Привет из Хальмер-Ю

– Второй взвод! Построиться! – звучит команда.

Тридцать новоиспеченных матросиков затопали кирзовыми сапогами по деревянному полу казармы и построились в одну шеренгу.

– Я ваш командир взвода старший мичман Мелешкин. Тут я вам буду и папа, и мама! – стоя перед строем, произнес Мелешкин.

– Так, сынки! Видите три звездочки на погонах? Это значит – старший мичман. А две звезды – просто мичман. Ничего! Скоро научитесь звания различать и соблюдать субординацию! – тыкая пальцем в погон, разъяснял товарищ старший мичман.

– Ерохин! Ко мне! – крикнул какому-то моряку Мелешкин.

Тот «пулей» подлетел к мичману.

И даже чуть не запнулся, когда подбежал.

– Да что ж ты! Держись за воздух – земля обманет! – произнес мчиман, пытаясь поддержать падающего моряка.

– А вот это заместитель командира взвода старшина второй статьи Ерохин. Видите, у него на погоне две полоски. Это значит старшина второй статьи, – поведал нам старший мичман.

– А теперь давайте с вами познакомимся, товарищи моряки! – старший мичман ходил перед строем и вглядывался в лица своих новых подопечных.

Мичман произносил чью-то фамилию. Моряк выкрикивал в ответ громкое: «Я!».

Внезапно командир взвода остановился напротив меня.

– О! Боец! А тебя я где-то видел! – и задумался на мгновенье.

– Точно! Тебя же в новостях местных показывали! Неделю назад! На ПТК ты там рассказывал. Мол, все служили – и мы послужим. Ну, точно! Ты ведь?! – улыбка «чеширского кота» растеклась по лицу Мелешкина.

– Так точно! Я! – рапортую в ответ старшему мичману.

– Значит, не боишься служить, боец? –       продолжает Мелешкин.

– Никак нет! Не боюсь, товарищ старший мичман! – отвечаю.

– Это хорошо! Молодец! Служи! – старший мичман хлопнул меня по плечу.

*****

Начинался КМБ (курс молодого бойца).

Декабрь, лютый мороз, Северодвинск, шесть утра.

– Рота-а-а! Подъем! Приготовится на утреннюю зарядку! Форма одежды номер четыре! – сотрясает воздух казармы команда дневального.

За 45 секунд я успеваю натянуть штаны, накинуть «робишку», наспех обуваю кирзовые сапоги прямо на голую ногу.

Портянки запихиваю в сапоги сбоку. Я пока так и не научился их заматывать. Как оказалось, это целая наука.

Вот правильно говорят, «прежде чем крутить любовь – научись крутить портянки».

Уже на бегу на выходе из кубрика накидываю шапку на голову.

На улице темно.

Мороз такой, что хороший хозяин собаку из дома не выгонит. А мы бегаем по плацу.

– Раз! Раз! Раз, два, три! В ногу бежим! – командует бегущий впереди Ерохин.

Мы как единый организм одновременно топаем ногами при беге.

– Раз! Раз! Раз, два, три! – считаю про себя, чтобы не сбиться с общего ритма.

А сам закрываю глаза и бегу в строю на «полном автомате». Я даже умудрялся так засыпать на пару минут. Ноги бегут по плацу – а мозг спит.

Периодически звучит команда: «Упасть – отжаться!».

Тогда мы падаем на чуть припорошенный снегом асфальт.

Отжимаемся по команде «раз-два» до полного изнеможения наших молодых организмов.

На «раз» – вниз, сгибая руки в локтях.

На «два» – выпрямляем руки вверх.

В какой-то момент силы покидают.

И многие уже просто лежат на промерзшем асфальте.

– Раз-два! Раз-два! Раз-два! – как испорченный граммофон, у которого заело пластинку, продолжает орать «замок» Ерохин. Такой же как и мы пацан, только на полгода старше по призыву.

Месяц назад он еще сам тут отжимался.

– Вот, бли-ии-н, говорила же мне мама! Поступай сынок в институт! Сейчас бы дома спал под теплым одеялом! – сокрушается мой сосед по отжиманиям.

Я уже тоже лежу на промерзшем асфальте.

Лежу уже минут десять, периодически делая рывки руками, имитируя отжимания.

– Сейчас я себе все отморожу. После армии точно стану импотентом, – печально думаю про себя.

После зарядки бегом в роту, умываться.

А потом идем строем на завтрак.

– Раз! Раз! Раз, два, три! – звучит привычная команда.

Я опять закрываю глаза в строю.

Ноги идут – а мозг спит.