Закон Черного сталкера

– Знаешь, мой народ хоть и слаб, но тоже умеет охотиться. И однажды в нашу ловчую яму попал хомо. Скажу тебе по секрету, ничто так не утоляет жажду, как свежая кровь.

– Ты на что намекаешь? – нахмурилась девушка.

– На то, что вон тот идиот с обрезом, который, упав, свернул себе шею, это по идее бурдюк с еще не свернувшейся кровью. А еще я хочу сказать, что свежее мясо гораздо вкуснее тушенки.

– Фу, что ты несешь? – скривилась Рут. Но ее слова прозвучали как-то неуверенно. Сейчас она, замерев на месте, словно прислушивалась к себе…

– Ты же наша, я чувствую, – сказал Рудик. – Может, с виду ты и стопроцентная хомо, но раньше ты была другой, верно?

– Верно, – потерянно произнесла девушка.

– Смотри, как это делается, – сказал Рудик, подходя к мертвецу, голова которого была неестественно повернута влево.

Спир встал на колени, наклонился, рванул зубами кожу на грязной шее, зубами почувствовав, как лопнула от укуса сонная артерия. Сердце мертвеца уже успело остановиться, но бандит был довольно упитан, поэтому из него хлынуло, словно из переполненного бурдюка.

Но Рудик отпил лишь пару глотков, после чего отлип от жуткой поилки, зажал артерию пальцем ниже разрыва и повернул голову к девушке:

– Ты, кажется, хотела пить. Давай быстрее, пока не свернулась.

Рут, будто загипнотизированная, сделала шаг, другой, третий… Растерянность сползала с ее лица, словно некачественный, раскисший грим актера, расплавившийся от жара софитов. Рудик даже удивился тому, как быстро изменилось лицо девушки. Только что рядом стояла неуверенная, нерешительная хомо – и вот уже к нему идет голодная хищница, зверь, на морду которого зачем-то натянули нежную кожу бесхвостой самки.

– Подвинься, – сказала Рут – и жадно приникла ртом к рваной ране на шее мертвого бандита.

* * *

– Что-то я себя неважно чувствую, – сказала Настя, приложив руку к животу. – Тошнит – сил нет.

– Милая, что с тобой? – забеспокоился Фыф.

– Не знаю. Тянет все вниз. Будто вот-вот рожу.

– Так рано ж еще, – обалдело уставился на нее шам. – Времени-то прошло всего ничего… Хотя – какая разница. Ты приляг, приляг, отдохни.

Настя шагнула к дереву, изуродованному радиацией, и тяжело села на серую траву, прислонившись спиной к кривому стволу.

А Фыф стоял и смотрел на свою кио. Так их называли в мире Кремля, военных мутантов-киборгов, сохранившихся со времен Последней войны. Много они с Настей вместе пережили, и сейчас она под сердцем носила его дитя.

Которое шам видел!

Раньше он не умел такого – смотреть сквозь плоть.

Сейчас же все изменилось.

Теперь Фыф мог видеть на много километров, и никакие препятствия не были помехой его новому зрению, для которого не было преград. И сейчас шам наблюдал за тем, как во чреве его любимой ворочается крохотное существо, от вида которого Фыф непременно скривился бы, если б было чем.

Потому что оно было ужасно…

Но это был его ребенок. Его и Насти, которую шам любил больше жизни. И сейчас он успокаивал себя мыслью, что он сам далеко не красавец и что смерть Насти и ее последующее возрождение не могли не повлиять на плод. И как знать, к добру или к худу. Фыф на своем веку повидал немало разных существ. Уродов, совершенных с виду, и чудовищ, которые на деле оказывались самыми верными и преданными друзьями, на которых можно положиться во всем. Так что внешность – это далеко не главное…

Настя вдруг словно что-то почувствовала.

– Ты чего свой глаз от меня воротишь? Знаешь чего?

– Нет-нет, дорогая, – поспешно отозвался Фыф. – Может, тебе что-то надо?

– Странное ощущение, – покачала головой кио. – И тошнота вроде к горлу подкатывает, и в то же время голодно как-то. Будто не я есть хочу, а он.

Девушка погладила себя по животу, который округлился едва заметно.

– Понял, сейчас все будет! – воскликнул Фыф, мысленно охватывая своим новым зрением все в радиусе километра.

…Это было непередаваемое ощущение – видеть, как медленно струится внутри деревьев сок отравленной земли, как между их корней копошатся в земле жирные черви, как в густом буреломе, надежно скрытая от посторонних взглядов переплетением сухих ветвей, спит юная самка ктулху, обнимая лапами немного располневший живот.

Она тоже была беременна. Фыф видел, как в ее чреве медленно шевелятся три живых комочка, похожие на эмбрионы человеческих детей. Это на поздних стадиях беременности у них появятся крохотные щупальца и кривые коготки, которые через пару месяцев после рождения превратятся в мощные когти…

Шам поморщился. Зачем ему эти мысли? Его Насте нужна пища, и много, поэтому жирные черви Чернобыльской Зоны ей не подойдут.

А значит, остается только одно.

Фыф мысленно напрягся, совсем немного. Но этого оказалось достаточно, чтобы в полукилометре от того места, где он стоял, разлетелись в стороны тяжелые стволы мертвых деревьев, скрывающие заботливо выкопанное и надежно замаскированное логово ктулху.

А потом случилось страшное.

От костей самочки ктулху стремительно отделилась вся ее плоть, разбрызгивая в стороны кровь, взлетела вверх, над кривыми деревьями, с невероятной скоростью пронеслась по воздуху и мягко шлепнулась на траву возле Насти.

– Что это? – с удивлением спросила кио, глядя на гору дымящегося мяса.

– Твоя еда, – сказал Фыф.

Он был горд собой, как гордился бы любой будущий отец, сумевший быстро и эффективно раздобыть пищу для матери своего ребенка. Правда, где-то подспудно досаждала ему неприятная и назойливая мыслишка насчет того, что он только что убил беспомощную беременную самку. Но Фыф успокаивал себя тем, что та не почувствовала ни малейшей боли, даже не успев проснуться. В Зоне быстрая и безболезненная смерть – это дар, а не казнь. Многим в этом плане везет гораздо меньше. К тому же Настя была голодна, а чтобы накормить свою любимую, Фыф был готов отнять еще сто жизней у кого угодно.

– Спасибо, – слабо улыбнулась кио.

И начала есть.

Правда, съела она немного.

Внезапно ее вырвало только что проглоченным мясом, а потом она, схватившись за живот, скорчилась на черной траве. Фыф увидел, как стремительно намокают кровью между ног ее камуфлированные штаны.

– Что с тобой? – обалдело спросил он.

– Рожжжаю яааа!!! – жутко закричала Настя.

…И тут внезапно Фыфа охватило спокойствие, которое случалось с ним очень редко, только во время серьезных битв, когда он был в стельку пьяным. До сегодняшнего дня шам считал, что без алкоголя ему этого состояния никогда не достичь. А тут вот оно как, накрыло сразу, захватило полностью. Просто он откуда-то знал, что нужно делать, и все тут.

Мысленно он облек Настю в мягкий прозрачный кокон, в котором боль, рвущая ее изнутри, растворилась полностью. Легким движением мысли Фыф освободил девушку от одежды, одновременно мягко, но быстро усыпив любимую. Теперь она покачивалась в метре над землей, словно на невидимых волнах, и смотрела приятный сон о том, как они с любимым шамом идут по лугу с высокой зеленой травой навстречу восходящему солнцу. Не было этого у них в жизни и вряд ли будет когда, так пусть хоть во сне увидит такую вот идиллическую картину.

Потом шам осторожно запустил нежные невидимые руки в ее чрево, обнял ими плод, потянул его наружу…