Тайна острова Уали

– Попутного ветра, передай от меня привет Бристолю, – говорил он каждому.

Из толпы израненных и обезумевших от страха пленников вышел, опираясь на палку, статный седовласый старик. Старый слуга лорда Бедфорда. Стефан Уизли, так его звали. Голубые лучистые глаза его горели благородным гневом, но тем не менее он по-старомодному, с достоинством поклонился.

– Позволь поговорить с тобою с глазу на глаз, капитан? – обратился он к Ретту. – Мне хочется кое-что шепнуть тебе на ухо.

– Пощады ищешь, старый негодяй? – прохрипел Ретт. – Не тут-то было! Будь ты помоложе, может, ее заслужил бы. Отправили бы тебя в кандалах на невольничий рынок Марокаибо. А сейчас увольте, нет!

– Я стар и не боюсь смерти, капитан Ретт, – отвечал старик. – Я знаю, рано или поздно постигнет тебя участь твоих же пленников. И доведется корчиться тебе в адских мучениях, терзаясь угрызениями совести.

– Безумный старик, угомонись наконец, не то вытрясу из тебя душу!

– Не горячись, капитан, я хочу лишь рассказать то, что тебе следует знать. Вы и не подозреваете, что воистину является сокровищем на борту нашего судна.

– Вот как? Черт меня побери! Где спрятаны эти сокровища, о которых ты говоришь? Говори же, где они, не то я прикажу забить тебя розгами до полусмерти.

– Эти сокровища не рубины и алмазы и не золото, не драгоценные украшения и старинное оружие, а одна старая и тщательно оберегаемая от посторонних глаз тайна, которую может открыть тебе прекрасная девушка, молодая графиня, знатная семья которой владеет одной из самых загадочных тайн Старой Англии.

– Будь ты проклят, дрянной старик! На что мне твоя графиня и какие-то глупые басни! Мне нужно золото!

– Моя госпожа – наследница знатного рода, владеющего тайной, которая достойна твоего внимания. Разгадав ее, можно стать обладателем поистине несметных сокровищ. Таких, которые тебе не снились даже в самых сладких снах!

– Эти бредни я и слушать не хочу!

– И если ты сохранишь нам жизнь, – продолжал Уизли, – и если ты сохранишь нам жизнь, то я научу тебя, как найти, то о чем ты мечтаешь, – несметные сокровища средневековых рыцарей, Мальтийского ордена «Белый крест», количество которых потрясет воображение любого смертного. И молодая графиня – это единственный твой путь к сокровищам, а я, ее верный слуга, ключ к ним!

– Вот как? Я сброшу тебя за борт, как твоих товарищей, и акулы полакомятся тобой, если ты не расскажешь мне все!

– Ты горько пожалеешь об этом, узнав, кого ты собираешься скормить акулам!

– Да вот им-то как раз это и неинтересно знать, – рассмеялся Ретт. – Они отведают любого!

– Это длинная история, капитан, и сейчас не время говорить об этом. Но я обязательно поведаю тебе о ней на борту твоего судна. О легенде сэра Уэйна Гриффита!

– Что ты сказал? Уэйна Гриффита? – удивился Рэтт, услыхав эти слова. В его сознании проносились образы и видения из далекого прошлого. Он надолго задумался. – Так ты слуга Гриффитов?

– Не совсем так, капитан! Я слуга его внучки Катарины Бедфорд, которая едет к своему отцу, лорду Бедфорду, губернатору Сент-Китса.

«Да, дела! – подумал Ретт, скривив рот в отвратительной лукавой гримасе. – Эта парочка действительно мне может очень и очень сгодиться. Даже если он врет про свои сокровища. Любопытно было бы посмотреть на дочь губернатора! Можно было бы с ней позабавиться. И порадовать Бедфордов!»

Эта мысль показалась ему столь забавной, что он от души рассмеялся.

– Хорошо, будь по-твоему, если ты не врешь, мерзавец. Я сохраню тебе жизнь! Акулы уже сыты и без тебя. За борт можешь отправиться и через пару дней, – заорал Ретт.

– Ну, показывай, где девчонка!

Глава 4

Капитан Ретт

Увы, текущая в жилах Стивена Ретта благородная голубая кровь превратилась в черную кровь презренного негодяя.

Рэтт начал мстить. Не за свое увечье. Кровь погибших моряков взывала к отмщению!

Злоба и алчность стали его путеводной звездой.

Этот полный романтики искатель приключений, был, пожалуй, одним из самых известных наплевавших на Божьи заповеди душегубов, плававших под флагом Веселого Роджера, хотя, если быть точными, Веселый Роджер появился значительно позднее, лишь в следующем столетии. А флаги его были алыми и заслужили другое прозвище – Красная Крыса.

Стивен Ретт снискал себе у испанцев славу отъявленного негодяя, но английское правительство, напротив, высоко ценило его самоотверженность и отметило его вклад в борьбе за английские владения на американских территориях.

Только чудо спасло его от петли, когда он попал в плен к испанцам. Те зверства, которые он со своими пиратами совершал при нападении на Испанскую Панаму в составе флотилии Моргана, испанцы запомнили надолго.

Но не всегда Ретт был таким страшным чудовищем, алчным и жестоким.

Молодой мелкопоместный дворянин Стивен Ретт, уроженец графства Ланкашир, с детства бредивший морем и решивший связать с ним судьбу, человек чести, движимый благими намерениями, вдохновляемый патриотизмом, в 1665 году получил от короля Чарльза II каперский патент.

Вскоре он снарядил свой первый корабль. Это была двухмачтовая шхуна «Голубая лагуна», старое неповоротливое судно, вооруженное восьмью шестифунтовыми орудиями, расположенными по четыре с каждого борта, и двумя трехфунтовыми вертлюжными пушками, на баке и на корме. Подняв на мачте британский флаг, она навсегда покинула острова Старого Света.

Команда «Голубой лагуны» была не чета нынешней! То были честные и порядочные люди, уходившие в море на борьбу с испанцами, вдохновляемые патриотизмом.

Завидев в море торговый корабль с британским флагом, они салютовали ему и провожали до ближайшего английского порта. А нападали исключительно на испанские суда. Но и с ними обходились весьма благородно, согласно кодексам морской чести. Побежденное судно довольно часто отпускали, хотя и изрядно выпотрошив его. Если судно топили, то команду сажали на лодки, снабжая водой и провизией, ружьями, порохом и пулями, и отправляли до ближайшего острова.

Команда «Голубой лагуны» активно участвовала в походах самого Генри Моргана. В 1670 году Морган собирает под свое командование 500 пиратов с Тортуги и 1000 пиратов с Ямайки, чтобы совершить нападения на испанские колонии Санта-Марту, Рио-де-Жанейро, Де Ла Хача, Пуэрто Белло и Панаму. Стивен Ретт, которого Морган выоко ценил за смелость и живой подвижный ум, был его соратником в этом походе.

Там он, захватив у врага небольшую трехмачтовую шхуну, становится владельцем двух судов.

За эти походы Морган получает благодарственное письмо от губернатора Ямайки. Но за это же в мае 1671 года Морган оказывается в Тауэре. Посажен он был ненадолго и, как оказалось, исключительно из политических соображений. Дело в том, что Англия заключила мирный договор с Испанией, и поэтому король Чарльз заключил его в темницу, чтобы показать свои намерения испанцам. Но более всего удивительным был приговор, вынесенный Моргану королевским судом! О нем мы обязательно расскажем позже.

Многие пираты из армии Моргана, получив каперские свидетельства от губернаторов Ямайки и Санто-Доминго, отправились громить испанские галеоны, остальные же разбрелись по всему Карибскому морю.

Однажды в районе Коромандельских островов корабли Ретта напоролись на испанский военный корабль. В этом бою Ретт и потерял свою правую ногу.

А дело было вот как.

В ту пору, когда Франция и Англия пытались обуздать непомерную мощь Испании, генерал-губернатор французских Антильских островов Жан Чарльз Баас готовил нападение в июне 1675 года на Кюрасао.

Договорившись с несколькими пиратскими капитанами об участии в этой экспедиции, он во многом полагался на помощь со стороны небольшой флотилии Ретта, которая базировалась на Тортуге.

Молодой английский дворянин Стивен Ретт, так его звали, был капитаном трехмачтовой шхуны «Голубая лагуна». Вторым судном, двухмачтовой шхуной «Нимфа», командовал англичанин – сэр Пол Томсон.

Но помощь из Тортуги не смогла прибыть вовремя, так как пиратские корабли попали в жесточайший шторм у берегов Санто-Доминго и затем были атакованы испанцами. Два испанских фрегата из конвоя, сопровождающего галеоны, везущие золото в Старый Свет, завидев британские флаги на мачтах судов Ретта, внезапно атаковали его корабли. «Нимфа» со всем экипажем была уничтожена в первой же схватке. Сорокапушечный фрегат расстрелял ее в упор, и она затонула недалеко от южного побережья Пуэрто-Рико.

«Голубая лагуна» выходила из бухты в южной части острова. Завидев испанскийвоенный фрегат, она попыталась лечь на другой галс и уйти от него, скрывшись за островом, но ветра практически не было, паруса, потрепанные штормом и еще не отремонтированные, обвисли, и судно фактически дрейфовало под слабым бейдевиндом.

Испанский фрегат со всего маху налетел на «Голубую лагуну». Ретт в этот момент наводил заряженное шестифунтовое орудие правого борта, чтобы выстрелить в испанский корабль.

Запалив зажженным пальником запальное отверстие, и чтобы не быть оглушенным выстрелом, он отклонил голову от жерла пушки. Выстрел прогремел одновременно с ударом испанского фрегата о борт «Голубой лагуны». От удара корабля Ретт упал под орудие. Орудийный лафет, не выдержавший удара, треснул, ослабив крепление цапфенной накладки, прижимавшей цапфу ствола. Тяжеленный, весом не менее двух тысяч фунтов ствол, сорвавшись со своего места, придавил Ретту правую ногу.

Голень оказалось раздробленной полностью. Началась гангрена. Судовой врач Лайман Мэкдок, весьма опытный, в свое время бывший хирургом в больнице Кесуик, принял решение оперировать. Ничего не оставалось делать, как ампутировать ногу по колено. Стивена Ретта до беспамятства напоили ромом, шкотами привязали к дубовому столу, и судовой плотник Гарри Хьюмен пилой, предварительно вымоченной в роме, отпилил ему голень. Лайман Мэкдок тщательно обработал и зашил рану. Еще около месяца Ретт был в беспамятстве. В бреду метался, привязанный к койке в своей каюте. Думали, что ему конец. Но как-то однажды он пришел в себя, попросил воды. Через несколько дней стал выбираться на палубу. Его выносили в кресле, и он там сидел часами с бутылкой рома, сетуя на злую судьбу. Вскоре плотник Гарри Хьюмен сделал ему новую деревянную ногу из куска мачты. И теперь Ретт каждый день ковылял по палубе, опираясь на мушкет вместо костыля, пытаясь научиться ходить. Свежий морской воздух вскоре вернул его в нормальное состояние.