Первые строчки наговора сложились как бы сами, дальше пришлось соображать прямо на ходу: останавливаться было нельзя.
Колесо – вперёд, колесо – назад.
Знает скрип сердец правды стороны
Каменей, плечо, раздавить яйцо,
Дорогим питьём дни столованы.
Не поймать в галоп уздечку,
Не вернуть к истокам речку,
Не связать, не сломать —
Режьте сухожилия.
Стеблем пыхнет свеча,
Зараз степь отвечай:
Как ходил,
Как искал,
Что нашёл…
Теперь он открыл глаза, теперь ничего не могло ему помешать. Слова текли легко и свободно, как нижутся бусины на нитку. В них не было особого смысла, хотя каждое – и Жуга это чувствовал – было на своём, истинном месте, менять уже поздно. Размер скользил, скакал неровной лесенкой; меняясь через каждые несколько строф и в конце сходя на нет, куда-то пропадали смысл и рифма, прекращалось движение, и скрипучее мельничное колесо вдруг стало сбиваться, вращаясь неровными рывками; и вот уже не колесо задавало темп человеку, а наоборот: человек – колесу. С последней строчкой многолетний разгон вновь напомнил о себе, и Жуга вернулся к прежнему ритму:
Обещай опять перья ощипать,
Только вижу я – мы не встретимся.
Ждут узлы ремней, и укором мне,
Где стучится кровь, сохнет метина.
И торопит буйный разум
Вспомнить сумрачное разом,
Вспомнить запах травы,
Обернуться к ясному
И излому луча
Без затей прокричать,
Как ходил,
Как искал,
Что нашёл![7 - Стихи Дмитрия Ревякина из песни «Колесо».]
Жуга опустил руки и смолк.
Призрачная радуга исчезла.
Колесо остановилось.
* * *
Сперва не произошло ничего, лишь капала вода с мокрых плиц. Затем в ночной тиши вдруг послышался долгий, протяжный вздох. Жуга поднял взгляд.
Стоящий перед ним был невысок и коренаст. Он походил на человека – руки, ноги, голова, всё было на месте, и лишь короткая светлая шерсть, что покрывала его с ног до головы, не давала обмануться. Большие жёлтые глаза смотрели прямо, не мигая, и была в них долгая, почти бесконечная усталость.
Послышался шорох. Жуга оглянулся и еле успел увернуться: Ила, босая, в мокрой, облепившей тело рубашке, стремглав пробежала мимо, замерла на мгновение и бросилась мохнатому на шею. Тот улыбнулся тихо, грустно, погладил её по мокрым чёрным волосам и вздохнул. Ладонь у него была широкая, плоская, как лопата.
Наверху показался Олег. Покрутил головой и, завидев Жугу, торопливо стал спускаться. Был он тоже промокший до нитки и всё никак не мог отдышаться – видно, бежал всю дорогу.
– Ты чего ушёл и нам ничего не сказал? – пропыхтел он. – Девка переполошилась вся, меня растолкала, сказать ничего не может, только твердит: «Жуга, Жуга», руками машет, а потом наружу как выскочит – и бежать! Ну я… Ой… – Олег осёкся на полуслове, завидев незнакомца, присмотрелся и ахнул:
– Водяник!
Некоторое время они молчали.
– Так это он был в колесе? – шёпотом спросил Олег. – Кто он ей?
Жуга пожал плечами, покачал головою устало:
– Не знаю.
– Когда-то он заменил ей отца, – громко сказали у них за спиной.
Друзья вздрогнули и обернулись.
Геральт.
Сутулая, затянутая в чёрное фигура возникла на берегу словно ниоткуда. Олегу вспомнилась их первая встреча – точно так же ведун стоял тогда и молчал, разглядывая их обоих, невысокий, сухопарый, седой как лунь; за спиной – всегдашний меч. И лошадь наверняка рядом околачивается.
Совершенно неожиданно для себя Олег разозлился. Сейчас он готов был драться с ним голыми руками, и чихать он хотел на его меч.
– Что ж ты встал? Делай своё дело, проклятый ведьмак!
Тот покачал головой:
– Я не за вами.
– Не за нами? – Олег оглянулся на девушку. – Ах вот оно что… Ила. Нас не дорезал, так на ней отыграться решил? Оставь девку в покое!
– Ила? – Геральт поднял бровь.
Олег набычился.
– Ну да. Так её зовут, понял?
– Её зовут Мария, – вмешался неожиданно Жуга. – И вообще, помолчал бы ты лучше, пока всё не испортил. – Он повернулся к Геральту. – Что скажешь, ведун?
Геральт кивнул:
– Эльза-Мария фон Ротенвальд, старшая дочь и единственная наследница графа Вильгельма фон Ротенвальда. Девять лет назад она пропала в лесу, совсем ещё девчонкой. Все решили, что она умерла, но…
– Тебя нанял её отец?
– Да.
– Понятно. – Жуга потёр подбородок и тоже умолк.
Ила обернулась.
– Спа… спасибо… – проговорила она и улыбнулась. В глазах её были слёзы. – Спасибо…