Адмирал Империи – 34

Адмирал Империи – 34
Дмитрий Николаевич Коровников

Государь-император мёртв. Раздираемая на части Российская Империя, в пограничных звездных системах которой до сих пор крейсируют вражеские эскадры АСР, постепенно погружается в хаос братоубийственной войны. Претендентов, желающих захватить трон и основать новую династию, слишком много и все они готовы идти до конца. В учебниках истории этот период назван Гражданской Войной 2215–2216 годов. Те же, кто пережил эту трагедию, назвали ее более понятным для русского человека словом Смута…

Дмитрий Коровников

Адмирал Империи – 34

Глава 1

Место действия: столичная звездная система HD 35795, созвездие «Орион».

Национальное название: «Новая Москва» – сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: контролируется Российской Империей.

Точка пространства: орбита планеты Новая Москва-3.

Борт линкора «Юта».

Дата: 3 мая 2215 года.

Канцлер Шепотьев, простившись с адмиралом Самсоновым, как и обещал, тут же отправился в расположение Гвардейской Эскадры, якобы до сих пор пребывая в статусе переговорщика с командующим Черноморским флотом от лица Государственного Совета.

Мониторы в капитанском мостике флагманского линкора «Москва» высветили приближение шаттла Шепотьева. Контр-адмирал Шувалов следил за его маневрами, он с самого начала относился к затеянным канцлером переговорам без особого энтузиазма. Контр-адмиралу вся эта дипломатическая суета сейчас казалась последним делом.

С другой стороны, официальный статус канцлера Шепотьева был слишком высок, чтобы контр-адмирал мог позволить себе проигнорировать его прибытие. Все-таки Шувалов до сих пор оставался кадровым офицером на службе Российской Империи, а значит, обязан был подчиняться приказам вышестоящих инстанций. Пусть даже в глубине души Петр Григорьевич и подозревал, что визит канцлера вряд ли сулит что-то хорошее.

Поэтому когда наконец шаттл Шепотьева пристыковался к правому причальному шлюзу «Москвы», контр-адмирал первым направился встречать высокого гостя. Уж лучше сразу взять инициативу в свои руки и постараться как можно быстрее выпроводить непрошеного визитера восвояси. В конце концов, у Шувалова сейчас хватало более насущных забот, чем тратить драгоценное время на бесплодные миссии.

Однако стоило створкам шлюза с тихим шипением разойтись, как стало очевидно, что быстро избавиться от канцлера вряд ли получится. Весь вид Шепотьева буквально излучал решимость довести дело до конца.

– Ну, здравствуйте, Петр Григорьевич, – воскликнул канцлер, протягивая контр-адмиралу для пожатия тонкую кисть, унизанную перстнями. – Вот уж не думал, что нам с вами придется вот так запросто встретиться посреди всей этой заварушки.

Несмотря на показное добродушие и проникновенность тона, во взгляде Шепотьева затаилась откровенная настороженность. Было видно, что он скорее прощупывает собеседника, чем искренне радуется неожиданной встрече.

– Здравия желаю, ваше высокопревосходительство, – сухо откозырял Шувалов, всем своим видом давая понять, что не настроен сейчас на долгие задушевные беседы. – Должен признать, вы и впрямь застали нас в не самое подходящее для светских визитов время. Как видите, обстановка в секторе меняется с каждой минутой и требует от командования Гвардейской Эскадры полной сосредоточенности на боевых задачах.

– Именно поэтому я здесь, мой дорогой Петр Григорьевич, – многозначительно улыбнулся Шепотьев, в свою очередь, делая вид, что не замечает прохладного тона контр-адмирала. – Дело в том, что мне поручено передать вам важное сообщение от членов Государственного Совета и проследить, чтобы его содержание было правильно понято.

– И что же это за сообщение такое, позвольте поинтересоваться? – Шувалов скептически приподнял бровь, всем своим видом давая понять, что не слишком-то доверяет благим намерениям канцлера.

Шепотьев не торопясь извлек из внутреннего кармана камзола маленький планшет.

– Здесь изложена консолидированная позиция высшего руководства Империи касательно текущего кризиса. И главный ее посыл таков – необходимо любой ценой избежать масштабного кровопролития и вооруженного противостояния с Самсоновым. Его корабли, под каким бы предлогом они здесь ни появились, являются частью регулярного космофлота Российской Империи. Брат не должен идти на брата…

Шувалов невольно хмыкнул про себя от подобного лицемерия. И это говорит тот, кто разослал по всем звездным системам Империи универсал, в котором призвал адмиралов вмешаться в дела двора. А теперь, видите ли, призывает гвардейцев опустить оружие и не препятствовать линкорам и крейсерам Самсонов в их беспрецедентном марше на столицу.

Раздумывая над этим, Петр Григорьевич машинально пробежал глазами короткий текст, высветившийся на мониторе. Брови контр-адмирала недоуменно поползли вверх – требование допустить корабли Самсонова к Новой Москве и впрямь было подано как чуть ли не официальная позиция всего Госсовета совместно с Сенатом. Будто бы министры, губернаторы и прочие сановники пришли к единодушному решению, что в сложившейся ситуации лишь прямой и честный диалог с мятежниками может предотвратить эскалацию насилия и спасти Российскую Империю.

«Так-так, и кто бы, интересно, подписал эту филькину грамоту?» – саркастически прищурился Шувалов, дойдя до завершающего абзаца. Увы, но вопреки его ожиданиям никакой подписи или официальной печати в конце документа не обнаружилось. Получалась какая-то совсем уж несусветная чушь.

– Знаете что, ваше высокопревосходительство, – решительно поднял глаза на канцлера Шувалов, уже не пытаясь скрывать своего раздражения, – при всем уважении, но рекомендация Госсовета в таком виде для меня, как командующего Гвардейской Императорской Эскадрой, юридически ничтожна. Я имею четкие инструкции первого министра и Министерства Обороны не допустить корабли Самсонова к планете и намерен твердо их придерживаться. Если же министры и правда хотят разрешить проход мятежников к столице – пусть пришлют мне нормальный письменный приказ установленного образца. А до той поры, извините, вынужден остаться при своем.

– Но Петр Григорьевич, – вкрадчиво замурлыкал Шепотьев, – неужели вам не ясно, насколько взрывоопасна сейчас обстановка? Ведь любое неосторожное действие или слово может стать той самой спичкой, от которой вспыхнет пожар, способный испепелить все основы нашей государственности.

В голосе канцлера зазвучали елейно-просительные нотки. Казалось, он буквально умоляет гвардейца убрать в сторону все свои подозрения и внять гласу разума. Вот только в глубине этих хитрых прищуренных глаз по-прежнему затаилась какая-то лукавая искорка, намекающая, что не так-то все просто.

Шепотьев вновь понизил голос до шепота:

– Ну сами подумайте, какой смысл Самсонову сейчас затевать бучу и бросать вызов центральной власти? Он ведь не идиот и прекрасно отдает себе отчет в соотношении сил. Против него и горстки корабли его «черноморцев» ополчится вся военная махина Империи… Час тоу назад я имел разговор с Иваном Федоровичем и по его итогу уверен, что на самом деле Самсонов прибыл сюда вовсе не бунтовать, а наоборот – засвидетельствовать свою лояльность трону и присягнуть на верность новому императору. К тому же он понимает, что после всех своих прошлых, скажем так, непонятных маневров ему срочно нужно реабилитироваться в глазах власти. Иначе как бы не пришлось распрощаться со своими адмиральскими погонами и отправиться прямиком к расстрельной стенке.

Тирада Шепотьева произвела на Шувалова эффект ледяного душа. Какая все-таки мерзость – эта бесконечная свистопляска придворных шептунов, эти их змеиные повадки и двуличие. То ли дело честная офицерская служба, верность присяге и кодексу чести. Уж лучше смерть в открытом космическом бою, чем участь безвольной марионетки в руках хитроумных царедворцев.

– Разберитесь сперва между собой, – процедил контр-адмирал, смерив канцлера тяжелым взглядом исподлобья. – А то у вас там такая чехарда в верхах, что впору самим запутаться, чего вы хотите. Одни из ваших говорят – любой ценой преградить путь «черноморцам» к столице. Другие с пеной у рта призывают немедленно брататься с мятежниками. Вот и вы сейчас просите меня о пропустить корабли Самсонова…

– Так ведь только лишь потому, что не хочу лишнего кровопролития, – всплеснул руками Шепотьев с видом оскорбленного.

– Тогда летите на Новую Москву и пришлите мне оттуда официальный приказ как командующему гарнизоном, – с нарочитой невозмутимостью парировал Шувалов, скрестив руки на груди. В его низком, чуть хрипловатом голосе отчетливо прозвучали нотки вызова, почти неприкрытой насмешки над собеседником. – До этого момента я намерен неукоснительно выполнять изначальное распоряжение первого министра Грауса – а именно: выдворить всех непрошеных гостей из столичной звездной системы любой ценой. И можете не сомневаться, адмирал, что офицеры и космоматросы Гвардейской Эскадры выполнять этот приказ…

Произнося это Шувалов старательно напускал на себя суровый и непреклонный вид. Хотя, по правде сказать, в глубине души адмирала терзали нешуточные сомнения в верности избранного курса. Он, как простой служака, мало что понимал во всех этих хитросплетениях и заговорах, отчего был сейчас несколько удручен.

Однако, приняв на себя всю тяжесть ответственности за судьбу столичной системы, адмирал просто не имел права проявлять слабость и нерешительность. Офицеры и матросы гарнизонного флота, доверившие ему свои жизни, ждали от своего командира твердости и несгибаемой воли. Любое промедление или колебание с его стороны могли мгновенно посеять панику в рядах защитников, спровоцировав цепную реакцию неповиновения и дезертирства.

Поэтому Петр Григорьевич продолжал вызывающе взирать на своего собеседника, всячески изображая крайнюю степень негодования и возмущения. Его брови грозно сошлись у переносицы, образовав суровую складку, ноздри горделивого орлиного носа возмущенно раздувались.

– Что ж, господин контр-адмирал, вижу, вашу приверженность букве закона не так-то просто поколебать. Что, безусловно, делает вам честь как патриоту и верному слуге Отечества. Однако, есть ли у нас с вами моральное право в нынешней полной неопределенности ставить под удар судьбу десятков миллионов мирных колонистов столичной системы? Подумайте об этом на досуге.

С этими словами Шепотьев церемонно раскланялся со своим собеседником и юркнул в свой шаттл, оставив Шувалова в крайне смятенных чувствах.

Канцлер, не мешкая ни секунды, покинул флагманский линкор «Москва» и взял курс в ту часть боевых порядков противоборствующих флотов, где царило оживленное движение многочисленных десантно-штурмовых кораблей и транспортов.

Там, чуть в стороне от основных сил, во втором эшелоне выстроились в идеальный строй громады больших десантных кораблей Преображенской гвардейской дивизии. Сейчас эти исполины, предназначенные для экстренной переброски и высадки на планеты целых полков и бригад, были забиты отборными штурмовыми командами элитных частей – в первую очередь, лейб-гвардии Преображенской и Семеновской дивизий.

По замыслу командования, в случае обострения конфликта между Гвардейской Эскадрой и мятежным адмиралом Самсоновым, «преображенцы» и «семеновцы» должны были решительным и стремительным броском поддержать корабли Шувалова, обеспечив ему решающий численный перевес в абордажной атаке.

Вот к одному из таких БДК и пристыковался шаттл канцлера Шепотьева. Однако пробыл он там совсем недолго – буквально несколько минут, после чего вновь отчалил и, сделав крутой вираж, устремился к другому, не менее колоссальному кораблю, летающему неподалеку…

Как оказалось, новой целью визита высокопоставленного пассажира стал ни кто иной, как флагман русско-американской эскадры – некогда трофейный линкор «Юта». Именно там держал свой флаг и командовал объединенными силами вице-адмирал Илайя Джонс.

Дело в том, что покойный император Константин Александрович в свое время лично поручил канцлеру Шепотьеву всячески содействовать адмиралу Джонсу в развертывании и боевой подготовке порученного ему межнационального соединения. Помимо чисто американских, а также нескольких османских и польских кораблей, в состав эскадры входили также русские вымпелы и экипажи…

Так что контакты между этими двумя фигурами последний месяц, то время пока Джонс формировал и слаживал свое новое подразделение, а канцлер курировал этот процессе, носили самый что ни на есть регулярный и интенсивный характер. Неудивительно, что в глазах того же Шувалова, которому доложили о визите Шепотьева на «Юту» нынешний визит канцлера на флагман Джонса выглядел вполне рутинным, если не сказать дежурным мероприятием. Ни у кого из них даже мысли не возникло о каком-то особом, неафишируемом характере этой встречи.

Однако в действительности все обстояло совсем не так просто и однозначно. Как мы знаем, у Юлиана Николаевича Шепотьева имелись весьма серьезные причины добиваться приватной аудиенции у своего американского союзника буквально в канун решающей схватки. Причем без лишних свидетелей и огласки.

Ведь им двоим предстояло обсудить крайне щекотливый и деликатный вопрос – ни много ни мало, а прямое вмешательство адмирала Джонса и подчиненной ему эскадры в готовящееся сражение на стороне адмирала Самсонова. Вернее, как раз наоборот – строжайший нейтралитет и невмешательство в грядущую междоусобицу, позволившие бы одной из противоборствующих группировок одержать быструю и решительную победу.

Искушенный в придворных интригах Шепотьев, оставшись с адмиралом Джонсом наедине в его каюте, завел разговор о текущем противостоянии на столичной планете между двух лагерей, об опасностях в связи с этим во внутриполитическом положении, о растущеем недовольстве колониального населения и прочем…