Долболёт

Долболёт
Дмитрий Петров

Миссия по переселению человечества на новую планету шла успешно, пока не появился Ямов.

Дмитрий Петров

Долболёт

Ямов держался уверенно, несмотря на тяжесть обвинений, которые могли быть ему предъявлены. Заявил, что не собирается прятаться за тысячей лет и спинами товарищей и просил суд не стесняться. Скорее, больше нервничал судья, и это немудрено: на Земле институт суда был упразднён уже тысячу лет назад по причине ненадобности в обществе, давно свободном от дрязг и склок. В общем, все, кроме Ямова, чувствовали себя неловко – и суд, и обвинение, и защита, наспех собранные по образцу тех варварских времён, в которые наши предки и сгубили нашу родимую планету. Впрочем, какой это суд? Скорее расследование или выяснение причин…

– Какова ваша версия провала миссии? – судья задал свой первый вопрос.

– Как я уже изложил в своём отчёте, – ответствовал Ямов, – я возлагаю провал миссии на ошибки в расчёте концепции. Чужая планета – вот главный фактор непредсказуемости, и он возобладал над всеми остальными.

– На чём основывается ваша версия?

– Моя версия основана на здравом смысле и моём опыте!

Он произнёс это вспыхнув, отринув всякую вежливость и терпение, чем заставил присутствующих поопускать глаза. Стыдно сомневаться в словах единственного в истории тысячелетнего героя. Судья крякнул.

– Никто вас не обвиняет, мы просто пытаемся восстановить события.

Ямов с достоинством кивнул, и судья задумался, старательно формулируя следующий вопрос.

– Суд просит вас изложить события по порядку.

Ямов поднял лицо, словно вспоминая всё произошедшее за тысячу лет. А ведь он единственный, для кого эти десять веков уложились всего лишь в пять хоть и очень насыщенных дней.

– Высадка нашей миссии прошла в штатном режиме. Были разгружены жилой модуль, склад биологических образцов – так называемый ковчег, и промышленный модуль Заводозавод.

– Всё в штатном режиме?

– Абсолютно. Простившись с капитаном Гагариновым, я поднял корабль, чтоб совершить запланированный виток, и спустя сорок восемь земных часов по времени корабля вновь приземлился на Новой Земле.

– Сколько прошло времени на планете? – уточнил судья словно извиняющимся тоном исключительно для протокола.

– Тысяча земных лет, – отчеканил Ямов.

– Что же вы увидели, приземлившись?

Ямов так горестно вздохнул, что его скорбь словно брызнула из него и передалась всем присутствующим.

– Я нахожусь здесь всего на несколько дней дольше вас, ваша честь, уважаемый суд. И, я полагаю, всех нас ждёт ещё много печальных открытий и разочарований… – Ямов остановился, чтоб справиться с чувствами, – Что же я увидел? Люди, став заложниками суровых условий этой планеты, деградировали до состояния земного средневековья. Клевер и кролики – очевидно, наиболее жизнеспособные виды – расплодились по всей планете. Мне грустно осознавать, что тысячелетняя миссия освоения Новой Земли, на которую человечество возлагало так много надежд…

Он остановился. Каждый из присутствующих словно почувствовал такой же ком в горле, как у Ямова. Над судом повисло молчание.

– Что вы можете сказать по поводу культа вашей личности у населения этой планеты? – осторожно спросил судья.

Ямов пожал плечами.

– Очевидно этому культу уже тысяча лет. Однако я ничего не могу пояснить по поводу его возникновения – для меня самого это сюрприз. И притом неприятный. Во всей сложившейся ситуации меня радует только то, что основная группа привезла с собой и новый ковчег, и заводозавод, что, конечно, даёт человечеству второй шанс.

– Только теперь этим шансом предстоит воспользоваться не десяти тысячам человек, а десяти миллиардам, – задумчиво добавил судья, а Ямов в тон ему сокрушённо кивнул.

– Ваша честь, мы предлагаем заслушать свидетеля, – ни с того ни с сего предложил представитель защиты. Тысячу лет назад ни один судья не стерпел бы такого нарушения процессуальной субординации, но теперь, в общем, и не существовало таких понятий. Да и никаких судебных кодексов не было, так что судье ничего не оставалось, как удовлетворить ходатайство.

К суду вышел местный шаман, за которым прибывшие наблюдали уже неделю. Он производил унылое впечатление от того, как низко может пасть в своей деградации представитель возможно самой развитой расы во Вселенной. В отличие от остального населения он не боялся «старых землян», не проявлял агрессии, и даже считал своей миссией контакт со вновь прибывшими. Кроме того шаман, который называл себя митрополитом, обладал хотя бы обрывками знаний – путаясь владел алфавитом, а остальное додумывал и импровизировал, что типично для лидера первобытного общества. Он отказался подниматься с колен в присутствии Ямова, которого называл исключительно «О, великий». Со слов шамана Ямов принёс людям чудеса и знания. Сам Ямов на эти речи лишь устало вздыхал, мол, что возьмёшь с сумасшедшего.

На вопрос о том, кто сжёг корабль, на котором прибыл Ямов, Шаман отвечал, что в храме Ямова поселились злые духи и лукавыми голосами произносили искусительные речи. Огнём и молитвами они были навсегда побеждены. В общем, своими показаниями полоумный шаман лишь подтвердил правоту версии Ямова.

Но Ямов лгал. Он отчаянно врал, и тысяча лет, что надёжно отделяла его от правды, вместе с предпринятыми им мерами гарантировала вечное сокрытие тайны гибели миссии. И эта правда заключалась в том, что Ямов не просто жалкий раздолбай, а губитель всей человеческой расы.

Люди давно осознали, что Земным ресурсам приходит конец, и идеи о поиске новой планеты для жизни звучали ещё в самой глубине веков. Самые ранние где-то ещё до XX века. К XXII веку, когда техническая возможность космического путешествия была решена, перед человечеством стоял этический вопрос вторжения в чужой мир – вдруг он населён иными существами, кои пострадают от появления человека так же, как в своё время земные виды. Только к XXIII веку было доказано не только эмпирически: Вселенная настолько велика, что вероятность встретить кого-то живого и разумного, даже если он и есть, составляет один к шестидесятизначному числу. Это невероятная цифра: для сравнения – в легенде про шахматы и зерно было всего лишь двадцатизначное число.

Итак, земные учёные нашли новый мир в системе Тау-1 Акробата. Это была планета, которую окрестили Новой Землёй – как младшая сестра Земли, моложе на пять миллиардов лет. К ней-то и была отправлена миссия из десяти тысяч человек, которой предстояло за тысячу лет подготовить планету к переселению десяти миллиардов землян.

Простившись с капитаном Гагариновым, Ямов поднял корабль. Такова была инструкция: покуда земляне осваивают новую планету – начинают земледелие, разворачивают промышленность – корабль под пилотированием Ямова делает петлю со скоростью света, чтоб вернуться через пару суток бортового времени и тысячу лет на Новой Земле. Делалось это прежде всего ради сохранения конструкции и механизмов корабля. Подстраховка. К прибытию на Новую Землю десяти миллиардов старых землян корабль не должен состариться на тысячу лет.

Настроение у Ямова было прекрасное. Его ничуть не огорчало, что он переживёт всех своих друзей на тысячу лет. Напротив, Ямов видел в этом одни лишь плюсы, ведь он останется единственным участником великой миссии, а это значит почёт до конца жизни.

Кроме того, Ямов придумал провернуть одно дельце, которое должно было его обогатить и стать памятником его изобретательского таланта. Как единственный человек в истории, которому суждено совершить временной прыжок в тысячу лет, ушлый Ямов задумался над тем, возможно ли употребить это обстоятельство себе на пользу. Размышления привели его к идее о том, что некоторые земные вещи поднимаются в цене с течением времени. Это могут быть, во-первых, акции, или дорогие автомобили, или виниловые пластинки, или даже коллекционные кроссовки. Можно выбрать что-то подходящее. Ямов перебрал тысячу вариантов и остановился на вине. Конечно, это была контрабанда, но Ямов не был бы Ямовым, если б это его остановило. Ведь виноват тот, кто попался, а кто не попался, тот и не виноват.

Он подошёл к своей задаче обдуманно, не наобум. Пристально изучил планы освоения Новой Земли, позаботившись о надёжном месте для тысячелетнего хранения своего сокровища. Там, на планете, Ямов улучит минутку и незаметно сгоняет на «мухе» к выбранной точке. Точка – конусный холм вблизи координат высадки – он использовался как визуальный ориентир на случай ручной посадки и должен был сохраниться нетронутым все эти годы. Когда Ямов вернётся и раскопает сорок бутылок тысячелетнего вина, то сразу же сказочно разбогатеет. Таков был план.

Взлёт Ямов доверил компьютеру. Человек, добившийся в этой жизни всего, может позволить себе отдохнуть – корабль справится сам. Но расслабиться не получалось. Подозрительная вибрация, и выход на орбиту такой долгий, словно корабль тяжёлый. А почему?

– Выход на орбиту завершён, – отчитался компьютер, – приготовьтесь к световому ускорению. Включаются межгалактические двигатели: пять, четыре, три…

– Может, стоит тормознуть ускорение? – прикинул Ямов, но не тормознул.

И всё же ему не давал покоя этот странный старт. Словно с грузом. А с чего бы кораблю быть с грузом? Ведь всё отгружено: жилой модуль, склад и заводозавод… Заводозавод!

У Ямова похолодели ноги. В следующее мгновение он уже силился вспомнить, не капитан ли Гагаринов должен был проконтролировать отстыковку заводозавода, и понял, что нет. Затем Ямов безуспешно силился придумать, что же ему теперь делать, тупо глядя на табло отсчёта времени. На Новой Земле прошло три года с тех пор, как он оставил переселенцев.

Заводозавод. Потрясающая разработка корпорации «Заслон». Десятивековая мощь человеческой воли. Гениальное изобретение – разложить все достижения человека в цепочку для того, чтоб за короткий промежуток времени создать на планете, где кроме грунта и воды ничего нет, промышленность! Оборудование заводозавода позволит запустить добывающую, обрабатывающую, энергетическую, а вкупе с содержимым «ковчега» – и сельскохозяйственную, лёгкую и пищевую индустрии. С помощью заводозавода люди пройдут путь своих праотцов за пять лет – от каменного рубила до межгалактических кораблей.

Оставив людей без этого инструмента, Ямов, по сути, бросил их на голом камне и погубил те десять миллиардов человек, что прибудут на Новую Землю через тысячу лет. Прибудут и поймут, что же тут на самом деле произошло, и кто в этом виноват. Ямов решился на отчаянный шаг.

– Я отгружу им заводозавод.

Он развернул корабль несмотря на протесты бортового компьютера.

– Недопустимый маршрут! Недопустимый маршрут! – заладила система.

– Под мою ответственность! – рявкнул Ямов и подумал про себя, – Надо будет стереть ей память. Интересно, как это сделать.

Корабль вернулся к постаревшей на пятьсот лет Новой Земле спустя сутки после взлёта. Течение времени на планете и на борту синхронизировалось. Ямов с нехорошим предчувствием болтался на орбите и не решался приземлиться. Приборы не улавливали ни единого радиосигнала – подозрительно для планеты с передовой цивилизацией. И кромешная темнотища – отметил Ямов, пролетая над ночной стороной. Не похоже, чтоб люди построили здесь мегаполисы. Что ж, надо избавляться от Заводозавода. Начинаем посадку, а то вечер настанет.

– У них получилось? – воскликнул Ямов, когда корабль, продравшись сквозь облака, добрался к заданным координатам, – вот мой скалистый холм, но вокруг не мёртвая пустыня, а зелёный бушующий луг!