Тайна одной саламандры, или Salamandridae

Эту пряность выращивают по всему миру, но лишь в Камбодже она возведена в ранг национального достояния. Особый статус перца из провинции Кампот официально закреплён международными соглашениями так же, как статус шампанского из провинции Шампань или овечьего сыра пекорино сардо с острова Сардиния.

Профессионалы ценят кампотский перец раз в десять дороже аналогов – за неповторимую освежающую остроту и густо насыщенный аромат с нотками эвкалипта и цитруса. Выращивать и продавать его имеют право лишь специально сертифицированные компании. Кампотский перец из соседних провинций Кампонгспы, Кампонгтям и тем более из Сиануквиля – подделка.

Одинцов подумал, что Моретти умышленно выбрала фоном для селфи скучные кусты, а не открыточные морские виды или заросли цветов. Возможно, снимками неухоженных волос и определённых растений женщина хотела намекнуть, что надолго застряла где-то против собственной воли. И перец указывал, где именно её держат.

Провинция Кампот тянется вдоль части морского побережья Камбоджи. Местный перец уникален благодаря Сиамскому заливу, который питает землю солью и микроэлементами. Но сейчас Одинцова меньше всего интересовали тонкости сельского хозяйства или гастрономии.

Его интересовали пираты.

Вся брендовая продукция в мире делится на лицензионную и пиратскую. Это касается музыки, фильмов, книг, одежды, компьютерных программ, игрушек, аппаратуры, продуктов – чего угодно.

Официальное производство кампотского перца может обеспечить разве что сотую часть продаж. Остальной спрос в стране и мире удовлетворяют поставки с пиратских плантаций. Одинцов рассудил так: если бы лабораторию Моретти устроили там, где перец выращивают легально, итальянка выглядела бы ухоженной. Значит, её спрятали у пиратов.

Дефорж сказал, что анализы заставили биологов «Чёрного круга» оторопеть. То есть лаборатория серьёзная, а не стул, стол и микроскоп с компьютером. В таком случае плантация должна быть достаточно большой. Значит, пираты гнездятся не на материковом берегу, где привлекали бы лишнее внимание, а на острове. Но и не слишком далеко от берега – в пределах двенадцатимильной зоны, чтобы не дразнить пограничников.

Для тяжёлых работ камбоджийцы используют нелегальных мигрантов из Вьетнама и платят им гроши, хотя пиратский продукт – на вес золота. Доверчивым туристам или пользователям интернет-магазинов его продают как сертифицированный кампотский перец. Жилища нелегалов, большая плантация и крупнотоннажное производство надёжно скрыты в островных джунглях, а пираты кроме своего добра охраняют Алессандру Моретти с её лабораторией – это удобно…

…и всё же слишком сложно. Зачем нужны такие сложности, Одинцов пока не понимал, поэтому не торопился обсуждать с Дефоржем свои догадки. Согласится ли француз без достаточных оснований отправить на острова разведку? А если согласится – как быстро начнёт операцию? И насколько можно доверять его людям? В себе Одинцов был уверен, а в чужой неизвестной команде сомневался, поэтому решил действовать сам, не теряя ни дня, ни даже часа.

Время поджимало. Клара вот-вот сляжет после инъекции, её мать при смерти… Быстроходная «Принцесса» под рукой. Одинцов рассудил, что состоятельный турист, который совершает экскурсию на яхте по экзотическим островам, вызовет у пиратов меньше подозрений, чем люди Дефоржа.

Ночью Одинцов изучал побережье Камбоджи по спутниковым картам. Большие острова отпали сразу: просторные и обжитые угодья под носом у властей не годятся для пиратов. Забраковать пришлось и острова-малыши. Посёлок с многими сотнями вьетнамцев, а главное – обширную плантацию с необходимой инфраструктурой там не утаишь. Одинцов составил перечень островов среднего размера. До ближайшего, с учётом задержки у пограничников, – часа три ходу на мощных двигателях «Принцессы». Расчёт показывал, что за сутки яхта успеет обойти все подозрительные острова вплоть до границы с Вьетнамом и на следующее утро вернётся в Трат.

Одинцов не собирался искать сами плантации: с моря их не видно. Он был уверен, что у пиратов хорошая охрана. В обывательском понимании хорошая – значит многочисленная, вооружённая до зубов и технически оснащённая. В терминах Одинцова – сброд. Бестолковая толпа, не имеющая понятия об армейской дисциплине, караульной службе и маскировке. Пиратскую базу выдадут чересчур мощные моторные лодки у причалов, болтающиеся по берегу молодцы с автоматами и наблюдательные вышки – верные признаки того, что на острове расположен охраняемый объект, а не рыбацкая деревня. Одинцову предстояло засечь точное место, куда Дефорж без лишних разговоров отправит уже не разведку, а полноценный десант.

«Принцесса» ещё затемно взяла курс в сторону Камбоджи. Одинцов занял пассажирское кресло через проход от капитанского мостика: там любила сидеть Ева, пока Леклерк не обиделся на неё из-за Жюля Верна.

Море перед рассветом притихло, яхта легко рассекала мелкую волну, и капитан с удовольствием выжимал из двигателей всё, на что они были способны.

– Не знал, что в Иностранном легионе есть моряки, – между прочим обронил Одинцов. – Давно уволился?

Леклерк явно был удивлён.

– С чего ты взял?

– Тату, – коротко сказал Одинцов. Капитан скосил глаза на правое плечо: пассажир сидел слева и не мог видеть наколку, вдобавок почти слившуюся с другими. Одинцову пришлось пояснить: – Это не я такой догадливый, это Клара такая глазастая.

– А ей откуда знать про Легион?

– Прадед был легионером. Повезло девчонке. А я легионеров никогда не видел… Не хочешь – не отвечай. Но я охотно послушал бы. Интересно, правда!

Чтобы расположить к себе человека, достаточно поощрить его парой добрых слов. Любому нравится говорить о себе, а слушатель на время рассказа становится лучшим другом. Это было важно для Одинцова: он ведь использовал капитана втёмную, не посвящая в свою затею. Им вдвоём, без оружия, на мирном судне предстояло целый день шнырять под носом у камбоджийских пиратов. Это вполне могло создать проблемы. Леклерк – опытный солдат. Он знает здешние края, знает местные нравы и, чего доброго, догадается, что у Одинцова на уме не только экзотика. Тогда и сработает его нутро легионера, которое заранее аккуратно расшевеливал Одинцов…

Леклерк не стал кочевряжиться.

– Ты ведь тоже военный? – прямо спросил он.

– В прошлом, – признался Одинцов, не кривя душой. – Россия – такая страна… Знаешь, наверное: почти каждый хоть сколько-то времени носил погоны.

– Конечно, знаю. Со мной служили ваши. Некоторые нормальные, а некоторые… – Капитан поднял глаза, вспоминая слово, и радостно засмеялся, когда ему это удалось. – Otmorozok! Они называли себя otmorozok! Один в кабаке с кем-то поспорил. Тут же вспорол себе руку ножом до кости и тут же зашил через край обычной ниткой с иголкой… Два моих приятеля блевали, глядя на это, а ему хоть бы что – даже бровью не повёл!

Заодно Леклерк похвастал, что «Принцесса» раньше принадлежала ФСБ России. Почти новую яхту списали, он её удачно купил и до сих пор удивлялся: зачем генералам государственной безопасности такая роскошная лодка? Что думают по этому поводу налогоплательщики? Одинцов ушёл от обсуждения российских обычаев, ловко вернулся к разговору о Легионе и продолжал слушать капитана, глядя, как над морем прямо по курсу светлеет розовая полоска зари.

Глава XII

Утром Ева забрала полуживого и полупьяного Мунина из больницы. Таксист отвёз их в прибрежный ресторан, который Одинцов с Евой облюбовали для работы. На свежем воздухе Мунин проветрился и узнал, почему Клара так срочно улетела в Африку. Рассказ о событиях последнего времени привёл его в ярость, а насчёт Дефоржа, который заварил всю эту кашу, историк был согласен с Евой:

– Да ему ноги мало переломать!

– Ноги переломать успеем, но делу это не поможет, – словами Одинцова ответила Ева. – Сейчас есть занятия поважнее.

В отеле Мунин удивился:

– А где папаша Майкельсон?

– Рыбу ловит с Леклерком, – сердито проворчала Ева и сунула историку в руки макбук. – Читай пока. Тут столько всего… Просто взрыв мозга. Завтра едем с Дефоржем в Сиануквиль на конгресс.

– С Дефоржем?!

– С Дефоржем. У нас договор. И не бросайся на него, держи себя в руках. Думай о Кларе! Остальное потом.

Ева ошиблась: Одинцову с Леклерком было не до рыбы.

На рассвете «Принцесса» пересекла границу между Таиландом и Камбоджей. Морские пограничники обеих стран знали яхту и капитана, который регулярно катал пассажиров туда-обратно. А кроме того, мало кто из азиатов может похвастать бородой, и густые заросли на лице Леклерка вызывали у них уважение с мистическим оттенком. Магия бороды, усиленная наличными, позволила быстро пройти контроль по обе стороны границы. Одинцов даже не поднимался из кресла, где сидел с сигаретой и стаканом сока.

В камбоджийских водах Леклерк пару раз предлагал расчехлить спиннинги, но Одинцов жестом открытой ладони, как вождь на плакате, молча указывал: дальше, дальше! По пути он велел подходить ближе к нужным островам и разглядывал их в мощный капитанский бинокль. На всё про всё у Одинцова был только день до сумерек. Времени для рыбацких подвигов не оставалось…

…но Леклерк мог задуматься о причинах странного интереса к однообразным островным пейзажам. Поэтому Одинцов продолжал расспрашивать об Иностранном легионе, и капитан в самом деле увлёкся воспоминаниями.

– Чем всегда были знамениты легионеры? – рассуждал он, когда яхта огибала очередной остров, указанный Одинцовым. – У нас ценились два искусства: убивать и умирать…

Одинцов насмешливо перебил:

– Искусство – это когда актёр в кино говорит: «Люблю запах напалма по утрам». Умирать никому не нравится, а желание убивать у мужчин в крови. Оружие – как наркотик. Оно лишает страха и делает тебя всемогущим. Всё, что ты видишь, превращается в мишень. Палец дрожит на спусковом крючке. Грохот выстрелов – лучшая музыка. Адреналина столько, что почки болят, горло распухает, и можно задохнуться… Это романтика, это я понимаю.

– Ничего ты не понимаешь! – огрызнулся Леклерк. – Романтика тут ни при чём. Это война. Убей или умри. Хорошие парни против плохих парней. Только у подонков чести нет, а у нас есть. Мы же не наёмники, не каратели, – мы солдаты… Слышал про кодекс чести легионера? Всего семь статей, зато какие!

Статья первая: легионер – это доброволец, который служит Франции с честью и верностью.

Статья вторая: все легионеры любого гражданства, расы и вероисповедания – братья по оружию и члены одной семьи.

Статья третья: легионер привязан к своим командирам и уважает традиции, сила легионера заключена в дисциплине и товариществе, добродетель – в мужестве и лояльности.

Статья четвёртая: легионер гордится службой в Легионе и проявляет свою гордость через постоянную безупречность обмундирования и амуниции, опрятность казармы, достойное и скромное поведение.

Статья пятая: легионер постоянно совершенствует боевую и физическую подготовку и содержит оружие в исправности как самую большую ценность.

Статья шестая: боевая задача священна, легионер выполняет её до конца, соблюдая законы, обычаи войны и международные соглашения даже с риском для своей жизни.