Почти в Раю

Почти в Раю
Дмитрий Михайлович Семенов

Альтернативный мир, изменившийся во время Второй мировой войны, в котором процветает генная инженерия.

Дмитрий Семенов

Почти в Раю

Артур и Диана вбежали на девятый этаж. Оглянулись назад, прислушались. Вроде все тихо, спокойно. Уродов, подстреливших Диану, не было поблизости. Она на это надеялась. Еще один лестничный пролет этого заброшенного отеля мог лишить ее последних сил. Ноги Диану совершенно не слушались. Где-то между вторым и третьим этажом она уже не могла самостоятельно бежать (пуля попала в плечо, но поди объясни это непослушным ногам), поэтому тогда правой рукой обхватила за шею Артура, рассчитывая, что его армейская подготовка поможет им убежать, как можно дальше. Но сейчас Диана увидела на его лице дикую усталость и поняла, что дальше убегать нет смысла. Им просто не хватит сил.

Диана посмотрела налево. Из-за приоткрытой двери выглядывало испуганное лицо маленького мальчика, которому не дать больше восьми лет. В правой дрожащей руке он держал нож. Обычный кухонный ножик. «Ему бы сейчас в школе сидеть, – подумала Диана, – играть с друзьями, веселиться, радоваться детству. Но нет. Он вынужден прятаться в разваливающемся, Богом забытом месте, опасаясь прихода врагов, которые в лучшем случае прострелят ему голову, как только увидят, а в худшем… Даже думать не хочу, что с ним могут сделать.» Мальчик злобно рыкнул на них, угрожающе продемонстрировал нож, шатающийся из стороны в сторону, и быстро захлопнул дверь, оградившись от них, как и от всего остального мира.

– Нам нельзя здесь долго торчать, – произнес Артур уставшим голосом.

– Да. Мы должны спрятаться, – тихо ответила Диана.

Артур кивнул, и они повернули направо, рассчитывая найти себе временное прибежище. Толкнули первую попавшуюся дверь. Она без лишних усилий, издавая только легкое поскрипывание, открылась. Диана не обратила на это внимание. Хотя, если бы она знала историю отеля, то ее бы подобная мелочь не удивила.

Отель «Гордость нации» стоял заброшенным задолго до начала войны. В нем любили проводить время местные бездомные, когда им становилось холодно; подростки, облюбовавшие эти номера, потому что здесь им никто не запрещал распивать дешевый алкоголь и заниматься сексом; путники, которым было не по карману снять номер даже в самом дешевом мотеле. Собственно, они-то и сломали почти все замки в отеле.

Артур и Диана зашли в комнату. Электричества в здании не было, поэтому пришлось довольствоваться светом, пробивавшемся из разбитых окон, от заходящего вечернего солнца. Они закрыли за собой дверь, прислонились к стене и медленно сползли на пол (мебель в «Гордость нации» выглядела чересчур шикарно для опустевшего отеля, так что подсуетившиеся люди давно уже ее продали).

– Ты как? – спросил Артур Диану, убравшую правую руку с его плеча и приложившую ее к кровоточащей ране.

– Я не чувствую левую руку, – тяжело начала Диана, – рана чертовски жжет, боль просто невыносимая. А так все хорошо. Посмотри в окно. Такой вид замечательный, даже отбивает мысли о скорой смерти.

– Твой энтузиазм вселяет в меня небывалую уверенность, – ответил Артур, через силу усмехнувшись. – Вот, приложи к ране, – Он достал из внутреннего кармана своей кожаной куртки две пачки салфеток.

– Спасибо.

Диана, сморщившись, убрала от раны правую ладонь, с которой стекала кровь, и вытерла ее о салфетку. Затем взяла две другие салфетки и приложила их к окровавленному плечу, и заметила, как они моментально окрасились красной краской.

– Хм, я кое-что вспомнил, – неожиданно громко, в окружающей их тишине, произнес Артур, слегка улыбнувшись.

– О чем ты? – спросила она, одновременно меняя красные испачканные салфетки на новые.

– Название гостиницы, в которой мы впервые встретились. Помнишь? Оно чем-то смахивало на название этого отеля. Кхм, – начал вспоминать Артур, – как там было-то. «Достоинство народа» или «Честь отчизны». Или…

– «Украшение государства», – проговорила Диана, тоже улыбнувшись под влиянием ностальгии.

На нее нахлынули воспоминания. Это было девять лет назад. Она вспомнила себя двадцатилетней студенткой, окончившей       второй курс университета. Они с подругой, Лизой, думали отдохнуть и отпраздновать переход на третий курс. Лиза сказала, что ее знакомый, выпускавшийся в том году, пригасил их к ним на выпускной. Не на сам выпускной, конечно, а на последующее мероприятие в более узкой компании.

Диана сомневалась, стоит ли идти к группе незнакомых людей, но учитывая, что все клубы были под завязку, в которых не наткнуться на неадекватных персонажей было невозможно, они все-таки решили пойти к выпускникам.

Войдя в номер гостиницы, она удивилась. Назвать такую толпу людей узкой компанией у нее бы язык не повернулся. Включая ее с Лизой, насчитывалось человек пятнадцать, если не больше. Преимущественно были парни, но и девушек было немало. К ним сразу же подошел молодой человек, высокий и, на взгляд Дианы, довольно симпатичный. Его костюм когда-то был безусловно очень дорогим, но с течением времени он утратил свой блеск. Манеры молодого человека были безупречны. Он был галантен, вежлив. Диане показалось, точнее она почти была уверена, что когда-то его семья была богатой, но теперь дела стали хуже, а он все цеплялся за прошлое.

Диана тогда и не могла подумать, что с тем молодым человеком, приглянувшимся ей, она и будет жить все последующие годы.

До всемирной засухи и последующей за ней войны, охватившей всю Землю, оставалось менее трех лет.

«Хорошее было время» – подумала Диана.

– А, да. Точно. Дурацкое, конечно, название, но за свои деньги гостиница была вполне неплоха, – сказал Артур, который за эти девять лет внешне почти не изменился. Только его волосы приобрели более темный оттенок. – А учитывая, что в тот вечер я встретил тебя, – такую красивую, рыжеволосую девчушку с прекрасными темными глазами и блестящей улыбкой, которой ты до сих пор и являешься – то им можно даже простить отсутствие мини-бара.

(Хотя по правде, сначала они даже не заметили его отсутствия. Выпускники и так незаметно пронесли столько алкоголя, что его не смогли бы вместить и десять мини-баров. Не спрашивайте меня, как у них получилось. Моей истории вы все равно не поверите.)

– А я тебя в тот вечер запомнила, как заносчивого нахального засранца, не дававшего мне прохода целый вечер.

– Но ведь именно поэтому, мы той ночью и переспали. Не отрицай этого, – ответил Артур.

– Ты можешь себе воображать все, что угодно, но причины были совсем другими, – произнесла Диана. – Алкоголь, алкоголь и еще раз алкоголь. Вот тебе три веские причины. А, ну еще все неплохие варианты быстро расхватали, вот и остался только ты, – закончила она и улыбнулась Артуру.

– Ох, – Артур приложил руку к груди и театрально вздохнул, – теперь мне остается разве что смирится с этим и жить дальше.

И они оба рассмеялись. Смех отразился болью в раненном плече, но Диана этого не заметила. Сейчас она была далеко отсюда. Далеко от войны, разрушившей ее жизнь, да и жизни миллиардов других людей по всему миру, страха, заставляющего маленького мальчика сидеть в позабытом холодном отеле совсем одному и огрызаться на проходящих мимо путников, и жажды, преследующей каждое живое существо на планете после начала засухи, когда запасы пресной воды испаряются ежегодно с чудовищной скоростью.

Она вспомнила последние три года перед войной, когда была счастлива по-настоящему. Тогда только завязывались их отношения с Артуром, а в начале всегда все хорошо. Вы счастливы, для вас больше никто не существует. Вы радуетесь, словно маленькие дети, когда утром видите лица друг друга. Нет никаких ссор, про недостатки вы и не слышали никогда. Страсть и рождающаяся любовь застилают глаза, лучше даже самого непроницаемого тумана.

Именно Артура она полюбила впервые. Нет, конечно, она любила своих родителей и брата, но это была бессознательная любовь, появившаяся сама собой. А любовь к Артуру стала всепоглощающей. Диана точно и не помнила, когда испытала это чувство. Возможно, когда он поддерживал ее и был с ней в тяжелые моменты. А может она полюбила его за дурацкие шутки, которыми он пытался развеселить ее и поднять ей настроение. Или она просто как-то проснулась и поняла, что любит его. Точного ответа Диана не знала, да ей и не нужно было знать. Она любила его и не перестала любить до сих пор, пусть даже временами он вел себя, как капризный ребенок, не хотевший идти на уступки или взрывался, когда не получал желаемого.

Из счастливых воспоминаний довоенных времен ее вышвырнул звук пулеметной очереди, прогремевшей на противоположной стороне улицы. Крики людей, которые не смогли ни убежать, ни спрятаться. Адская симфония не ограничивалась лишь пулеметной очередью и криками, а также дополнялась гранатными взрывами, отдельными выстрелами и каким-то диким, ужасающим, смехом.

Диане стало не по себе. Возможно из-за пугающего смеха или из-за большой потери крови. Тем не менее, голова у нее закружилось, и Диану повело в сторону. Она бы упала, ушибла бы голову, что могло привести к еще большим осложнениям. Но Артур успел вовремя ее подхватить.

– Эй, эй, Диана, ты чего? – спросил Артур с ощутимым страхом в голосе, всматриваясь в лицо Дианы

– Теперь все нормально, – ответила она. – Только ушли бы они отсюда поскорее, а то мне не по себе от всего этого шума, – Диана мысленно корила себя за то, что все еще не смогла привыкнуть к звукам войны.

– Не волнуйся, весь шум скоро должен закончится.

– Ты не можешь этого знать, – тихим голосом проговорила Диана. – Хотя, знаешь, я бы с удовольствием послушала один звук. Звук боли этих уродов, когда бы на них свалилась огромная бомба. Их крики. Вой из-за потерянных конечностей. Вот тогда бы я тоже посмеялась, как и они сейчас.

– Не самая достижимая мечта. Любое оружие массового поражения под запретом со времен Второй Мировой Войны, – устало произнес Артур. – И это замечательно. Иначе бы вся Земля представляла собой одну сплошную Японию.

Диана, конечно, помнила. Историю она знала хорошо. Во многом, благодаря хорошей памяти, но также немалая заслуга принадлежала преподавателю по истории (фамилию которого она уже не помнила, хоть память у нее, честное слово, неплохая, особенно, когда надо было вспомнить все проступки Артура. Вот здесь память ее ни разу не подвела), которую Диана изучала на первом курсе университета. Наверно не только она одна должна благодарить его за хорошее знание истории, но и, как минимум, весь ее поток. Он не только интересно преподносил информацию, но и даже самых безответственных студентов, не подготовившихся к экзамену, все равно каким-то чудом вытянул на тройку. Золото, а не преподаватель.

На одной из лекций, заканчивавшей тему Второй Мировой Войны, преподаватель стал рассказывать про ее последствия.

– Спустя четыре месяца после взятия Берлина силами Советского Союза, – проговаривал в третий раз за день преподаватель по истории, оставшийся без имени, – армия США впервые в истории применила в боевом порядке атомное оружие. Атомные бомбы были скинуты на два города Японской империи. 6 августа 1945 года была почти полностью разрушена Хиросима, а уже 9 августа того же, само собой, года была сброшена бомба на Нагасаки.

После этих ужасных событий, все мировые лидеры сходились во мнении, что Японская империя окончательно капитулирует. И на самом деле все было близко к этому. Спустя неделю после бомбардировки Нагасаки, представители американского и японского правительства встретились на нейтральной территории, а именно в Швейцарии, 16 августа 1945 года.

Но что произошло в тот день за закрытыми дверями, так никто точно и не знает. Ходят слухи, – преподаватель для эффекта даже понизил голос, – что в зал для переговоров тогда вошли десять человек, а спустя полчаса вышли только шестеро. Судьбы же оставшихся четырех человек и их личности до сих пор остаются неизвестными. Только ш-ш-ш, – преподаватель поднес указательный палец правой руки ко рту. – Никому ни слова. Про это знают только избранные члены тайных кругов. То есть, не более пятидесяти миллионов людей по всей Земле, любящих теории заговоров, – под легкий смешок аудитории преподаватель продолжил. – А теперь, давайте отстранимся от теорий различных заговоров и вернемся к фактам.

Как я уже сказал, никто в точности не знает, какие были произнесены или, наоборот, не произнесены слова тем днем, но после переговоров американские политики были взбешены и по их же словам «крайне унижены». Именно «унижение» и повлекло за собой последующие ужасы.

19 сентября 1945 года армия ВВС США сбросила на все более-менее крупные города Японской империи ядерные бомбы. Если быть точным, то удар пришелся по таким городам, как Токио, Иокогама, Осака, Нагоя, Саппоро, Кобе. И, конечно же, по многим другим. Если бомбы, скидываемые на Хиросиму и Нагасаки, взрывались на уровне пятисот метров над уровнем моря, то атомные бомбы 19 сентября, взрывались исключительно после соприкосновения с землей. Таким образом, американская армия хотела не только добиться разрушающего эффекта, но и загрязнить японскую землю большой дозой радиации. Как в последствии было подсчитано, общие жертвы бомбардировки 19 сентября 1945 года составили более сорока миллионов человек, половина из которых скончалась в следствии воздействия радиации.

Уже на следующий день после бомбардировки, император Хирохито, который месяцем позже умрет от радиации, объявил о полной капитуляции Японской империи и попросил у мировых лидеров принять к себе оставшихся в живых жителей Японии. Большинство стран согласились принять у себя японских беженцев. Даже Великобритания и Канада, которые по сути своей помогали американцам в разработке ядерного оружия. Сейчас же, спустя сорок шесть лет, многочисленные японские диаспоры присутствуют чуть-ли не в каждой стране мира, конечно, за исключением США, Китая и нашей родной России (переставшей именоваться Советским Союзом в 1980 году), потому что именно эти три страны отказались в свое время принять беженцев. Слишком уж сильная была вражда между Японской империей и ними. Даже теперь, когда земли Японии стали безопасны, немногие решаются уехать с насиженных мест и вернуться в родные края.