Сокровище

– Вы готовы оказать нам посильную помощь?

– Да! – уверенно кивнула Марина. – Но у меня есть одно условие.

– Условие? – поморщился командор.

– Вы найдете убийц моего отца!

– Принимается, – отчеканил командор. – Но у меня тоже есть одно условие. Где вы живете? – обратился командор к Мите.

– В Москве.

– Он, – палец командора нацелился на Митю, – немедленно уезжает домой.

Марина посмотрела на брата. Тот был явно опечален подобным известием.

– Нет! – с мольбой сказала Марина.

– Это – мое условие! – отрезал командор.

Митя подошел к Марине, потрепал по плечу.

– Ибо я уже становлюсь жертвою, – со вздохом сказал он. – И время моего отшествия настало.

Марина обняла брата. Поцеловала в щеку.

– Мы еще увидимся, – сказала она. – Прости! Так надо.

Митя не спорил.

10

Скворцов смотрел на Виноградова. И не понимал, спит он или нет.

Грудь Виноградова мерно вздымалась, и глаза были закрыты.

Правда, левое верхнее веко давно уже гноилось; оно расползлось, словно трухлявая ткань; сквозь дырку были видны мутно-серая радужка и расширенный зрачок.

«Шестьдесят шестой» сильно похудел; мышцы на лице натянулись; губы уже не могли сомкнуться и закрыть пожелтевшие зубы.

Спит он или не спит? – подумал Скворцов.

Виноградов глубоко вздохнул и открыл глаза. Левое, дырявое, веко зацепилось за пересохшую роговицу. Виноградов несколько раз моргнул; прежде, чем глаза открылись полностью.

– Ищи ее, – прошелестел Виноградов. – Ищи. И найди.

– Да, Борис Михайлович. Уже ищем.

Скворцов старался, чтобы голос звучал уверенно. Но взгляд – и Скворцов сам не понимал, почему, – не мог оторваться от дырявого века.

11

Виктор вел машину. Марина сидела рядом, на пассажирском сиденье.

Наконец, Марина не выдержала.

– Куда мы едем?

– Вам нужно исчезнуть, – ответил Виктор.

– Исчезнуть?

– Совсем.

Память услужливо вытолкнула наверх обрывки шпионских фильмов. От этой мысли стало жарко. Марина опустила солнцезащитный козырек, открыла крышку на оборотной стороне и посмотрелась в зеркальце. Хорошее лицо. Она прожила с этим лицом почти тридцать лет, и оно ей нравилось.

– Надеюсь, вы не будете делать мне пластическую операцию?

Виктор на секунду опешил.

– Что?

– Ну, знаете… Как в кино…

Виктор рассмеялся. Его смех показался Марине приятным.

– Пластическую операцию? Как в кино? Ну, вы даете! Вы знаете, что такое – пластическая операция? Шрамы будут заживать, как минимум, месяц. Еще месяц будет восстанавливаться чувствительность мимических мышц…

– Вижу, вы знакомы с темой! – перебила Марина.

– Я – да, – подтвердил Виктор. И снова – не смог сдержать улыбку. – А вам – лучше повременить.

– Так куда мы едем?

Марина огляделась. Местность была знакомой.

– Мы – возвращаемся.

Машина мягко подкатила к поребрику. Виктор вышел первым, обогнул капот и открыл дверцу. Марина кивнула, мысленно отмечая, что не стоит делать это с преувеличенной благодарностью; мол, обычное дело, я привыкла; и ступила на асфальт.

Кирочная, 43. Музей Суворова.

Виктор вручил Марине письмо Суворочки.

– Вот о чем вам нужно будет говорить перед телекамерами.

– Телекамерами?

– У нас – обширные связи.