Света, я вернулся!

– Да, это я, учитель,– можно было бы сказать, слабым голосом ответил Василий, хотя если выразиться более правильно – энергетически слабо. (Зеленая точка – ответ)

– Поздравляю с возвращением! – пришло сообщение, – Ты вернулся к жизни. А вернее, не ты, а твоя душа. Она стала совершенной. У тебя великолепное будущее. (Мигающая зеленая точка – конец смысловой части)

– Не понял, как душа… к жизни… вернулась… Она, что – может жить без тела? – удивился Василий. (Яркая красная точка, крайняя степень возбуждения – вопрос).

– Василий, душа без тела может жить, но недолго. И твоя душа вернулась в тело. Но не в твое. (Зеленая точка – ответ)

– Кк-к-ак, не в мое тело?!!! А в чье тело? Что вы придумываете, что это за фантазии?!! – Василий все уже понял, но не мог смириться. (Яркая красная точка, крайняя степень возбуждения – реакция).

– Год назад Василий Свешников погиб в аварии во время гонки на автодроме в Сочи, тело предано земле на одном из кладбищ Москвы. А вот твоя душа пережила инкарнацию и теперь составляет практически одно целое с новорожденным. – Амрит помолчал, ожидая реакции.

Реакции не было. Василий, или его душа, был сражен этим известием. Как говорят в таком случае – пал духом, если это вообще возможно в данной ситуации.

– Я понимаю, ты шокирован. Но прими это стоически – это неизбежность и изменить ее нельзя. Я буду всегда на связи и тебя поддержу, но сейчас моя медитация заканчивается. Продолжим завтра, в это же время. До связи. (Синяя, медленно угасающая точка – конец связи).

Василий разрыдался, содрогаясь всем своим (или не своим) тельцем. Он стонал и всхлипывал, слезы лились из его глаз, он плакал и причитал:

– Как же так, это невозможно… Неужели ничего не исправить… Верните меня обратно…

Младенец двух дней отроду, находившийся в палате № 15 Родильного дома № 7 Новосибирска, громко плакал, его покрасневшее личико выражало крайнюю степень горя, слезки катились по щечкам, из беззубого рта доносилось детское уа-уа-уа….

Наклонившаяся к нему мать, проверила подгузник:

– Обкакался, сынок? Ну, ничего, не плачь, мамка рядом, сейчас переоденем в сухое.

Сергей Васильевич Манохин изволили отдыхать. Культурно отдыхать. Дома отдыхать – чай не господа – по ресторанам мотаться, да и финансы, не сказать, чтобы пели романсы, а так – мурлыкали чего то там, намякивая на обнуление.

А вот уж где он отдыхал после отдыха – знамо где: на родной кухоньке, аккуратно положив личико в мягкий салат, купленный накануне в местном магазинчике. Майонез нежно увлажнял кожу, от него же волосы становились шелковистыми и жирными. Ну да ладно – не баре, так сойдет.

Отрыв лица от салата произошел около шести утра, когда весь честной народ сибирской столицы – города Новосибирска, спешил уже зайти в туалет, опередив других членов семьи. Вот и Сергея Васильевича не обошла сия участь. Его разбудили не летающие крысы (так горожане называют голубей) – его разбудил свой внутренний будильник, а вернее давление в нем, грозящее неминуемым позором в случае чего, ежели не так пойдет… то держись!

Решение пришло быстро: две широких, как лопаты, ладони взметнулись вверх и уперлись в столешницу: начался подвиг, никому не видимый, но подвиг – пошел счет первой попытке отрыва лица от салата. Попытка была не засчитана – испытатель тяжко вздыхал и левой ноздрёй пытался выдуть майонезные пузыри… Вторая попытка увенчалась успехом: Сергей Васильевич, подняв голову над полем битвы, тьфу, нет – над столом с яствами – и открыв свои не очень ясные, с белками в красных прожилках очи, оглядел окрестности. В квартире, как водится, уже никого не было, о гостях напоминала лишь набитая окурками пепельница, грязная посуда и потухшая «беломорина» в открытой банке со шпротами. Но сейчас было не до угощений: туалет молчаливо ожидал хозяина. Интимный акт завершился успешно.

Открыв дверь туалета, Сергей Васильевич попытался вспомнить повод для пиршества. Голова была чугунной, думала со скрипом и наконец, в итоге он осознал – три дня назад он стал отцом, у него родился сын Петенька. Вторая мысль ввергла Сергея Васильевича в ужас – сегодня он должен забрать жену с ребенком из роддома, после двух часов. А в квартире, эх-ма, царил разгром и никто, кроме него, навести порядок не сможет.

Пауза длилась недолго. Метнувшись на кухню, Сергей Васильевич стал восстанавливать порядок и чистоту на кухоньке и окружающих ее окрестностях, пакет с весело бренчавшими пустыми бутылками стремительно, с грохотом понесся вниз по мусоропроводу. Отмеченное абстинентным синдромом лицо Сергея Васильевича покрылось испариной, сивушное дыхание явно не доставило бы удовольствия тому, кто его ощутил бы: но рядом никого не было.

Подвиг продолжался часов до одиннадцати. Взмокшая от пота серая майка под нельзя как подходящим названием «алкоголичка», семейные трусы в цветочек и тапочки на босу ногу на нашем герое соответствовали моменту перекура. Отерев лоб грязноватым кухонным полотенцем лоб, Сергей Васильевич сел на деревянный коричневый табурет, заскорузлыми пальцами достал «беломорину» из пачки, постучал ее бумажным мундштуком по пачке. Вовремя поднесенный огонек спички дал начало процессу горячей возгонки табака, а именно – табакокурения: сизый дымок папироски стлался по кухоньке и медленно вытекал в открытую форточку.

– Хорошо, что сегодня суббота, – подумалось Сергею Васильевичу, – а то в будний день я не смог бы навести порядок …

Сергей Васильевич работал системным администратором в одном из отделов Сибирского отделения Российской академии наук, правда, окружающие называли его просто – компьютерщик. Было ему от роду 27 лет. Женат.

Не сказать, конечно, что его работа была непыльная – пыльная, да еще и какая: те, кто хоть однажды сталкивался с открытым системным блоком компьютера, всё поймут без расшифровки. Не чуждый системе самосовершенствования, Сергей Васильевич самостоятельно изучал языки программирования, поскольку не считал нужным пребывать в качестве полезного овоща на работе: «подай, принеси – иди нафиг». Надо было думать о повышении своего статуса, да и удаленную работу никто еще не отменял.

Ровно в 14.30 Сергей стоял в вестибюле новосибирского роддома № 7, что на улице Героев Революции 4, в руках у него был традиционный букет из пяти хризантем и тортик для акушерки.

Минут через пять дверь отворилась. Сначала в поле зрения новоиспечённого отца попал сверток, как сразу ему подумалось, а потом он понял: это руки его возлюбленной Лидочки несут их первенца – Петеньку. Молодой мамаше было 23 года от роду, она была хороша собой, румяна и белокожа, русые волосы стягивала резинка на затылке, была она одета в цветастенькое платьице, на ногах были босоножки: лето в Новосибирске выдалось жарким.

Следом за Лидой вышла медсестра: получив свой законный тортик, она улыбнулась и ушла обратно.

Раскрасневшись от счастья, Лида подплыла к протянувшему к ней руки мужу:

– Ну, здравствуй, моя дорогая! – с этими словами Сергей чмокнул жену в щечку и забрал себе сверток.

– Тс-с-с! Он еще спит, – прошептала Лида, – пойдем уже домой, пора.

Сергей повернулся к выходу и всё же не утерпел и поднял-таки клапан над красненьким личиком наследника и оторопел: его встретил внимательный немигающий взгляд ребенка, а затем один его глаз явно подмигнул Сергею Васильевичу, а маленький ротик покосился в кривой улыбке.

– Т-т-ты, видела? – заикаясь, спросил молодой отец.

– Я же тебе сказала, – прошептала Лида, – не буди ребенка, а что? – заглянула она под клапан.

– Спит же он, не видишь, что ли?

– Да нет, ничего, – пробормотал ошарашенный отец, – наверно показалось, – буркнул он себе под нос.

– Надо, наверное, с водкой завязывать, – почему то подумалось Сергею Васильевичу.

Они спустились вниз, к поджидавшему их такси. Водитель, открывая дверь, расплылся в улыбке:

– Мальчик, девочка?

– Петенька, – с гордостью отчеканила Лида.

– Куда везти то?

– Да тут недалеко: улица Маяковского, дом 9, второй подъезд.

– А этаж, какой? – сыронизировал таксист и, встретив молчание, закончил диалог:

– Пристегнитесь.

Глава 10. Амрит: встреча с душой

Чтобы управлять собой,

используй свою голову.

Чтобы обращаться с другими,

используй свое сердце.

Индийский эпос

В Москве наступил вечер – теплый летний московский вечер. Шторы на раскрытых окнах йога-центра «Путь духовного совершенствования» практически не двигались – царил полный штиль. Где-то вдалеке был слышен приглушенный гул транспорта, но он не мешал сосредоточению.

Амрит готовил отчет в Центр о проделанной работе и полученной им информации.