Венецианский купец

– Добрый вечер, ваше преосвященство, – я низко поклонился человеку в простой холщовой робе, который сидел за накрытым столом, видимо, приготовившись к ужину.

– Прошу тебя, сын мой, – он ласково посмотрел на меня, показывая на стул напротив себя.

Забравшись туда, я для начала прочитал две молитвы, благодаря всевышнего за хлеб насущный, и только после этого стал накладывать себе в тарелку мясо и кашу. Зорким взглядом священник всё время следил за моим поведением.

– Витале, сын мой, а что ты думаешь о поступке Каина? – ласково обратился он ко мне. – Хотелось бы услышать твоё мнение.

Я тут же назубок выдал одну из последних проповедей нового папы Целестина III, в которой как раз и описывалось правильное толкование братоубийственных войн. Епископ внимательно слушал, задавал каверзные вопросы, но я, вспоминая все доступные проповеди пап, неуклонно отвечал изречениями и суждениями либо нынешнего папы, либо его предшественника, Климента III.

– Хорошо, а что ты думаешь о поступке брата Диониса?

Я удивлённо поднял на него кроткий взгляд.

– Каком поступке, ваше преосвященство? У нас был диспут, и я, как ревностный католик, не мог допустить, что Священные Писания толковались не так, как должно.

Епископ тяжело посмотрел на меня, но я выдержал этот взгляд, больше похожий на тот, когда удав смотрит на кролика.

– Я поспрашивал, все, кто тебя знают, говорят о твоей исключительной… – он задумался, подбирая слово, – энергичности и широком кругозоре. Это так?

– Если отвечу, что да, это будет грехом. Точнее, гордыней, ваше преосвященство, – я развёл руками, – просто я очень хочу стать таким же, как мой отец, и даже лучше. Должны же следующие поколения быть лучше и набожнее предыдущих, чтобы приблизиться к раю Божьему, но на Земле?

– Это правда, – он не мог не признать очевидного факта.

– Я также слышал, что ты разыскиваешь людей, знающих высокую латынь? Зачем? – продолжил он допрос, похоже, что это был именно он, а не простые посиделки за столом с добрым старичком.

– Всё верно, ваше преосвященство, – по спине пробежали мурашки. То ли симбионт опять начал чудить, то ли мне стало страшно от того, как хорошо епископ подготовился к нашему разговору. Всего за день так много узнал!

– Хочу почитать тексты Великой империи в оригинале. Они хоть и были язычниками, но потом ведь осознали лживость своих богов и приняли в итоге Единого.

Он немигающим взглядом задумчиво меня рассматривал.

– У матери церкви есть такие люди, – неожиданно сказал он, – я мог бы выделить человека для твоего обучения.

– Но? – я услышал в его голосе нужные нотки.

Он невыразительно пожал плечами, ничего не отвечая.

– Кстати, ваше преосвященство, я пусть и ещё мал, но понимаю, как важно и непросто содержать епархию, тем более такую обширную, как ваша, – я достал с пояса кошель и опустил его на стол, – сто шиллингов могли бы помочь сделать вам ремонт в соборе?

По его губам неожиданно скользнула улыбка.

– К сожалению, сын мой, этой суммы будет недостаточно для этого.

Я не стал скряжничать, поэтому снял с пояса последние два мешочка.

– Здесь триста шиллингов, ваше преосвященство, всё, что у меня есть, – со вздохом расстался я с карманными деньгами.

– Это твои деньги? Не семьи? – он правильно меня понял.

– Конечно! Я не стал бы жертвовать деньги, которые мне не принадлежат, ваше преосвященство! – обиженно воскликнул я.

– Это правильный поступок, сын мой, богоугодный, – он не притронулся к мешочкам, – я подумаю и завтра дам тебе ответ по поводу нужных людей.

– Я был бы весьма вам благодарен за это, – я низко поклонился.

– Тогда не смею тебя больше задерживать, сын мой, тебя наверняка ждут дома родные, – он остался сидеть, даже не дотронувшись до денег, и я понял, что аудиенция окончена. Поэтому встал, ещё раз низко поклонился и попрощался, поцеловав перстень с крестом на его правой руке.

Выйдя из дома и сев в лодку, я наткнулся на вопросительный взгляд дяди.

– Опасный старикашка, – тихо ответил я, – но сильно надеюсь, что отстанет от меня.

Он не стал задавать больше вопросов, лишь хмыкнул, отдав приказ плыть домой.

Мама, конечно, тоже была сильно взволнована этой встречей, но я не смог её успокоить, поскольку по лицу и поведению епископа не было понятно, как он ко мне относится. Но хотя бы деньги взял, и то ладно. Графиня покачала головой, но затем стала рассказывать, что в доме прибавилось гостей. Все её знакомые и подруги просто осаждают её с обеда, прося больше подробностей произошедшего. Она улыбнулась и потрепала меня по голове.

– Думаю, завтра узнаем, что решил епископ, – не поддался я её настроению и стал переодеваться, чтобы лечь спать. Она даже не стала настаивать, как обычно, чтобы мне помогали кормилицы. Поцеловав и пожелав спокойной ночи, она перекрестилась и потушила перед уходом свечу. Комната погрузилась в темноту.

***

Ранним утром под дверьми дворца оказался монах в скромном одеянии, который, представившись охране, был допущен ко мне. Оказалось, епископ сдержал обещание и мне-таки выделили нужного человека. Пришлось его встраивать в расписание, раздвигая всех остальных. Зато первое же занятие с невероятно умным, образованным монахом так меня потрясло, что я предложил ему переехать к нам на время всего обучения, чтобы он уходил только на мессы в собор. Он с благодарностью согласился, и я не разочаровался в нём. Как разительно уроки с ним отличались от всего того, что было раньше! Если до этого я сам вытаскивал нужные сведения из людей, то тут практически на любой мой вопрос у него имелся ответ, и даже если он не был готов отвечать сразу, то на следующий день приносил нужную книгу, и мы совместно находили даты, события или людей. Церковь была хороша в этом, скрупулёзно собирая всё, что относилось к жизни и смерти божьих созданий.

Я признавался самому себе, что на сегодня это лучший учитель из всех, что мне встречались. Даже Чжан Юаньсу казался занудным на его фоне, хотя по возрасту они были, пожалуй, недалеки друг от друга. К сожалению, долго это не продолжилось. Первые тревожные звоночки, говорящие о том, что дело с учителем нечисто, прозвенели тогда, когда в разгорячённом споре о первом императоре Октавиане Августе, Джакомбо словно вскользь упомянул, что вот прежние боги были, пожалуй, поинтересней нынешнего. Тревожный набат сразу загудел у меня в голове, заставив собраться и моментально ответить, чтобы он и думать не смел о таком! Это ересь в чистом виде! Он, конечно же, свёл всё в шутку и следующий раз был более осторожен, проверяя меня подобными подцепками, когда я был на эмоциональном подъёме, узнавая что-то абсолютно новое для себя. На его несчастье, я теперь был всегда настороже и глубоко разочарован учителем, в котором сначала души не чаял. Детскую обиду с трудом удавалось скрывать от него, тем более что симбионт в этом мне нисколько не помогал, постоянно что-то настраивая и преобразовывая в маленьком теле.

***

– Что скажете, кардинал? – епископ, скрестив пальцы, смотрел на колеблющийся огонёк свечи, не глядя при этом на собеседника.

Сидящий напротив него человек задумался.

– Я бы ответил, что это просто очень умный ребёнок, если бы не одно но… – он поднял взгляд на священника, – он догадался, что я его проверяю, и стал очень тщательно подбирать слова и фразы, когда разговаривал со мной. Для четырёхлетнего ребёнка, пусть и умного, это очень необычно. Хотя, конечно, его трудолюбие и стремление стать лучше отца заслуживают всяческих похвал. Подобное я редко видел в своей жизни даже у взрослых людей, не говоря уже про детей.

– Да, я тоже это заметил, – согласился с суждением одного из близких людей папы епископ.

– За пару недель вытянул из меня наводящими вопросами всё, что я знаю, и мне приходилось даже готовиться к урокам, читая архивные документы, – кардинал-дьякон улыбнулся.

– Да уж, очень целеустремлённый ребёнок.

– И учитывая, кем является его отец, который день на день может стать дожем, – продолжил за него Луиджи, – очень опасно для нас самих без санкции папы заниматься подобными проверками. Особенно в свете предстоящих известных вам событий.

– С этим я тоже не стал бы спорить, – снова согласился с ним епископ.

– Предлагаю замять тот инцидент с братом Дионисом, – предложил собеседник, – вызовите Витале, поговорите с ним один на один, объясните, что так нельзя поступать с проповедниками воли Господа, обесценивая их роль в глазах паствы. Он поймёт, я в этом уверен.

– А если он всё же сделал это осознанно? – взгляд епископа потяжелел.

– Найдите ему временное занятие при соборе, он ведь любит читать. Поручите, например, разобрать церковную библиотеку, а то у вас там такой бардак со дня смерти брата Антонио, просто жуть. Заодно пусть братья и присмотрят за его поведением, а то пока он всё время находится дома, трудно составить о нём цельное впечатление.

Епископ задумчиво покивал, совет был очень дельным.