Закон «дегтярева»

– Твоя правда, – спохватился стаббер. – Кстати, мы так и не познакомились. Я – Ион.

– Рудольф, – с легким поклоном представился Рудик.

– О как, – поднял брови Ион. – Ладно, пошли, что ли. Оружие можете не сдавать, своим в Кремле это не обязательно.

– И куда это мы? – поинтересовался подозрительный спир.

– В трактир, к Барме, – отозвался стаббер. – У него сегодня пельмени с хоммятиной, борщ, турьи котлеты – закачаешься…

* * *

Меню в трактире Бармы, и правда, было царским. Я даже на некоторое время отвлекся от мрачных мыслей, которые смело можно было назвать предчувствием. Чего именно? Не знаю. Неприятностей, наверно. У меня всегда такое настроение, когда моя сталкерская чуйка подает сигналы близкого бедствия. И приглушить их на время можно только обильным и вкусным обедом – что и было предоставлено мне в полном объеме. Обещанные блюда оказались отменными, как и морс из настоящей клюквы, которым мы с Рудиком запивали сытную пищу.

– Клюква у нас тут своя, на плантациях в подземном городе растет, – с нескрываемой гордостью хвастался Ион. – Как и пшеница, кстати, из которой вот этот хлеб испекли. Хотя агрономы говорят, что уже совсем скоро можно будет и на поверхности сеять. Не везде, конечно, но тем не менее. Земля возрождается помаленьку. Да и мутанты уходят из Москвы…

«Мутанты уходят», – щелкнуло у меня в голове, словно стаббер своими явно случайно оброненными словами снял с предохранителя оружие, встроенное в мою башку.

– Куда уходят? – перебил я его.

– Да кто ж его знает куда? – пожал плечами Ион. – Не далее, как сегодня утром вся шваль, что под красными стенами постоянно ошивалась, взяла да свалила. Все как один. И нео, и био, и даже приблудившийся руконог, который сдуру из канализационного люка вылез – повернулись спинами да и потащились подальше от стен, на восток. Может, осознали наконец, что Кремль им не взять.

– Может, и осознали, – кивнул Рудик, отправляя в пасть последний пельмень из большой глиняной миски. – Только я в самосознание мутов не верю. Оно у них включается только когда жрать хотят или на пулю нарвутся. В остальных случаях оно спит беспробудно.

– Мутов, говоришь, – задумчиво протянул Ион. – А ты тогда кто? Только не обижайся. Я просто для себя хотел понять.

– Да какие обиды? – дернул плечом Рудик. – Человек я. Только с телом не повезло.

И, высунув длинный розовый язык, ловко вылизал им миску дочиста. После чего посмотрел на меня умильно, что означало – все отлично, дорогой друг, только добавки бы?

Ответить на этот крик души, застывший в круглых глазах спира, я не успел. Дверь трактира хлопнула, и в помещение ввалился Шерстяной. Следом за ним семенил Колян.

– Кого я вижу?! – взревел Шерстяной, расставив лапы и направляясь ко мне с явным намерением пообниматься. – А я сразу слухам-то и не поверил! Мол, Снар у Бармы сидит, хавает. Ага, говорю, божество вормов материализовалось в трактире, чтоб нажраться до оловянных глаз. Ан нет, иной раз слухи не врут. Дайка я тебя обниму, дружище!!!

Пахло от Шерстяного как от нормального зомби – сладковато-кислой мертвечиной и самогонным перегаром. Но, в то же время, с виду это был вполне себе старый друг-мутант с экстремально волосатой рожей и манерами портового грузчика. Однако ни то, ни другое не было поводом для того, чтобы я бросился обниматься в ответ. Для меня вообще все эти тактильные выражения симпатии распространяются только на противоположный пол. Так что я отстранился от лап Шерстяного, проворчав:

– Полегче, дружище. Я тоже рад тебя видеть, но обниматься предпочитаю с девушками.

– Ну вот. – Шерстяной хлопнул лапами вхолостую. – Никто не понимает широты моей души. Может, хоть выпьем тогда?

– Это запросто, – облегченно кивнул я.

– Хэллоу, босс! – взревел Колян, наконец пролезший между тесно стоявшими лавками. – Сколько летов, сколько зимов!

– Лет и зим, чурка нерусская, – хмыкнул Шерстяной, усаживаясь за стол. – Черт знает сколько уже с нами таскается, а все никак русский не выучит.

– А это кто есть с тобой? – насторожился Колян, наставив на Рудика свои видеокамеры, напоминающие рачьи глаза.

– Это есть спир сапиенс, – хмуро отозвался Рудик, отставляя в сторону начисто вылизанную миску. Похоже, не ожидал увидеть разом такую кучу моих друзей. – Звать Рудольфом. Можно без отчества.

– Колян, – небрежно махнул манипулятором разумный робот-серв, в которого двести лет назад по ошибке всунули слишком уж высокоразвитый человеческий мозг. – Главный механик в оружейной мастерская. А это Шерстяной, шеф-повар в стрелецкой столовая.

– А вы, я смотрю, здесь все карьеру сделали, – невольно усмехнулся я. – Что ж, поздравляю.

– Ты бы остался в Кремле, тоже сделал, – улыбнулся Ион. – Тут каждый специалист на счету, а уж такой как ты – вообще на вес золота. Кстати, расскажи, что с тобой было с тех пор, как ты ушел… ну… в иной мир?

Я вздохнул.

– Непростая просьба. На четыре полновесных романа потянет. Два в одной вселенной, два – в другой.

Друзья переглянулись.

– Ладно, как-нибудь в другой раз расскажешь, – кивнул Ион. – Или мы почитаем, если кто-то те романы напечатает и они к нам попадут.

– Уже напечатали, – сказал я.

Однажды на мой старый КПК-коммуникатор пришло сообщение от одного издательства, которое заинтересовал мой первый роман «Закон снайпера» – в свое время куда только я не рассылал ту рукопись. И с тех пор я периодически отправляю тексты на тот адрес. Коммуникаторы не раз терялись, разбивались, тонули – но я всякий раз находил новый, работающий, и снова связывался с тем издательством через знакомый адрес. Не знаю, почему некоторые из мобильных устройств до сих пор поддерживают связь, причем даже через разные миры. Но это – факт. И искать объяснение ему бессмысленно. Думаю, дело в том, что я хожу по Зонам разных миров. И этим Зонам зачем-то нужно, чтобы люди знали, что в них происходит. И потому, когда я беру в руки новый коммуникатор, найденный в развалинах либо купленный у маркитантов, я точно знаю – скорее всего, он будет работать. Потому что людям нужна Зона – так же, как Зоне нужны люди…

– Ну, тогда дадим задание маркитантам найти и доставить твои книги в Кремль, – улыбнулся Ион. – А мы тут вот… живем-выживаем. Сегодня только вздохнули немного, когда мутанты на восток ушли. Может, гон у них начался или еще что. До этого все вылазками да штурмами задалбывали, а нынче утром – раз, и все свалили как по команде. Везде чисто, и в ГУМе, и дальше. Хотя, если честно, сильно далеко разведчики пока не ходили. Провокаций опасаемся. И так уже…

И запнулся, словно оговорился случайно. Судя по тому, как зыркнули на него Шерстяной с Коляном, так и есть – оговорился о том, что открывать не собирался.

– И так уже – что? – спросил я.

Над столом повисла неловкая пауза.

Положение спасли дочки трактирщика Бармы – принесли съестное. Даже заказа не потребовалось, сами знали, что нужно завсегдатаям. Шерстяному приволокли бутыль самогону, большую кружку и чуть поджаренный огромный стейк с кровью. Коляну – то же самое, только без кружки и бутыли.

– У него свой спирт всегда с собой, – ощерился Шерстяной, доставая из-за пояса огромный мясницкий нож и принимаясь за еду. – Эх, люблю я это дело, да со свежей кровушкой.

– О, йес! – с воодушевлением воскликнул Колян, взгромождаясь на широкую лавку, заменяющую стул. – Самый лучший стейк во всей Москва – если не считать те, что делать старый френд Шерстянов.

Я понимал – все это веселье наигранно. Друзья старательно уводили разговор в сторону, прятали глаза… но все понимали, что эта мера временная. Все равно придется рассказать то, что они так хотели от меня скрыть. Просто больно уж трудно было им на это решиться.

– И так уже – что? – более жестко проговорил я.

– Ладно, хорош ходить вокруг да около. – Шерстяной бросил нож на стол, да так, что широкий клинок отколол от столешницы длинную щепу. – Все равно он все узнает.

– Что всё? – продолжал давить я.

– Лучше, конечно, тебе было не возвращаться, – нахмурился Ион, также отложив в сторону вилку. – Если сам отрубил себе кусок сердца, обратно его не пришьешь. Но коль уж пришел – изволь, вот как все было.

Мы привезли Данилу в Кремль, израненного, без сознания. Плохо все было с ним. Множественные переломы костей, разрывы мышц, внутренние кровоизлияния. Мария, жена твоя, от него не отходила. Ухаживала. Говорила, что это ее долг. Когда Марию подменяли, спала часа два-три, потом уходила в рейд за стены. Называла себя сталкером, говорила, что таскать хабар из Зоны – это ее профессия, которая позволяет ей отдохнуть от мыслей. Потом возвращалась и снова ухаживала за Данилой.

А Данила менялся. Так отец Филарет говорил. Мол, хлебнул дружинник крови получеловека-по лумутанта[3 - События, описанные в романе Дмитрия Силлова «Сталкер» литературного цикла «Кремль 2222».], и та кровь вступила в реакцию с D-геном. Кости Данилы срослись, причем очень быстро, раны затянулись, но в сознание он не приходил. До сегодняшнего утра.

Ион благодарно кивнул дочери Бармы, поднесшей ему ковш квасу. Вылил в себя мало не пол-литра пенистого напитка, крякнул и продолжил:

– В общем, он глаза открыл. Повел теми глазами, чисто дикий зверь какой, никого не узнал, вскочил с лежанки – и побежал. Как был – босой, в одних штанах да в рубахе – рванул к восточной стене. Никто его и остановить не успел. Взбежал на забрало по всходам, да и сиганул вниз. Стрельцы думали, что убился, – ан нет. Кувырнулся, вскочил на ноги и побежал к развалинам. Больше его не видели.