Неизвестный Пири

Эйвин Аструп из Христиании в Норвегии (сегодня – Осло. – Д. Ш.); крепкий юноша, только недавно приехавший в Соединенные Штаты… Он получил диплом первой степени коммерческого колледжа в Христиании и брал многочисленные призы в спорте, в особенности лыжном.

Джон Вергоев из Луисвилля, штат Кентукки, минералог и метеоролог. 25 лет, учился в одном из восточных университетов. Мистер Вергоев щедро содействовал решению финансовых проблем экспедиции.

Роберт Пири – глава Северо-Гренландской экспедиции в 1891–1892 годах

«Кайт» у берегов Гренландии, 4 июля 1891 года

Портреты членов первой Северо-Гренландской экспедиции Пири (слева направо, сверху вниз): Фредерик Кук, Лэнгдон Джибсон, Эйвин Аструп, Джон Вергоев, Мэттью Хенсон

Мэттью Хенсон, мой слуга; смелый чернокожий парень родом из Виргинии, 23 года. Его ум и преданность, выдающаяся отвага и выносливость, проявленные им в течение нескольких лет, проведенных со мной в различных экспедициях и в джунглях Никарагуа, убедили меня в том, что он очень ценный член партии.

Миссис Пири сопровождала партию. Здоровая, молодая, энергичная и полная восторженного интереса к делу, она не видела причины, почему она не сможет перенести условий и среды, в которых датские женщины проводят годы своей жизни.

У Пири – мы увидим это – отличная команда. Да и в целом вся его Северо-Гренландская экспедиция кажется великолепно отлаженным грандиозным предприятием. Смелость, настойчивость и упорство Пири восхищают, и он предстает умелым организатором. Ему удалось все: добыть деньги, найти людей, снарядить судно и причалить к северным берегам Гренландии, построить дом и созвать окрестных инуитов, поселить их рядом и наладить с ними дружеские отношения, подготовить снаряжение – сани, приборы, сшить одежду, приобрести у местных людей собак и научиться управлять упряжками, собрать рационы питания, создать на ледяном куполе депо со снаряжением и продуктами для предстоящего перехода.

Участница экспедиции Джозефина Пири

Повествование Пири о Северо-Гренландской экспедиции превосходно: интересно, познавательно. Оно словно кладезь полярных откровений, и хотелось бы процитировать многие места из него, очень понятные и близкие автору настоящей книги. Одного не мог Пири – умерить свое себялюбие, свою патологическую ревность к успехам других, свое болезненное тщеславие. «Мой врач», «мои эскимосы», «мой верный чернокожий помощник»… Мой, моя, мои, мое – любимые слова в лексиконе Пири.

Вергоев погиб, Аструп, как мы увидим, тоже в самом расцвете сил уйдет в мир иной; они расстались с жизнью, будучи нешуточно обиженными на лейтенанта. Кук отдалится от Пири. В 1909 году Кук будет оклеветан Пири, и только сила духа поможет ему достойно жить с клеймом всемирного обманщика. Вина Пири в трагедии Кука бесспорна.

Вернусь к словам: «Вергоев щедро содействовал решению финансовых проблем». Они означают, что за свое участие в экспедиции юноша заплатил 2000 долларов. Письмо Пири Вергоеву:

Уважаемый сэр,

Ваши письма и телеграммы благополучно получены, и я думаю, что все приемлемо, если только Вы четко поняли один момент, а именно: Ваш вклад, каким бы он ни был щедрым, не может дать Вам какого-либо права участвовать в руководстве экспедицией или в ее контроле. Эти обязанности – абсолютно моя прерогатива.

Как я уже писал, Вам будет оказано полное доверие как участнику, и я постараюсь, чтобы Вы были довольны…

Я думаю, что какие-то серьезные риски Вам не грозят, но Вы должны быть готовы к любым объемам тяжелой работы. Я не думаю, что Вы должны как-то специально готовиться перед поездкой…

Каждый из участников подписал контракт. Люди Пири были «согласны с тем, что в течение года после публикации официального отчета о результатах экспедиции они не имеют права писать о поездке или распространять информацию…». Брайс замечает, что Пири засекретил даже имена членов отряда, кроме миссис Пири. Цель та же: лейтенант, и только он – источник сведений о путешествии.

На подходах к Годхавну[12 - Город и порт в Гренландии.] всех удивил Вергоев, решивший сплавать к берегу, до которого от корабля, стоявшего на якоре, было около 200 метров, и вплавь вернуться. В бухте застыли айсберги, вода была ледяная, и зрители заволновались. Доктор Роберт Кили из академической группы поспешил за смельчаком в лодке. Но все обошлось, Вергоеву аплодировали, хотя бравада юноши в свете последующих трагических событий была словно неприятным предупреждением.

1 июля «Кайт» достиг залива Мелвилл, где почти неделю простоял, окруженный льдами. 11 июля битый лед настолько сильно сжал руль, что штурвал вырвался из рук рулевого, и железный румпель ударил по правой ноге Пири, вдавив ее в рубку и сломав две кости над лодыжкой. Пострадавшего унесли в каюту. Кук с помощью миссис Пири закрепил сломанные кости гипсовой повязкой. Велики были страдания пациента от боли при столкновении судна со льдами.

Айсберги – арктические скитальцы

В подробнейшем отчете об экспедиции Пири отводит совсем немного места своим мукам, тем не менее короткие записи позволяют судить об истории болезни:

Мне перебинтовали ногу и уложили на длинной постели в каюте, где я был вынужден оставаться до тех пор, пока меня не перенесли на берег в наш зимний лагерь…

Моя сломанная нога зажила, и 15 августа на костылях я вышел на первую прогулку; 16-го я взошел ковыляя на холм и слегка оперся сломанной ногой на землю…

3 октября я впервые прошел почти полмили без костыля и палки.

14 января 1892 года во время вылазки на ледяной купол:

Что меня радовало, так это состояние моей сломанной ноги – она еще не позволяла полноценно перепрыгивать препятствия, но уже не болела.

Все это подытоживается:

Благодаря профессионализму моего врача Кука и неусыпной и чуткой заботе миссис Пири я вскоре полностью поправился.

Однако через 17 лет, на пути к Северному полюсу, Пири будет жаловаться, что нога, сломанная на «Кайте», ноет.

Конечным пунктом плавания стал южный берег бухты Мак-Кормик. Место для зимовки было выбрано перед красными отвесными утесами. Пири, привязанного к доске, вынесли с корабля и уложили в палатке, откуда он мог наблюдать за строительством дома, получившего название Дом Красной Скалы[13 - Red Cliff House.]. 30 июля «Кайт» снялся с якоря.

Доктор Кили нарисовал грустную картину прощания: «…после обмена несколькими памятными подарками и пожеланиями мы сказали друг другу “до свидания”. Три пронзительных гудка и оружейный залп известили об отплытии. Никогда я не слыхал звуков прощального салюта, которые вызвали бы у меня такую грусть… Когда лодка отплывала, они [группа Пири] три раза прокричали “Ура!..”, но радости в голосах было куда меньше, чем раньше, когда я слышал тех же людей. Колокол в машинном отделении просигналил полный вперед, и через несколько минут мы отплыли от самого северного белого поселка Земли, оставив наших товарищей перед лицом выбранного ими долга в этих беспощадных арктических условиях».

От Дома Красной Скалы до Северного полюса лежало 750 миль льда – расстояние не такое уж большое, и вряд ли шестеро мужчин, мечты которых так последовательно воплощались в реальность, разделяли грусть отплывающих. Пири в палатке написал письмо маме, которое отправил с «Кайтом»:

Я стремлюсь к тому времени, когда буду удлинять шаг на моем пути к северной цели, к почетному имени и славе…

Что касается моей команды, то я ей очень доволен и чувствую доверие к каждому ее члену. Все они – джентльмены, насколько мне удалось узнать.

Особое доверие я испытываю к доктору Куку. Он, несомненно, большой специалист в своей профессии, имеет очень хороший запас медикаментов и т. д. Он спокоен, аккуратен, внимателен и в высшей степени невозмутим. Я имел возможность убедиться в этом после досадного несчастного случая 3 недели назад.

Спустя 10 дней члены отряда уже обживали построенный дом 22 на 12 футов: одну комнату размером 20 на 7,5 футов заняли пять членов команды, в другой, почти в два раза меньшей, разместилась семья Пири.

Дом Красной Скалы

Поход через ледниковый купол Пири хотел осуществить следующим летом на собаках, и главным теперь было наладить дружеские отношения с инуитами, поскольку только они могли снабдить экспедицию собачьими упряжками, дичью и шкурами животных для изготовления одежды и обуви. Расплачиваться с аборигенами Пири намеревался ружьями, топорами, ножами, безделушками, иголками.

Одно из поселений находилось в 70 километрах от Дома Красной Скалы, и туда Пири послал Кука, Вергоева, Аструпа и Джибсона. Каждый имел письменное распоряжение.

Стоит сказать, что все приказы и распоряжения Пири, все отчеты его подчиненных времен Северо-Гренландской экспедиции педантично собраны в книге «По большому льду». Они впечатляюще подробны. Видно, как внимательно лейтенант относится к мелочам, – он в курсе буквально всего и, словно гордясь своими знаниями, дотошно излагает все факты на бумаге: смотрите, мол, как было, – документы подтверждают.

Начальником экспедиции был назначен Джибсон, на Кука возлагалась вербовка инуитов. Предписание доктору гласило:

12 августа 1891 года

Сэр, Вы назначаетесь заместителем командира лодочной экспедиции… и в случае, если с мистером Джибсоном случится что-либо серьезное, Вы примете команду.

Во время… экспедиции Вы должны скрупулезно отмечать месторасположение всех эскимосских деревень на посещенных вами берегах и заносить все необходимые сведения, касающиеся их планировки, размеров, материалов и т. д.

Если Вы обнаружите туземцев, то попытайтесь получить от них шкуры северного оленя, медведя, песца, а также, что особенно важно, комаги[14 - В оригинале kamiks. В книге 2013 года слово переведено как «унты», что неправильно. В книге издания 1906 года – «комаги». Камики, комаги – вид обуви из кожи.].

Попытайтесь объяснить туземцам, где находится дом и что они могут найти в нем необходимые для них вещи в обмен на меха и орудия.

По возможности убедите семейную пару (у которых есть каяк и прочие принадлежности) вернуться с вами и поселиться на зиму вблизи нашего лагеря.

Если вам это не удастся, постарайтесь привести хотя бы одного мужчину с каяком, пообещав ему в качестве вознаграждения ружье.

Отряд отправился на вельботе, рассчитывая возвратиться через две недели. На третий день на острове Нортумберленд Кук и его товарищи увидели первого инуита. В отчете о поездке Кук пишет: «Он был больше похож на какое-то животное, чем на человека. Эскимос не выказывал страха, а сошел прямо к берегу и помог нам пристать, смеялся и несколько раз принимался что-то говорить. Конечно, мы не понимали ни слова из сказанного. Вскоре появилась женщина с двумя детьми. Мы сели завтракать и предложили им поесть с нами. Им, как нам показалось, было приятно наше гостеприимство, они ели все, что мы давали, но из всей нашей пищи им понравились только кофе и бисквиты».

Первый местный житель. Фото доктора Кука