Сыночек

Сыночек
Дмитрий Валерьевич Пяткин

Необъяснимая, незаслуженная, иррациональная любовь, неприятие реальности со всеми ее изменениями, отрицание прошлого и себя в нём – всё это так или иначе присутствует в этой небольшой повести про одну большую, но не очень счастливую семью. Книга содержит нецензурную брань.

Сыночек

Дмитрий Валерьевич Пяткин

© Дмитрий Валерьевич Пяткин, 2022

ISBN 978-5-0059-1311-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сыночек

– Ванечка, а ты что ж ко второму-то не притронулся? Всё остынет ведь! Опять в свой телефон уткнулся. Вредно во время еды читать, я же говорила.

– Нужно было срочно ответить по работе, мам, это очень важно.

– Неужто никак не подождет? Прям никак там без тебя не справятся пять минут!

– Да, товарищ мой, Саня, приболел сильно, температура под 40, нужно будет сегодня на смену выйти.

– Опять на смену? Господи, я уж думала, хоть денек с матерью побудешь! Я как раз хотела попросить тебя помочь, там у шкафчика в прихожей дверка хуже закрываться стала и скрипит.

– Я посмотрю завтра после смены,

– Посмотри, сынок, а то она мне покоя не дает, скрипом своим. Ты когда ж на смену пойдешь?

– Да вот пообедаю и буду собираться.

– Ох! Ты кушай тогда, кушай, а то говорю же, остынет, тем более, если на смену идти, надо сил набраться. Работа-то ведь серьезная, важная.

– Да, мам, очень важная.

– Боюсь я за тебя. Матери одни переживания достаются.

– А чего бояться-то?

– А ты как будто не знаешь? По телевизору вон каждый день рассказывают, что творится.

– Да это все ерунда, справлюсь.

– Береги себя, дорогой, я за тебя сегодня помолюсь еще Богородице.

– Сказки всё это.

– А ты так при мне не говори! Сказки ему, будешь постарше, поймешь, а пока – нечего мне тут богохульствовать.

– Хорошо, мам.

– То-то же.

Ваня жил в двухкомнатной квартире на окраине города вместе с мамой. Неделю назад ему исполнилось 25 лет. Для молодого человека возраст уже вполне солидный. Однако Ваня не спешил покидать родительскую квартиру. Собственно и родительской-то ее назвать было сложно. Детство Вани прошло в большом частном доме в 100 километрах от города. Там, в небольшом поселке он жили вместе с папой и двумя старшими братьями – Пашей и Федей. Старшие братья довольно быстро выпорхнули из родительского гнезда. Федя, старший сын, решил связать свою жизнь с медициной и стал врачом-реаниматологом, а Паша, который был младше Феди на полтора года, поступил на факультет природопользования и строительства, и немного поработав инженером, организовал свой небольшой строительный бизнес по возведению загородных домов. К моменту, когда Федя с Пашей уже были студентами и нечасто навещали родителей, Ваня только заканчивал девятый класс. Младшим детям часто достается больше любви, а в условиях, когда последние уже покинули родительский дом, Ваня, и без того горячо любимый, стал объектом поистине вселенской по масштабам заботы со стороны матери.

Почему именно матери, а не «матери и отца»? Всё дело в том, что Ванин папа довольно рано покинул семью. Правда, сделал он это не по своей воле, а по решению суда. Причина, по которой они всей семьей жили в большом частном доме, одновременно стала и причиной, по которой отец Вани отправился в не столь отдаленные места. Как и средний сын, отец тоже занимался бизнесом, но во времена значительно более суровые, нежели нынешние. Ваня не помнил, за что именно отец угодил за решетку, помнил только внушительный срок – 10 лет и то, что мать очень не любила вспоминать про всё, что было связано с этим переломным моментом в жизни их семьи. Об отце она даже почти не вспоминала, она не навещала его в тюрьме, не писала ему писем, не собирала передач. Перебирая в голове смутные воспоминания из раннего детства, Ваня припоминал мамины фразы и интонации, по которым можно было догадаться, что та никогда не одобряла папиных занятий. Он не мог воспроизвести ни одну из реплик точно, то помнил, с каким недовольством мама отвечала, когда отец приходил вечером домой и упоминал что-то про свои дела.

Отец редко появлялся дома, уходя рано утром возвращаясь поздно ночью. Такой график часто сохранялся и выходные дни. Для Вани отец как будто бы никогда и не существовал, всё на что он мог опереться – редкие воспоминания матери, польностью состоявшие из желчных обидных эпитетов в адрес папы, в которых мама называла его мошенником, преступником и подонком. Усилиями матери, у Вани от отца остался лишь смутный образ нечестного на руку дельца и твердую убежденность в том, что всё, так или иначе связанное с бизнесом, обязательно связано еще и с криминалом. Когда средний брат Паша открыл свою строительную фирму, Ваня был не в восторге от этого. Ему сразу подумалось, что брат в скором времени повторит отцовскую судьбу. К этому моменту, мать продала огромный дом, а на вырученные деньги купила маленькую однушку в городе. Остальные же деньги она потратила на оплату учебы старших братьев, отправляла понемногу на бытовые нужды обоим и чуть-чуть отложила «на черный день».

Факт того, что Паша учился на деньги, вырученные от продажи родительского дома бесил Ваню. Природу гнева он себе точно объяснить не мог, но почему-то считал всё происходящее до боли несправедливым. Сам Ваня никуда поступать не планировал, да и результаты выпускных школьных экзаменов это вряд ли бы позволили. Учился он из рук вон плохо, а говоря, по-честному, практически никак. Выдачу аттестата от среднем образовании вполне можно было бы приравнять к чуду, сравнимому с теми, что описываются в житиях святых. Мама никогда не настаивала на прилежной учебе Вани, даже напротив, странным образом, будто оваживала его от каких-либо образовательных амбиций, дескать, он полезней тут, рядом с ней, под боком, чтобы было кому позаботиться о ней на старости лет. Справедливости ради, Ваня и так никогда не проявлял рвения в учебе. Его мало что по-настоящему интересовало, настоящих друзей у него толком не было, почти всё свое время он проводил дома, рядом с матерью. Единственное, что вызывало у него восторг – это истории великих полководцев и завоевателей, боевики про полицейских и боксерские поединки, которые он посматривал, когда мама не видела. В своих мечтах ему нравилось представлять себя героем, обладать силой и значимостью, с которой каждый должен считаться. Правда он не очень представлял себе как этой значимости достичь и что для этого нужно делать. Поэтому первые пару лет после окончания школы, он не делал вообще ничего. Затем, Паша решил помочь младшему брату и попытался устроить его в свою строительную фирму.

Хоть к бизнесу брата Ваня относился скептически, идея эта его приободрила, он даже увидел в ней способ достичь той самой значимости, о которой он так мечтал и успел нафантазировать себе собственный кабинет, из которого он с важным видом звонит и раздает задания подчиненным. На первое время, Паша предложил ему побыть простым разнорабочим, чтобы набраться опыта и в ближайшем будущем взяться за более серьезные задачи в его фирме. Ване это не очень понравилось, он хотел чуть ли не сразу руководить Пашиными работниками, однако со скрипом согласился пару месяцев поработать среди простых смертных. Ваня был уверен, что брат обязательно поможет ему продвинуться по карьерной лестнице и главным доводом в эту пользу считал родственные узы. По этой причине, работу свою он всерьез не воспринимал, смотрел на других работников свысока, часто отлынивал от выполнения своих довольно примитивных обязанностей и совершенно не стеснялся бравировать тем фактом, что «мой брат тут рулит». Реакция Ваниных коллег была совершенно закономерна – все быстро начали держаться от него подальше, просто не реагируя на его выходки и до последнего стараясь делать вид, что всё в порядке. Но не прошло и месяца, как к Паше один за другим стали обращаться все члены коллектива с которыми успел пересечься Ваня. Суть их обращений была поразительно схожа: «Пал Анатолич, либо вы этого мелкого говнюка выгоняете, либо я сам ухожу. Я всё понимаю – брат, молодо-зелено, но это уже вообще через край! Он никого из нас за людей не считает. Я может институт и не заканчивал, но и ноги об себя вытирать не позволю!». Некоторые из работников шли еще дальше, прозрачно намекая на то, что лишь родство Вани с их руководителем пока что удерживает их от прямого рукоприкладства по отношению к Пашиному младшему родственнику, а не ровен час, и это обстоятельство перестанет играть хоть какую-то роль. Паша и сам прекрасно видел, как ведет себя его младший брат, но до последнего надеялся, что он образумится и что его поведение связано с банальным отсутствием жизненного опыта, которое и заставляет его излишне бравировать своим исключительным положением. Но с каждым днем Ваня вел себя всё более омерзительно, а КПД его работы было не просто нулевым, а отрицательным, так как своими выходками он напрочь испортил настроение в коллективе, отчего все стали работать хуже и даже срывать сроки по проектам.

Когда Паша вызвал брата на разговор, тот был искренне уверен, что ему наконец-то будет поручена какая-то руководящая работа, о чем он тут же и сказал. Паша даже немного растерялся от того, насколько Ваня оторван от реальности, не замечая, что происходит вокруг него.

– Вань, долго рассусоливать не буду, на тебя жалобы штабелями сыплются. Так не пойдет.

– Жалобы? Да им просто завидно, видел я как они работают, лишь бы побыстрее на отъебись всё закончить и языками чесать.

– А ты сам как работаешь?

– Нормально я работаю, фундамент сегодня заливать помогал, Витька, этого щуплого чмошника спроси, он подтвердит, я на объекте с утра самого.

– Вань, ты мне-то не загоняй, а? Я ж видел, что ты пару часов назад приехал. И все эти пару часов просто рядом с ребятами ошивался и о чем-то базарил.

– Ты кому веришь больше, родному брату или этим доходягам?

– Завязывай моих работников при мне оскорблять. Я с ними вместе много лет работаю и без них бы ничего не получилось. У меня случайных людей нет. Ну, то есть, не было.

– Я что-то не понял, братан, ты это сейчас на меня что ли намекаешь?

– Не намекаю, а прямо говорю – либо работаешь в коллективе и учишься людей уважать, либо мне такие работники нахер не упали, усёк?

– Ну ты красава у нас, конечно, сидишь тут весь в чистеньком, ходишь важный весь из себя, гусь. И бабло гребешь, пока остальные горбатятся, а еще меня тут учишь!

– Послушай, Вань. Мне совершенно некогда тут с тобой пререкаться. Я весь в чистеньком, как ты говоришь, ищу клиентов, которые заплатят деньги, чтобы у моих ребят была работа и чтобы я им мог зарплату платить вовремя. А если будет надо, я и лопату в руки возьму, не волнуйся. У меня на голове короны нет. А вот откуда у тебя она взялась, мне самому интересно. Ты же тут ходишь, всем докладываешь чей ты брат, прям чуть ли не гордишься, а сейчас я у тебя уже бездельник? Ты уж определись.

– Знаешь чего, а не пошел бы ты нахер, брательник. Я всегда знал, что коммерсы – те еще суки, взять хотя бы батька нашего, а теперь…

Ваня не успел договорить, как в глазах его потемнело. Перед этим он успел увидеть большой кулак, откуда-то слева прилетевший ему в челюсть, аккурат под левое ухо. В голове у Вани всё зазвенело, а еще через мгновение, узор линолеума на полу строительного вагончика оказался в подозрительной близости от лица. В отличие от Вани, который бокс любил лишь смотреть по телевизору, Паша в университетские годы был чемпионом факультета и даже разок отправил своего оппонента в тяжелый нокаут, что привело к скандалу и чуть не привело к отчислению. Паша никогда не использовал своё умение просто так. Он прекрасно осознавал ответственность, которую он несет, обладая возможностью вырубить с одного удара почти любого среднестатистического мужика. По иронии, объектом редкого применения Пашиных боксерских способностей стал не кто-то посторонний, а именно его родной брат.

Паша быстро поднял с пола упавшего и обмякшего Ваню, кое-как усадил его на небольшую кушетку и легонько похлопал ладонями по его щекам.

– На вот, воды выпей. И запомни: еще раз про отца в таком ключе что-то скажешь, убью. Можешь пока тут посидеть или полежать. Как в себя придешь, домой иди.

Паша достал из кармана портмоне и достал оттуда несколько крупных банкнот, после чего засунул их Ване в нагрудный карман рубашки. Ваня по-прежнему полулежал совершенно обмякший, не в состоянии проронить ни слова.

– Тут 30 тысяч. Это твой расчет. Здесь ровно на 30 тысяч больше, чем ты заработал. А может даже и на 60. Больше можешь не приходить. Точнее так – только попробуй еще раз прийти, выгоню ссаными тряпками, как пса бродячего. И не вздумай у матери на шее сидеть. Работу найди, я проверю.