного мира. Орден также активно пытается понять природу Хвори и научиться с ней бороться. Безуспешно, насколько я знаю.

– Да, вы о них упоминали, – вспомнил я. – Приставка «крио», кажется, имеет отношение к холоду?

– Прямое. Все научные достижения Ордена базируются на крио-технологиях. Перчатка, которую вы носите, является основным атрибутом любого криоманта.

– Постойте, – возник Джайс. – Мистер Теккенен, вы буквально только что вели речь о запрете использования техники криомантов нейтральным населением?

– Да…

Тут все всё и поняли. Я схватился за перчатку, потянул, довольно сильно. Она словно не замечала моих усилий.

– Дьявол… Можно же её как-то снять!

Теккенен вполне красноречиво покачал головой.

– Как мне известно, открепить её от обладателя может лишь лидер Ордена, коим неизменно является один из Основателей – Артур Хлад. Орден – сугубо его детище.

– Допустим, – я глотнул воздуха. – А последствия?

– Трудно сказать, – слова старика сделались тяжёлыми. – Вы, конечно, ничего с этой дланью, по сути, не делали. Но они не поверят. Церемониться, боюсь, тоже не станут. Они вас убьют, Эйрен, а потому вам обоим нужен шанс. Я предоставлю его, но дальнейшее – в ваших руках.

– Они смогут нас найти?

– Во всякой длани Хлада установлен детектор местонахождения, так что за вами уже вполне могли отправить небольшой отряд. Не знаю, как быстро они вас настигнут, но так или иначе стоит поторопиться. А сейчас прошу меня извинить – нужно отлучиться.

Теккенен, так не выпустив из рук наруч, предназначавшийся Джайсу, схватил оба остальных предмета с других столбов и пулей вылетел из арсенала. Едва за ним закрылась дверь, моя голова, будто колокол под обстрелом, задребезжала. Я осел на пол, стязаемый неимоверной болью, краем глаза увидев корчившегося рядом Патрика, испытывавшего, похоже, то же самое.

«Что… за… черто… вщина…»

Мысли, раздираемые агонизирующим мозгом, шли прерывисто, медленно, пробиваясь сквозь терзающую пелену и усугубляя, как мне казалось, состояние. Боль всё накатывала и накатывала, бередя сознание широкими, заточенными волнами, коим не видно было края и конца, под чьими бездушными ударами гнулось, изнывая безысходно, естество моё, от приближения которых вся сущность моя тонула в дрожи гулкого, стеклянного, нескончаемого звона. Покуда не видно было завершения установившемуся хаосу, тот сам, решив что-то про себя, оставил меня. Повисшая на миг тишина, как громом поражённая, разразилась мощным, исключительно бесстрастным голосом:

«Прошу простить меня за бесцеремонное вторжение, но больше времени не будет. Молчите, мой голос звучит лишь в ваших сознаниях. Просто думайте, и я услышу.»

«Вы Гектор?»

«Эйр, это ты?»

«Патрик?»

«Мы на одной волне, хотя это и неудобно. Мысли мешаются. Не суть важно.»

«Вы нашёптывали мне уходить?»

«И мне, выходит, тоже.»

«Да, пытался пустить ход ваших мыслей в нужное русло. Но времени мало, не прерывайте. Сейчас Олли снарядит вас и отправит на поверхность. Запомните: что бы ни случилось, вы оба должны покинуть зону влияния Теккенена так быстро, как только сможете. Бежать нельзя, и в шаге не переусердствуйте.»

«В чём дело?»

«У меня предчувствие. Мы с Олли общаемся ментально. У него очень странный настрой. Я не могу его описать, и это не даёт мне покоя. Вы уже знакомы с Хворью, но по-прежнему не представляете, на что она способна. Риск сейчас неуместен.»

«Вы сами страдаете от Хвори?»

«Нет, меня она не касается. Наблюдать за её проявлениями, впрочем, тоже не лучшее занятие… Он уже близко. Сядьте, как сидели, и этого разговора не было. Удачи.»

Голос погас. Я осторожно поднялся с пола, слегка покачиваясь, вернулся на место, в то время как Патрик, справившийся быстрее, уже ждал меня на своём стуле.

– Час от часу не легче, – резонно заметил он. На лице его уже успела воцариться привычная невозмутимость, однако тени беспокойства, хоть и почти незримые, остались.

– У тебя кое-что видно.

– Только не актёрствуй. Следы видно, потому что ты их ищешь, а наспех сооружённая маска бросается в глаза куда как сильнее. Всё в порядке, ничего сверхъестественного.

– Как сказать…

– Тихо!