Сыночек

С этими словами, Паша вышел из вагончика, который выполнял функции его мобильного офиса и поехал решать рабочие вопросы по закупке стройматериалов.

Щенок! Отец сраный коммерс у него, – негодовал Паша, – ну хотя и неудивительно, мать же ему вряд ли рассказывала. С другой стороны он мог бы и сам поинтересоваться, не таким уж мелким был. Эх, Ваня, Ваня, знал бы ты, на что пошел наш отец, ты бы на моем месте сам себе в челюсть двинул.

***

Паша понимал, почему Ваня так настроен по отношению к отцу – в этом отчетливо прослеживалось влияние матери. Он застал момент, когда отец еще не занимался бизнесом и, хотя лет ему было довольно мало, он запомнил как стремительно стала меняться их семья и в особенности отношения между матерью и отцом. До бизнеса папа был простым инженером на местном заводе, а мать работала воспитателем в детском саду. Жили они скромно, ютились вчетвером в однушке, в одной из малосемеек на окраине областного центра. Поначалу у отца и в мыслях не было заниматься бизнесом, но один старый друг задумал открыть свое предприятие и упросил помочь, взяв к себе отца на правах партнера. Отец хоть и не без колебаний, всё же согласился – не хотел подводить товарища, которому был очень обязан. Именно этот товарищ в свое время помог ему, еще совсем зеленому выпускнику политеха, устроиться на завод и побыстрее получить квартиру. Мать отговаривала отца от этой затеи, боялась, что с ним что-то случится, на дворе было не самое спокойное время второй половины 90-х. Но отец, следуя своим моральным принципам, все же присоединился к своему другу, которому для налаживания производства нужен был толковый технический специалист с опытом. Доли в бизнесе у них были разделены поровну, хотя отец этого даже не просил. Дело пошло, за первый же год их маленькое предприятие заработало столько денег, сколько отец не видел за десятилетие своей прежней работы. Заказы шли отовсюду. Цех они расположили в небольшом городке в пригороде, так было дешевле, но из-за необходимости постоянно мотаться между городами, отец предложил купить частный дом поближе к производству, деньги для этого как раз появились. Необходимость переезда стала еще одной причиной ссоры с матерью. Ни солидное увеличение семейного достатка, ни перспективы жизни в просторном собственном доме ее совершенно не радовали. Ей нравилась её скромная, но очень важная по ее собственному мнению работа, а тут перед ней открывалась перспектива стать обыкновенной домохозяйкой. В каком-то смысле, идея завести третьего ребенка, возникла в момент некоторого примирения между родителями, когда они всё же перебрались в большой дом. Но, несмотря на то, что отец проводил много времени на производстве, он всегда старался уделять время семье и на некоторое время все бытовые разногласия были забыты. Всё изменилось, когда друг и партнер папы по бизнесу неожиданно скончался прямо на рабочем месте в своем кабинете от сердечного приступа. К полной неожиданности, всё свое имущество, а также долю в бизнесе товарищ полностью завещал отцу. Ни детей, ни родных у отцовского товарища не было, и Пашин отец оказался самым близким ему человеком. Отцу ничего не оставалось, кроме как полностью взять бизнес в свои руки, несмотря на то, что он был совсем не силён в финансах и бухгалтерии. Чтобы удержать бизнес на плаву, отец бросил все свои силы и, по сути, на время полностью отказался от всего что связано с семьей. Паша очень хорошо запомнил момент, когда отец просто перестал появляться дома. Он, конечно, возвращался домой, чтобы немного поспать, но Паша в этот момент тоже спал. Он был тогда десятилетним пацаном, и поначалу стал думать, что с папой что-то случилось, но мать объяснила, что папа на работе.

– А он может взять отпуск? – спрашивал Паша.

– Не знаю, сын, хотел бы – взял, – холодно объясняла мать.

– А сегодня папа приедет?

– Не знаю! Что ты пристал как банный лист?! Вон телефон, иди и позвони, уже взрослый, номер в телефонной книжке написан, – разговоры об отце вызывали у матери сильное раздражение. Ваня к тому моменту уже успел родиться, ему недавно исполнился год и с этого момента мать практически полностью переключилась на заботы о нём. В редкие моменты общения, она делала Паше много замечаний и постоянно отчитывала за любую мелочь. Спасало Пашу только общение со своим старшим братом.

– Федь, может, позвоним отцу? – как-то раз спросил Паша старшего брата.

– А ты сам не звонил? – усмехнулся старший брат.

– Я боюсь…, – честно признался Паша.

– Ты не бойся, Пашок, там тебя не укусят, наберись смелости, это нетрудно, пойдем прямо сейчас попробуем, просто спросишь «Здравствуйте, а можно Владимира Ивановича к телефону?» и всё.

– А ты звонил? – неуверенно спросил Паша.

– Конечно, звонил, несколько раз, только отец всё время занят был, не соединили, ответил Федя.

– А может, опять не соединят?

– А ты попробуй, не попробуешь, не узнаешь. И вообще, Пашка, запомни – всегда надо так: берешь и делаешь.

– Угу.

Паша подошел к казавшемуся огромным старенькому дисковому телефону и, продолжая сомневаться, потянулся рукой к трубке. Федя был рядом и наблюдал, всем видом показывая, что он рядом и всё в порядке. Дальше надо было справиться с набором номера. Паша 10 раз перечитал цифры папиного рабочего телефона и начал осторожно набирать их поворотами телефонного диска по часовой стрелке. Когда диск после каждого поворота возвращался обратно, его звук был похож на низкое рычание какого-то хищного зверя. Когда в трубке наконец-то послышались длинные гудки, внутри Паши всё сжалось, он надеялся, что именно в этот раз, к телефону подойдет папа, и ему не нужно будет разговаривать с кем-то незнакомым. После 8 долгих гудков, на том конце провода послышался грубый мужской голос:

– Да!

– …

– Да, говорите!

– А-а-лло, а это завод? – от переживания Паша всё перепутал и забыл, что надо говорить.

– Да, кто говорит, что вам нужно? – мужской голос громыхал так, что внутри у Паши всё сотрясалось.

– Я, я хотел… папу позвать…

– Папу? А кто у тебя папа? – голос явно смягчился, очевидно, что человек, с которым говорил Паша, наконец-то догадался, что говорит с ребенком.

– Вова… Папа… Владимир Иванович! – Паша внезапно очень громко выпалил имя и отчество отца, израсходовав на него всю уверенность, которую готовил для этого звонка.

– Владимир Иванович? А ты его сын? Как зовут?

– Паша…

– А, Пашка, ну здравствуй, это Григорий Палыч, помнишь меня?

– Дядя Гриша, здравствуйте! – у Паши мигом отлегло. Дядю Гришу он знал. До того как папа стал пропадать на работе, он иногда приглашал домой своих коллег на совместные семейные посиделки. Григорий Палыч был большим мужчиной с лицом, испещренным крупными морщинами, но с добрейшей улыбкой. Он всегда приходил в гости не с пустыми руками и дарил Паше всякие небольшие игрушки или сладости.

– Здравствуй, здравствуй, Паш, надо же, сам решил позвонить, не испугался, молодец!

– А папа там?

– Папа твой сейчас вот только уехал по делам в город, он же занятой очень, сам понимаешь, но он должен приехать через час, я ему скажу, что ты звонил, хорошо?

– Да, хорошо, спасибо, дядя Гриша!

– Да не за что, Паш, Федьке привет передавай и маме своей от меня тоже.

– Хорошо.

В трубке послышались короткие гудки, а Паша вдруг ощутил невероятную гордость за то, что решился позвонить. Ему стало так приятно и спокойно на душе от мысли, что можно просто взять и позвонить кому угодно, даже папе на работу, а он так долго этого боялся.

Федя стоял рядом и хихикал.

– Чего тебе смешно? – грозно посмотрел Паша на старшего брата.

– Да нет, Паш, ты молоток, просто вначале так смешно было «А..я.. папу можно…»

– Да ну тебя! – Паша неуклюже толкнул брата ладонью за то, что тот подпортил ему момент триумфа над собственными страхами.

Но злиться на брата Паша не хотел, больше всего ему в этот момент хотелось услышать телефонный звонок, он надеялся, что папа вернется на рабочее место пораньше и тут же перезвонит, когда узнает, что Паша о нем спрашивал. Но телефон не зазвонил ни через пятнадцать минут, ни через час, ни до того момента, когда наступило время ложиться спать.

Паша тогда очень расстроился и затаил обиду на отца. «Неужели ему так трудно было перезвонить?» – недоумевал Паша и твердо решил высказать все свои обиды папе в лицо. Но для этого нужно было застать его дома. Шанс представился неожиданно быстро. В это же воскресенье отец решил устроить себе полноценный выходной и побыть с семьей. Воскресенье было единственным днем в неделе, когда отец более или менее присутствовал в жизни близких. В эти моменты он пытался всем уделить время, но получалось это всегда скомкано, потому что почти всегда телефон начинал звонить в самый неподходящий момент. Это был папин мобильник, редкая и очень статусная вещица по тем временам, красноречиво указывающая на то, что перед вами не самый простой человек. Простенький рингтон, который каждый раз громко оповещал о звонке, у Паши стал неизменно ассоциироваться с плохими новостями, потому что после звонка папа в 99 случаев из 100 начинал быстро собираться, садился в машину и уезжал, возвращаясь поздно ночью. Но это воскресенье было не таким. Папа сидел в гостиной, в своем любимом кресле у окна и читал газету. Было 11 утра. Паша, спустился из своей комнаты на втором этаже и прошел на кухню, которую от гостиной отделяла широченная арка, так, будто это была одна большая комната. Всё утро Паша провалялся в своей кровати и, спустившись вниз, он не рассчитывал застать папу дома. Мама была в спальне наверху, по утрам в выходные он любила сидеть там и заниматься вышивкой, эта привычка появилась у нее с момента переезда в дом. Там же располагалась колыбель, в которой лежал еще крошечный младший братик Ваня и Паша уже знал, что в этот момент маму лучше не тревожить. Дойдя до кухни, Паша открыл холодильник и достал оттуда банан. Есть ему особо не хотелось, он хотел подойти к папе, но вспомнив про свою обиду на отца, решил сделать вид, что совсем не собирается с ним разговаривать. Но доев свой банан, он все-таки решился подойти к отцу. Долго изображать обиду ему наскучило. На всякий случай он всё-таки скорчил трагическую гримасу, чтобы дать понять, как сильно он расстроен. Папа это заметил и тут же отвлекся от чтения газеты.

– Сынок, ты что такой грустный? Тебя обидел кто-то?

– Нет, – ответил Паша с такой интонацией. По которой сразу было понятно, что он лукавит.

– Что-то ты не договариваешь мне, товарищ, – улыбнулся папа, – ну-ка давай, колись, что стряслось?

– Я тебе позвонил в среду, на работу. А тебя не было. И дядя Гриша трубку взял, сказал, что ты перезвонишь, когда вернешься. А ты не перезвонил.

– Ты мне звонил? Сам? – удивленно спросил отец, – ничего себе! Странно, мне Григорий Палыч ничего не сказал. Наверное, он забыл, замотался, у нас ведь так много дел всегда. Ты уж прости его, сынок и меня тоже прости. Если бы я знал, я бы обязательно перезвонил.

Паша тут же почувствовал, что сердиться больше не может, впрочем, и до этого не очень хотел. Он был рад видеть папу, был рад, что он тут и никуда не уехал. Он мечтал, чтобы злосчастный мобильник не начал снова издавать противный писк, как было уже не раз и тогда может быть Паша сможет уговорить папу сходить с ним погулять, они дойдут до небольшого парка, где в пруду водятся утки, покормят уток и пойдут на местный рынок, где есть ларёк с игрушками. Там продаются небольшие модельки машин, совсем как настоящие, с открывающимися дверями, капотом и багажником. Можно попробовать уговорить папу купить одну из таких, папа наверняка не откажет. А на обратном пути они купят мороженое, чипсы и газировку. Ну, или хотя бы мороженое. Папа привычно скажет «давай сейчас ешь, а то мама увидит, что я тебя мороженым кормлю, скажет, что я тебе опять перед обедом аппетит сладким порчу». С этими мечтами Паша стоял перед папиным креслом, а тот смотрел на него с улыбкой, немного наклонив голову в бок. Смотрел своими добрыми глазами, в которых читалась безграничная любовь и вселенских масштабов усталость.