Король дилёров

Король дилёров
Дмитрий Михайлович Леонтьев

Мы все мечтаем. Один жаждет стать премьер-министром, другой хочет продавать машины в автосалоне, третий с удовольствием бродил бы по тайге, изучал уссурийских тигров. Воплотить свои грезы трудно, но заниматься нелюбимым делом еще тяжелей. И нет ничего хуже, чем выбраться из лап рутины, обрести свою мечту, а затем в мгновение ока потерять ее. Господи, дай сил тем, кто попал в такой оборот. Книга написана за месяц до отставки премьера. В книге использованы фрагменты из фильмов «Ночь на земле», «Приключения принца Флоризеля», видеоролика Вилсаком о распаковке Iphone10 MAX, а также книги «Мастер и Маргарита» и тест-драйвы автора разных лет из журналов «Клуб 4х4», «Коммерсант. Автопилот» и «Клаксон».

Пролог левый

«Я ссу Солженицыну в его лживые зенки. Либералы повсюду намалевали эти мерзкие граффити со своим стукачом. Ну, раз они так любят Солжа, то пусть он получит отходы моей жизнедеятельности. Моча – лучшее подношение этому идолу. Не конфетки же ему подкладывать. Можно было бы (ха-ха!), но только в Прощённое воскресенье. А вокруг сплошняком районы либеральной сволочи, и вообще-то не правильно в одиночку здесь оправляться. Надо бы с друзьями и лучше на грузовике. По праздникам мы так и делаем. Знатно куражимся. Врываемся сюда на пикапе драном и с одним наганом. В кузов ставим динамик. Приятно, когда он орёт на всю катушку «Пора валить». Только бензин слишком дорог. Приходится беречь для важных дней. Для 23-го февраля, 9-го мая, 7-го ноября. Ждать долго, а в подвале скучно сидеть. Захотелось мне приключений. А вот они. В конце улицы. Заметили меня, но я и не прячусь. Опасность меня только бодрит. Давайте, борцы за однополые браки, подходите поближе. Я пока булыжник найду потяжелей, оружие пролетариата. Вы здесь, гады, живёте на гуманитарке из-за кордона, а мы подачек с Запада не берём. У нас главный гаджет – газовая плита. Много ли человеку надо?»

Пролог либеральный

«Утром наскрёб со стенок банки остатки мёда. Кусочек долго не хотел падать в чашку. Цеплялся за свою жизнь. Из последних сил висел на краю. Я тряс его безжалостно, жестоко. Потом он свалился, и я заплакал. Увы, все психотерапевты уехали из города. Они теперь вместе с правыми за МКАДом под охраной крупнокалиберных пулеметов. А я один на пустой кухне переживаю приступ жалости к себе и к погибшему кусочку мёда, и не с кем это обсудить. Разве что стихи об этом написать. Открываю ноутбук, но строчки выходят корявые, нескладные. Хочу избавиться от них, жму «делИт», «делИт», «делИт», и вдруг понимаю, что убиваю буквы, а они, может, хотят жить. Нет, лучше прилягу. Вы спрашиваете, почему окно в комнате зашторено чёрной простыней? Там на улице висит надувной Сталин. Левые поднимают его над своими районами, а я живу прямо на границе. Видите, его бок весь в заплатках? Это потому, что я неплохо стреляю из арбалета. Только металлические стрелы закончились, а деревянные его не берут, и денег у меня на них нет. Разве что продать скутер. Мой милый итальянский мотороллер. Я знаю, где его купят. В любом коттеджном посёлке, где живут правые. Они падки до винтажных штучек. Правда, бензин вчера подняли до 150 000 рублей за литр. Как грустен этот мир. Да ну их к черту, эти проблемы. Интересно, Хельга уже проснулась? В нашем доме половина иностранцев».

1.

Ранним утром, когда воздух в центре города ещё не смешался с диоксидом азота, и остывший за ночь асфальт сдерживал в своей глубине продукты нефтеперегонки, седан Mercedes цвета «карамельное капучино» выехал в сторону МКАДа. Водитель и пассажир машины наслаждались размеренной беседой.

– Разве Москва не похожа на женщину? Посмотри, у неё словно бы прошла бурная ночь. Выкурена пачка сигарет, сказано много слов, уши устали от громкой музыки, волосы спутаны, помада стёрта. А через два часа начнётся рабочий день. Надо навести марафет, выглядеть по-деловому. И вот на улицы выходят дворники, и выезжают поливальные машины, – философствовал пассажир на переднем сиденье, одетый в черные классические брюки и тёмную вязаную кофту на пуговицах.

– Не соглашусь, – возражал ему водитель, чьи жёлтые шорты и цветастый балахон выдавали в нём легкого на подъём человека. – Город, скорее, мужской организм. Он упорядочивает жизнь.

– Брось, у Москвы большие проблемы с порядком, – продолжал гнуть свою линию пассажир. – У неё бардак вместо календаря. Четыре выходных с пятницы до понедельника и три будних со вторника до четверга. При этом все рабочие дни одинаковые, а каждый выходной со своим лицом. Вот, хотя бы суббота. Жуткие пробки в городе. Толпы в торговых центрах. ИКЕЯ работает до двух ночи, а OBI так вообще круглые сутки. Ничего подобного нет ни в одной стране мира. Потом в воскресенье народ дома отлеживается, ковры пылесосит. Жизнь замирает. В понедельник другая история. Пробок нет, дороги свободны, партнёров по бизнесу не найти. Даже библиотеки не работают. Я много раз в понедельник в библиотеку приходил.

Mercedes перебрался через Бульварное кольцо и двинулся в сторону Садового. Беседа на несколько минут стихла. Приятели наслаждались видами старого города. Центр Москвы прекрасен, когда его улицы тихи и пустынны.

– Женская природа вездесуща. Даже автомобиль, на котором мы едем, тоже имеет дамский характер, – нарушил паузу «философ» в темной кофте.

– Ну да, – улыбнулся тип в желтых шортах. – За новой машиной приезжают в автосалон, как за принцессой в замок. Ну и, в конце концов, в автомобиль входят…

– Тонко. Однако я бы сформулировал иначе. Во-первых, машина тебя соблазняет. Во-вторых, ей нужно твоё внимание. В-третьих, у неё есть циклы.

– Циклы? – удивился водитель.

– Конечно. Например, климатические. Ты разве не замечал, что летом машины готовы на всё, а зимой их надо согревать, утешать и даже уговаривать. Когда холодно, владельцы беседуют со своими автомобилями, как с живыми, а в теплое время это просто железка – хлопнул дверью и привет.

– Получается, вокруг одна женская природа. Допустим. Но где тогда мужское начало? Вокруг кого всё это вертится? – обладатель жёлтых шорт поднял тему на глобальный уровень.

– Сейчас даже не знаю. Я уже пять лет вне игры, – с ноткой грусти отозвался собеседник.

– Простите, Николай Николаевич, не хотел. Плохой вопрос, – устыдился Толян.

Утреннее солнце нагрело асфальт, и разгоряченные пары битума начали наполнять атмосферу города тяжелым ароматом. Mercedes подъехал к Третьему кольцу.

2.

Раньше Толян возглавлял Правительство России. Это звучит громко, но вы бы ему не позавидовали. Представьте, каково быть вторым человеком в стране, где всё зависит исключительно от Первого. Тебя никто не воспринимает всерьёз. Чиновники посмеиваются за спиной и порой даже не приносят на визу документы. Сами ставят твою подпись. Поэтому Толян старался меньше появляться в Белом Доме. Зато охотно ездил в командировки. Какие приятные собеседники в провинции! Ни тени столичного снобизма. Но и здесь его поджидали проблемы. Только успеешь сойтись с человеком, как, глянь, он уже в наручниках, и его увозят в следственный изолятор. Приходится снова искать родственную душу. «Что за мир, – думал Толян, – в котором столь обходительные, столь благородные люди совершают такие неблаговидные поступки?» Однажды ему даже было видение, что есть некая Чёрная Звезда, и она хватает людей. Хватает и портит. Как человек рациональный, он поспешил отмахнуться от этого.

Толян жаждал изменить свою судьбу. Мысль об отставке буквально пилила его пополам. Вот почему, когда Президент позвонил ему со словами «Финита ля комедия, дружище», он побежал и даже не захватил личные вещи. Рванул из кабинета в коридор, на лестницу, скатился по перилам, толкнул телом входную дверь. «Свобо-ода-а-а!!!» – его крик отразился от зеркала Москвы-реки, долетел до смотровой площадки на Воробьёвых горах и удивил там китайских туристов.

На улице сияло солнце, дул свежий ветер. Обрыдлая маска руководителя высшего ранга полетела в корзину. Толян наконец-то стал просто Толяном. Как сладко звучат эти слоги: Ди-и, Мо-он. Здесь и Диана и Монро. Нескучная компания. Экс-премьер добежал до Парка Горького. До вечера катался на лодке, танцевал сальсу, ел мороженое, пил сидр, но более всего предвкушал следующий день, смаковал возможность устроиться на новую работу. Последние несколько лет он мечтал стать сейлс-менеджером в автосалоне. Душа лежала к такой профессии.

В своих грёзах он представлял, как встречает клиентов у дверей и проводит их к новеньким, сверкающих лаком машинам. За годы прозябания в Кабинете он изучил все тонкости техники продаж, зазубрил наизусть бренд-буки ведущих автопроизводителей. Когда его секретарь удалялся на обед, он даже репетировал презентацию перед зеркалом. Особенно эффектно у него получалась формула: «Энергичныи? дизаи?н – Уверенность в любых ситуациях – Новый уровень за разумные деньги». Но и другие пассажи тоже удавались неплохо.

На следующее утро ровно в девять он сидел в отделе кадров «Автосалона на Павелецкой». «Назовите причину ухода с предыдущего места работы», – формально поинтересовался кадровик. Толян отвечал подробно: «Работать в правительстве трудно. Пытаешься быть суровым – смотрится глупо. А когда улыбаешься – не воспринимают всерьёз. И ещё вокруг постоянно кого-то арестовывают. Я уже устал искать новых друзей». Не дожидаясь, пока он договорит, кадровик протянул ему служебный пропуск. Было очевидно, что клиенты ещё и приплачивать будут, чтобы заполучить в качестве продавца бывшего премьер-министра.

3.

Пол-Москвы приезжало поглазеть на нового сотрудника. Зеваки облепляли окна дилерского центра, словно там проходил брифинг по поводу выхода нового айфона. Блогеры вели прямые трансляции. Инфлюэнсеры делали селфи. Инстаграмеры пытались залезть на крышу. Но Толян не замечал этой возни. Рекламные лозунги вылетали из его уст вдохновенным фонтаном. С одинаковым успехом он мог всучить клиенту как дешевого француза, так и премиального британца. Он следовал вызубренным формулам с математической точностью, и потому всегда добивался поставленной цели.

Он никогда не игнорировал возражения клиента. Напротив, с готовностью принимал их, и даже одобрял страхи по поводу возможных проблем: «Хорошо, что Вы заговорили об этом. Действительно, такои? вопрос ИНОГДА возникает. Я и сам порой…»

Доверившись столь честному продавцу, покупатели выкладывали ему все свои секреты, фобии и индивидуальные особенности. Порой даже то, что связанно с детством и несчастной любовью. Имея на руках такие карты, можно было крутить людьми как хочешь, при желании и без квартиры оставить, а уж впарить автомобиль…

Пока Толян наслаждался работой своей мечты, коллеги с Павелецкой лепили косяк за косяком. Принимали замечания клиента за личные оскорбления. Тонули в непродуктивных эмоциях. Упирались в непреодолимые возражения. Не успевали заключить сделку в тот момент, пока клиент имел правильныи? настрои?. А бывший премьер… О-хо-хо! Целый день он с душой погружался в то, что им надоедало ещё до обеда. Персонал тихо ненавидел нового сотрудника, а начальство было от него в полном экстазе. «Это же драгоценный алмаз», – восхищался директор. За пять лет «алмаз» превратился в Короля дилёров. Такую кличку ему дали в профессиональной среде.

4.

Как-то летним утром Король дилёров встал раньше обычного. Ему не спалось. Пришлось сварить кофе в турке и включить шоу «Песни» на канале ТНТ. Не успел он сделать первый глоток, как телефон запел кремлёвскими курантами. Номер абонента не определился. Из трубки раздался знакомый голос.

– Хватит лежать на диване, – бодро объявился бывший Начальник. – Пора встряхнуть косточки. Сгоняем в Красную Поляну?

И добавил, что устал от служебного лимузина, положенного по закону, потому что с ним никакой приватности. Куда не приедешь, везде пялятся. Не хватает личного пространства. Да и вообще, любому мужчине нужно разнообразие в транспорте.

– Короче, хочу новый автомобиль. Можешь просветить на этот счёт? – попросил шеф.

Толян засиял. Старший обратился к нему, значит, признал его талант на новом поприще.

– Когда едем? – радостно выпалил он.

– Прямо сейчас. Я внизу, у твоего подъезда.

Король дилёров побежал на улицу, на ходу запихивая в сумку сменное бельё и набирая номер своего нынешнего руководства. На Павелецкой против незапланированной командировки не возражали. Продать машину столь именитой персоне было крайне полезно для рекламы.

5.

Пересекать районы, простирающиеся от Третьего кольца до МКАДа, без предварительной рекогносцеровки было опасно. Поэтому, выехав за пределы Трёшки, Mercedes цвета «карамельное капучино» остановился на островке безопасности. Пейзаж, представший глазам путешественников, был поистине детройтским. Первые этажи домов наглухо забиты железными листами, а верхние закрыты решётками. Вдоль тротуаров – почерневшие от копоти деревья. На дороге брошены обгоревшие кузова грузовиков. Ни одного живого существа вокруг. Откуда столь апокалиптичная картина? Это долгая история.

После отставки Президента несколько выборов подряд не дали результата. Не нашлось ни одного кандидата, набравшего более десяти процентов голосов, необходимых для занятия этой должности по конституции. Наступил политический кризис. Выходом из него стало внедрение парламентской республики. Здание Государственной думы на Моховой заняли три фракции: правая, левая и либеральная. При этом либералы образовали коалицию с левыми, чтобы выступить против правых единым фронтом.

У правых были большие планы, но видя, что соперники превосходят их числом, они сконцентрировались лишь на одном направлении – на продвижении закона «О свободном обращении огнестрельного оружия». С помощью компромиссов, интриг и подкупа эта задача была решена, после чего активность правых практически сошла на нет. Имея на руках стволы, они отгородились от творящегося в стране бардака и занялись тем, что приносит прибыль: сельским хозяйством и полезными ископаемыми. Контрольные пакеты акций в этих отраслях были сконцентрированы в их руках ещё со времен приватизации.

Дума осталась в полном распоряжении левых и либералов. Вроде бы, время праздновать победу? Но они немедленно перегрызлись. Помнится, ещё Дональд Трамп говорил, что левые зря сошлись с либералами – у них нет ничего общего. Прав был ковбой. Сначала они спорили, потом перешли к дракам, а затем и к массовым уличным столкновениям. Первый крупный конфликт случился возле памятника Солженицыну на Таганке. Несколько раз левые сносили его бульдозером, после чего либералы переместили его в Западный административный округ и обнесли тремя рядами баррикад. Однако и там стычки не прекращались.

Мэрия оставалась вне политики. Ей удалось закрепить за центром города статус нейтральной территории. Для охраны исторических кварталов власти мегаполиса стянули весь личный состав муниципальной полиции и ОМОНа. От активистов враждующих партий спецподразделения отбивались резиновыми пулями.

Пока в городе творился беспредел, правые вместе с родственниками, сочувствующими и обслуживающим персоналом (парикмахерами, психотерапевтами и поварами) перебрались в подмосковные поселки, где установили свои порядки и поддерживали их с помощью Кольта, Калашникова, Ремингтона, Смита и Венсона. Таким образом, в пределах Третьего кольца и в Московской области жизнь была похожа на прежнюю. Работали рестораны, торговые центры, офисы. Люди зарабатывали и тратили деньги. Что касается районов между Трёшкой и МКАДом, то их пересекала линия фронта. Соваться туда было опасно, и не только политическим бойцам, но и простым обывателям.

Кварталы с левым уклоном было легко узнать по дирижаблям в виде фигуры Вождя, висевшим по их границам. Районы либералов по периметру были покрыты однообразными граффити, на которых Александр Исаевич в старорежимной телогрейке сжимал пальцами папиросу «Беломор». Социалисты приезжали осквернять граффити либералов, а те сбивали из арбалетов надувных Вождей. От полноценной войны спасало лишь то, что денег на оружие противоборствующие стороны не имели. Политическая борьба не приносит прибыли.

6.