Тайна одной саламандры, или Salamandridae

– В чём конкретно состоит наша задача?

– Вот это уже деловой разговор… Может, сперва закажем что-нибудь? Здесь готовят очень хорошо, но долго.

– Возьми мне стакан воды, – велела Одинцову насупленная Ева, – и не позволяй ему платить.

Когда официантка отправилась выполнять заказ, Дефорж предупредил:

– Я расскажу только самое основное. С историей и подробностями будете разбираться все вместе, когда ваш товарищ придёт в себя.

Дефорж начал с азиатской медицины, существующей тысячи лет. Её успехи окружены невероятными легендами, часть из которых – правда. Сейчас в Юго-Восточной Азии сконцентрировано великое множество лабораторий, исследовательских центров и клиник. Диапазон широчайший: от методов древних целителей до применения ультрасовременного оборудования и разработки уникальных лекарственных препаратов.

Конечно, шарлатаны здесь – не редкость, но хватает и добросовестных специалистов, среди которых встречаются действительно выдающиеся учёные. Они получают прорывные результаты, соединяя опыт прошлых веков с последними достижениями науки.

– В наши дни любое серьёзное открытие становится достоянием всего научного сообщества, – говорил Дефорж. – И чем дальше, тем быстрее это происходит. Но мало сделать открытие, надо ещё научиться его использовать, то есть разработать определённые ноу-хау.

Он упомянул, что эти ноу-хау применяются в лучших клиниках и приносят владельцам астрономические доходы. Разработки засекречены так же тщательно, как имена пациентов. А среди них – руководители многих стран вплоть до первых лиц, крупнейшие банкиры, бизнесмены и мировые знаменитости.

– Такое положение дел вполне устраивает компании, в которых застрахованы эти люди, – говорил Дефорж. – Когда у сверхважной персоны случается проблема со здоровьем, страховые выплаты сопоставимы с бюджетом небольшой страны. Но поскольку клиент следит за собой, вероятность проблемы крайне мала, и страховщики спокойно собирают взносы в уверенности, что возвращать ничего не придётся.

Дефорж посетовал, что это спокойствие омрачает одна деталь: та самая секретность работы клиник. У страховых компаний нет полной информации о процедурах, которым подвергают их клиентов. До поры с этим приходилось мириться, но события последних месяцев здорово встряхнули страховщиков.

В «Чёрный круг» обратилась крупнейшая в мире страховая группа INSU. В силу понятных причин большинство супертяжеловесов бизнеса и политики застрахованы в её отделениях.

– Я не назову имён, для вас они роли не играют, – сказал Дефорж. – И не советую пытаться выяснить, кто эти люди. Будем называть их жертвами. Все жертвы под большим секретом бывали в местных клиниках. Все жертвы регулярно получали инъекции особого препарата. У кого-то курс начался лет пять назад, у кого-то – год. Но у всех возникли одни и те же проблемы со здоровьем. Причём проблемы фатальные.

По словам Дефоржа, сперва жертвы жаловались на озноб, изжогу или судороги. Это симптомы отравления, но ни в одном случае медики не смогли поставить диагноз, а симптоматического лечения оказалось недостаточно.

Следующей проблемой стали кошмары. Люди с несокрушимой психикой, которые шутя переживали экономические кризисы, дефолты и революции, вдруг начинали бояться сказочных чудовищ и теряли рассудок от детских страхов…

…а под конец все жертвы внезапно впадали в ярость – с той лишь разницей, что агрессия направлялась либо на ближайшее окружение, либо на себя самих.

– Покалеченные родственники – это полбеды, – сказал Дефорж. – Настоящая беда в том, что большинство жертв покончили с собой. Кто-то выбросился из окна, кто-то утопился или застрелился. Некоторые придумали более экзотические способы, но я не хотел бы говорить о них за столом. Те, кто пока живы, впали в полное безумие от ужаса. Их глушат лошадиными дозами транквилизаторов, но это не помогает, и они находят возможности свести счёты с жизнью.

Дефорж добавил, что страховщики теряют уже не сотни миллионов, а миллиарды долларов. Группа INSU готова заплатить «Чёрному кругу» любую сумму, лишь бы уйти от банкротства. Поэтому бюджет операции в самом деле королевский, о чём и было сказано ещё неделю назад.

Ева прервала монолог язвительной репликой:

– То есть тебя с твоим агентством интересуют деньги, а на людей вам плевать.

– Ошибаешься, – спокойно возразил Дефорж. – Деньги нас интересуют во вторую очередь. А в первую – именно люди. Только не жертвы и не страховщики, а такие, как мы с вами, как они… – Француз показал через плечо на посетителей за соседними столами. – Постарайтесь понять, что происходит. Мир на грани катастрофы. Исчезает верхушка общества – не в одной стране и даже не в одном регионе, а везде. Рвутся глобальные деловые связи, рушится политическое устройство, разваливается мировая финансовая система – и наступает полный хаос. Можно что-то подхватить и наладить заново в отдельной области, но сейчас человечеству нанесён удар сразу по всем болевым точкам.

– Я так и не понял, при чём тут саламандры и чего ты от нас хочешь, – подал голос Одинцов.

– Терпение, мой друг, терпение! – усмехнулся Дефорж. – Ты ведь любишь восточную философию? Помнишь, наверное, что Конфуций брал в ученики только того, кто по одному углу квадрата способен додуматься до трёх остальных… Родителям Клары вкололи такой же препарат, как и другим жертвам. У них уже начались похожие проблемы. В основе препарата – вытяжка из внутренних органов саламандры. Кларе сделают инъекцию, когда самолёт сядет в Хараре. Значит, скорее всего, она тоже станет жертвой… Или не станет. Может, ей просто повезёт, а может, вы успеете её спасти.

Логика Дефоржа была проста. Утопающий хватается за соломинку – теперь эта житейская мудрость в равной мере касалась и «Чёрного круга», и троицы.

– У меня есть море информации, есть люди, есть неограниченное финансирование, но нет ни одной толковой идеи, – признался Дефорж. – И нет никого, кто по одному углу додумается до всего квадрата. Я топчусь на месте, а в Лондоне вдруг встречаю вашу странную компанию. Выясняется, что вы всего за полгода умудрились раскрыть несколько великих тайн древности. Я видел вас в деле и навёл дополнительные справки. Каждый из вас – хороший эксперт в своей области, не более того. Но вместе вы – как бы это сказать? – необычным образом взаимодействуете с мирозданием. Все делают это на одной волне, а вы на другой. Трюк не поддаётся рациональной оценке, но результаты поразительные… Ты упрекнула меня в том, что я нарушаю правила, – обратился француз к Еве. – Да, нарушаю. У футболистов это называется «фолом последней надежды».

Оказавшись в безвыходном положении, Дефорж сделал так, чтобы и троице некуда было деваться. Теперь Мунин горы свернёт, чтобы спасти Клару, а Ева с Одинцовым станут ему помогать.

– «Чёрный круг» обеспечит вас прикрытием, транспортом, деньгами, связями, чем угодно, – добавил Дефорж. – Вы получите доступ к любой информации, которую мы сможем предоставить. Главная задача – выяснить происхождение препарата, который вводили жертвам, и найти его создателя. Автора ноу-хау.

Ева невольно посмотрела в сторону аквариума с аксолотлем, а Одинцов нахмурился.

– Погоди. Самых важных людей в мире кололи какой-то дрянью, но до сих пор неизвестно, кто её варит?! Чем ты тогда вообще занимался?

– Мы договорились обсудить подробности позже, – поиграв желваками на скулах, напомнил Дефорж. – У меня есть сам препарат. Есть результаты биохимических анализов. Определены каналы поставки. Препарат индивидуальный, из нескольких компонентов; их присылали разными путями и даже в разное время. Они соединялись в специальном шприце непосредственно перед уколом. Цепочку производителей я установил, но каждый занимается только своей частью и понятия не имеет об остальных. Того, кто выстроил всю систему, не знают ни участники цепочки, ни жертвы, ни службы безопасности – вообще никто. Жертвы платили в криптовалютах, напрямую из своего кошелька в анонимный кошелёк – то есть через банки его тоже не найти. В этом самая большая проблема. Надо выяснить, почему долгое время препарат приносил пользу, а теперь убивает. И разобраться, как остановить заразу. А для этого нужен владелец ноу-хау. Или, как минимум, само ноу-хау.

– Чем здесь могут помочь математик, историк и солдат? – спросила Ева. – Ни один из нас не следователь, не биохимик и не врач.

– Тем не менее, в Лондоне буквально на моих глазах вы раскрыли тайну Философского камня, над которой люди бились три тысячи лет, – возразил Дефорж. – Здесь примерно та же тема.

– Какая тема? – снова не понял Одинцов.

– Философский камень – универсальное лекарство и основа эликсира вечной молодости, тебе ли не знать?! Все жертвы… гм… все, кроме Клары и её родителей, проходили длительный курс омоложения. А в ближайшей перспективе они должны были стать практически бессмертными.

Глава VIII

– Это даже не научная фантастика. Просто какое-то… дерьмо собачье! – в сердцах выругалась Ева, обсуждая рассказ Дефоржа.

– Дерьмо или не дерьмо – какая разница? – философски заметил Одинцов. – Всё равно нам его разгребать.

Леклерк на «Принцессе» вёз их по морю в Трат. Одинцову не хотелось пилить ночью за рулём триста километров обратного пути. Аренда яхты продолжала действовать, поэтому он ещё на подъезде к тайской столице позвонил капитану и велел двигаться к устью реки Чау-Пхрая, на которой стоит Бангкок.

В ресторане Ева отказалась от угощения Дефоржа. Одинцов накормил её в заведении по соседству и проехал километров тридцать к югу вдоль реки – от Бангкока до музейного города Самутпракан. Там они с Евой оставили машину на прибрежной парковке возле какого-то рекреационного центра и перебрались на «Принцессу».

В пути Леклерк сидел у штурвала на мостике, а Ева с Одинцовым спустились в свою каюту и говорили по-русски, чтобы капитан даже случайно не услышал лишнего.

– Дерьмо собачье, – повторила Ева. Она устроилась в изголовье кровати, подоткнув под спину несколько подушек, и сквозь тёмную стеклянную полосу, которая тянулась вдоль стены, смотрела в ночь. Яхта шла довольно быстро; снаружи по стеклу наискосок сбегали струйки дождя.

– Думай о хорошем, – посоветовал Одинцов.

– Например?

– Например, о том, как для начала Конрада нашего Карловича на ноги скорее поставить.

Шутка насчёт имени-отчества родилась во время приключений в середине лета. Троица тогда получила паспорта островной Федерации Сент-Киттс и Невис. Номера паспортов Одинцова и Мунина шли подряд. Опытные люди, которые занимались оформлением документов, посчитали, что эти двое будут вызывать меньше подозрений, если сделать их отцом и сыном. Так Одинцов стал Карлом Майкельсоном, а Мунин получил от Федерации паспорт на имя Конрада Майкельсона – и от Одинцова кличку Конрад Карлович Михельсон в память о персонаже советской классики.

– Я почитала о лихорадке денге, – сказала Ева. – Её трудно лечить. Можем ждать три недели или четыре. А Дефорж говорит, что времени мало.

Лихорадку денге Одинцов испытал на собственной шкуре ещё в молодости, в пору военных подвигов. Ему приходилось бывать в Юго-Восточной Азии с диверсионными группами. Не ради красного словца он рассказывал Кларе, что у Мунина мучительно ломит колени. Денге – это искажённое английское dandy: так злые азиатские шутники двести лет назад высмеивали особенную походку больных. А врачи называли вирусную лихорадку суставной или костоломной – и те же двести лет искали эффективное лекарство, но без особого успеха.

Одинцов глянул на часы.

– Времени мало, это да… Мы даже не знаем, сколько.

Клара не успевала на дневной рейс Ethiopian Airlines из Бангкока в Хараре, который летел с одной пересадкой в Аддис-Абебе. Пришлось забронировать ей билет на ночной самолёт Qatar Airways, делавший две промежуточных остановки – в Дохе и в Дар-эс-Саламе. Комфорта больше, но путь длиннее и дольше – почти сутки вместо семнадцати часов.