Гром и камень плодородия

В одном из залов Куст попросил Рамса свернуть в узкий проход, ведущий в темноту. Пришлось немного пройти в кромешной темноте, прежде чем Рамс увидел свет, который наполнял обычную пещеру. Как-то странно было видеть, после всего великолепия, такую серость. Необработанные стены сливались с таким же полом и потолком. Но вот костёр давал такой свет, что создавалось впечатление, будто светит маленькое солнце. Посреди пещеры стоял стол, за столом сидел старец.

– Можешь идти, Куст. – сказал старец гному.

Рамс оцепенел. Он догадался, что перед ним, ни кто иной, как сам великий Эллин. Из-за седины, которая покрывала всю его голову, невозможно было различить лица. Глаза его были опущены, и взор был устремлён в книгу, лежавшую перед ним на столе.

– Ты спас моего слугу, Рамс. – голос Эллина, казалось, исходил не от него самого, он звучал отовсюду – Можешь просить, чего хочешь.

Рамс помнил предупреждение гнома: «… не говорить с волшебником, пока тот сам не заговорит», но это предупреждение было излишним. Язык Рамсу не повиновался, мысли путались, в глазах временами темнело.

– Не бойся. – сказал Эллин – Говори.

– Я и не боюсь… – еле выговорил лесоруб.

Он, конечно, соврал, опасаясь показаться кудеснику нелепым и смешным.

Он ни как не мог вспомнить, чего ему больше всего хотелось.

– Я хочу умереть, и мне нужен хороший гроб… – выпалил Рамс, почти с вызовом.

– Глупо просить у меня смерти, – спокойно ответил Эллин, словно не замечая волнения Рамса – её можно найти где угодно. Я тебя спрашиваю, что тебе нужно для жизни?

– Я не хочу жить, – сказал Рамс, понемногу овладевая собой – я совсем одинок, мне не для кого жить.

– Человек не в праве сам себя лишать жизни. – Эллин встал, и прохаживаясь по пещере, как будто разминая отёкшие ноги и спину, продолжал – Она дана ему в награду и самолично прерывать её, в лучшем случае, просто не вежливо. Нужно думать как этим даром пользоваться, а не как от него избавиться.

– Я лесоруб – сказал Рамс – и нет ни одного дома в Олесе, в котором бы не пользовались моим трудом. С двенадцати лет я, вместе со своим отцом, начал валить лес. Некоторые дома полностью существуют благодаря моей работе. Я думаю, что долг людям я заплатил сполна.

– Ты меня не понял. – перебил его старец – Я говорю не о долге перед людьми, хоть это и не маловажно, а о твоей жизни.

– Я не могу больше жить один.

Рамс вспомнил свои одинокие годы, свою избу, пропитанную насквозь тоской, и не в силах больше говорить опустил голову. Ему было стыдно, что он, здоровый мужик, стоит тут, перед величайшим из людей, и жалуется, как пацан.

– А если бы у тебя был сын? – внезапно спросил Эллин.

– О, великий Эллин, – Рамс побледнел – легенды о твоём могуществе передают из поколения в поколение. Люди даже в твоё отсутствие не позволяют себе дурно отзываться о тебе. Любой человек из Семи Королевств знает о твоём величии. Тебе, наверное, очень скучно и ты решил посмеяться надо мной?

Эллин повернулся к Рамсу и посмотрел ему прямо в глаза. Оцепенение, охватившее Рамса, когда он впервые увидел Эллина, теперь казалось просто испугом. Сейчас Рамс был в ужасе. В глазах волшебника он увидел всю мудрость, накопленную людьми за века их существования. Там Добро перемешалось со Злом, Любовь бродила в обнимку с Ненавистью, Радость не давала покоя Грусти, Вражда улыбалась Дружбе.

– Я давно уже не смеюсь над людьми и, тем более, ни когда не врал. Не оскорбляй меня больше так впредь и людям об этом скажи.– сказал чародей, опустив глаза.

– Прости, прости, меня, мудрец,– упав на колени, со слезами на глазах, воскликнул Рамс – я и в мечтах своих не мог представить, что такое возможно. У меня нет больше других желаний, кроме этого. Прости меня, пожалуйста, великий Эллин.

– Я прощаю тебя,– сказал волшебник – а сейчас слушай меня внимательно. Если ты постараешься, то у тебя будет сын. Учти, это будет не простой ребёнок. Он очень быстро вырастет и возмужает. На него будут возложены особые обязанности. Его миссией станет освобождение вашего королевства Крок от проклятия, которое висит над ним уже давно. Когда его тело окрепнет, он должен будет отправиться в Долину высушенных рек. Там он должен будет найти ведьму Урву, которая научит его, как поступать дальше.

Рамс, всё ещё не веря своим ушам, вытер слёзы и спросил:

– Что я должен делать, мудрец?

– Сейчас уже утро. В полдень соберутся тучи и начнётся дождь. К этому времени ты должен будешь добраться до той сосны, которую собирался вчера рубить. С первым ударом грома ты начнёшь её рубить, и когда прогремит третий гром, сосна должна быть уже повалена. Что будет дальше увидишь сам, но учти, если ты не успеешь к третьему раскату грома свалить дерево, Куст тебя накажет, а он это делать умеет. У тебя сейчас есть выбор – ты можешь не рубить дерево и отправиться домой, а можешь попробовать повалить его, но в этом случае ты очень рискуешь. Выбирай сам. А сейчас прощай, Рамс, мы с тобой больше ни когда не увидимся. Иди.

– Я не знаю, как мне отблагодарить тебя, добрый Эллин,– в глазах дровосека опять блестели слёзы – Я тебя ни когда не забуду. Спасибо тебе!

Гром

Рамс не помнил, как он вышел из замка Эллина. В голове была только одна мысль: «Скорее добраться до сосны». Он плохо помнил дорогу, по которой они с Кустом шли к Скалистым горам, но какое-то внутреннее чутьё вело его уверенно вперёд. Тучи уже собирались над лесом, когда Рамс наткнулся на ту самую сосну. Он сильно обрадовался, что успел добраться до места и теперь с нетерпением ждал начала дождя.

Только он решил немного перевести дух, как грянул гром. «Что такое,– пронеслась в голове дровосека мысль – дождя ещё нет, а гром уже прогремел?»И тут хлынул такой ливень, что одежда на нём в один миг превратилась в мокрое, тяжёлое тряпьё. Рамс скинул одежду, и оставшись в одних штанах, принялся быстро рубить дерево. Он много лет валил лес и знал, как это делается очень хорошо, но эта сосна была как каменная. Остроотточенный топор отскакивал от неё, откалывая лишь маленькие кусочки, так называемой древесины. Рамс нервничал. Он боялся, что не успеет добраться до сердцевины, когда прогремит второй гром. И, о ужас… Хотя работа была ещё в самом начале, над головой дровосека прокатился второй громовой раскат. Рамс был в отчаянии. Он с остервенением взмахивал топором и наносил удары чудовищной силы. Он не боялся предупреждения Эллина о наказании, которое, в случае неудачи, его ожидает. Он боялся только одного, что ни когда не будет иметь сына. Он кричал от страха, боясь третьего удара грома. Пот, смешиваясь с потоками дождевой воды, заливал ему глаза, но лесоруб, в исступлении рубя дерево, не обращал на это ни какого внимания. Он даже толком не видел, сколько уже прорубил, он просто бил и бил топором по сосне, почти вслепую.

И вдруг в небе сверкнула молния, как предупреждение о скором раскате грома. Рамс бросил топор, отбежал от сосны, и когда по небу покатился громовой гул, бросился к дереву. Он всем телом обрушился на ровный ствол, вложив в свой удар всю боль одиночества, выплеснув наружу всю ярость, которую он питал к безысходности жизни. Удар получился таким мощным, что Рамс, потеряв сознание, упал на землю как подкошенный.

Прошла ночь. Рамс очнулся, когда солнце уже высоко поднялось над горизонтом. На расколотой пополам сосне сидел Куст.

– Ну и здоров же ты, Рамс, – сказал гном – хотя по твоему виду этого не скажешь. Вроде бы уже и не молод, а видишь, как дерево изуродовал? Изверг.

Рамс взглянул на обломки сосны, валявшиеся вокруг. Он не помнил ни чего, кроме сильного удара. «Неужели это я смог так расколоть ствол?» – подумал он.

– Да повезло тебе, старина, продолжал бормотать Куст – из ноги твоего деда вырос замечательный орешник. Я надеялся, что из твоего тела выращу прекрасный, крепкий дуб. Ну, да ладно… Забирай своего сына и ступай домой. Ему нужно тепло и, наверное, он хочет кушать.

Только сейчас Рамс заметил за обломками сосны маленький свёрточек. Что-то было завёрнуто в его одежду, которую он вчера сбросил с себя. Дровосек дрожащими руками поднял его с земли. Из-под куртки на Рамса смотрели два зелёных глазика. Ребёнок, видимо чувствуя какое-то неудобство, двигался, но не плакал. Он смотрел на Рамса с любопытством, присущим детям, и пытался освободить ручки. Дровосек развернул куртку и поднял его над головой, как бы показывая нового человека всему миру.

– Отныне тебя будут звать Гром! – торжественно выкрикнул Рамс.

Гром, как бы чувствуя ликование отца, задёргал ручками и ножками, а на его лице засияла неповторимая детская улыбка.

– Спасибо тебе за всё, Куст. – сказал Рамс, пеленая новорожденного в свою рубашку – Если бы не встреча с тобой, то я бы ни когда не увидел великого Эллина, и он не подарил бы мне такое счастье. Я буду помнить о тебе всегда, мой добродетель. Возможно мы с тобой ещё встретимся? До встречи, Куст.

– Как знать, как знать… – пробубнил себе под нос Куст, провожая лесоруба взглядом.

Колдун

Между королевством Ритс, короля Фойла, и Крок, короля Фарла, простирались обширные, заболоченные леса. Жители этих королевств встречались очень редко по одной причине. Чтобы проехать через заболоченный лес, нужно было платить огромную пошлину, жившему там колдуну Броку. Сила

этого злобного колдуна, конечно, не была такой же невероятной, как у великого Эллина, но для простого человека и она была пределом мечтаний.

Колдуном, в принципе, может стать любой человек, но не всем это дано. Одни получают возможность взаимодействовать с мистическими силами по наследству от кровных родственников, другие же учатся этой науке добровольно, но и в том и в другом случаях тут необходим своего рода талант.

Брок принадлежал ко второй группе людей. Родился он в бедной семье и после смерти своего отца очень быстро стал обузой для матери. Он рос физически хилым и не уверенным в себе ребёнком. Когда мать во второй раз вышла замуж, то к её неприязни, к своему сыну, добавилась ещё и открытая ненависть отчима. Брок, и без того всегда подавленный, теперь совсем стал запуганным, замкнутым в себе ребёнком.

Как-то отчим, ни чего не объяснив, посадил Брока в повозку и увёз, в неизвестном направлении. Вернувшись только через полтора месяца, он сообщил, что мальчик от него сбежал, по дороге, и что его поиски ни к чему не привели. Мать, вроде бы, немного погоревала, но уже через два месяца о Броке в семье ни кто не вспоминал. Годы шли…

Лет через двадцать в селение пришёл молодой мужчина. Он был богато одет, красив собой, но в его глазах не было ни добра, не милосердия. От него так и веяло злом. Даже собаки, обычно встречавшие незнакомцев заливистым лаем, поджав хвосты, разбегались по дворам, когда он шёл по улице. Люди тоже в испуге отворачивались, не выдерживая его пронизывающего взгляда. Одна только старая повитуха узнала в этом статном мужчине Брока. Она с ужасом смотрела на него, быстро-быстро бормоча про себя какие-то заклинания. Через два дня она умерла. После посещения Броком дома своей матери, дом тоже сгорел вместе со всеми кто там жил.

Колдуны мало интересуются мирской жизнью, по этому Брок поселился на болотах в лесу. Это место было под стать его характеру. Постоянный мрак заболоченного леса, вонь, кваканье, шипение, урчание, крики всевозможных лесных гадов полностью определяли натуру Брока. Его ненависть к людям была так велика, что делая какую ни будь пакость, он получал настоящее наслаждение и радости его не было конца. Когда же до людей доползли слухи, что Брока обучала колдовству сама ведьма Урва, то неприязнь к нему сменилась страхом.

Гнев Брока

Брок сидел у себя в замке и смотрел в большой хрустальный шар, в котором он как в зеркале мог видеть все Семь Королевств и их население. Ему не нужно было ни куда ходить, чтобы увидеть что либо. Он по своему желанию мог увидеть любой уголок земли и узнать, что там творится.