Норманн. Право на власть

– Нет, нет, в серебряных монетах недостатка нет. Прутков не осталось. К осени сундуки с серебром опустеют.

– Вот что, на монеты особо не налегай. Я приготовлю особый молот, и начнем штамповать медную посуду.

– Как это штамповать? – не понял Выг.

– Увидишь! Бац молотом, и готова чаша или блюдо, да не простая, а узорная. Добавим олово, и сплав пожелтеет.

– Верно, хозяйки начистят и будут хвастать перед гостями как золотом.

– Дельная мысль! Мы с тобой на раз освоим выпуск «цыганского золота»!

– Княже, коли так, то и всякие колечки и безделицы надо делать. За них больше денег возьмем.

– Назавтра зови кузнецов, наступила пора железо плавить.

– Зачем? У нас с железом избыток. Оружия заготовили на полную дружину московского царя!

– Куда столько? Сами себе цену собьем!

– Твой учитель присоветовал, его Максимом кличут. Он кузнецам особый рисунок сделал, обещал высокие цены в Персии.

– Да? Знающий человек, пустого не скажет.

– И заготовки для персидской брони сделали. Чудная! Щиты велел ковать, да я не разрешил: работа долгая, а деньги невелики.

– И правильно. Сначала надо научиться прокатывать стальной лист, а не плющить молотом болванку.

Разговор с Выгом поднял настроение, управляющий порадовал разумностью самостоятельных действий. Взять ту же идею «защиты авторских прав», которая оказалась решенной на самом начальном этапе. Для пришлых купцов и прочих гостей предусматривалась свобода передвижений в пределах замка и Гостиного двора. Причем данная тема обсуждалась на местном общенародном сходе, предложение принято единогласно как наилучший вариант.

Все-таки наши предки умели обустроить свою жизнь. Взять тот же княжеский терем, трехэтажный домик с высоким цоколем, резным крылечком и лесенкой вдоль стены. Насколько Норманн помнил, подобное строительное решение объяснялось снежными русскими зимами. Мол, намело снега по самое некуда, а тут вышел с утречка и без проблем обозрел свои деревеньки. По жизни подпол, он же цокольный этаж, являлся самым обычным складом. По центру располагалась печь, а система отдушин распределяла теплый воздух по всем помещениям. Невысокий дверной проем заставлял входить пригнувшись. Умное решение обезопаситься от неожиданной атаки. В низких дверях замаха не сделать и толпой не ворваться, крылечко-то с поворотом, не позволит набежать, навалиться. Штурмовать такой домик себе дороже – дружно в двери не ударишь, а балкончики на третьем этаже не для красной девицы, а для лучников. Привлекать большие силы ради захвата одного дома нет никакого смысла, не та добыча. Да и врасплох не застать, уйдут хозяева потайными ходами. Поджигать? Вообще смешно! Погреться у огонька и получить в добычу пепелище?

С утра Норманн сделал пробные стальные отливки, причем сразу приготовил форму для валиков будущего прокатного станка.

– Занялся техническим прогрессом? – спросил подошедший Максим. – Сможет ли водяное колесо вращать прокатный стан?

– Печь дает ведро жидкого металла, а это сто килограмм. У привода хватит мощности для проката листа.

– Ты сейчас чем будешь заниматься?

– Сяду за лепку формы под штамп. У нас избыток меди, начнем делать латунную посуду.

– Хитер! Сам додумался? – одобрил Максим.

– Мне некогда сидеть да думать. За образец возьму купленные в Новгороде серебряные блюда да чаши, добавлю завитушек – и вперед.

– Как раз хочу поговорить на тему «некогда думать».

– Что еще не так?

– Ты зачем монахов привез?

– Учить иконописи.

– Ну и как, учишь?

– Недосуг, да и им надо время обжиться, – смутился Норманн.

– Для сколько-нибудь ощутимого результата ты должен заниматься с ними как минимум пару часов в день.

– И буду. Теорию знаю, иконопись знаю, как вести курс тоже знаю.

– А теперь составь свой примерный распорядок дня.

– К чему клонишь? Хочешь сказать, что у меня на монахов не хватит времени? – буркнул Норманн.

– Это очевидно. В лучшем случае позанимаешься с ними до прихода лодок из Любека.

– Ну и что! Дам задание по практической работе, а с возвращением продолжу.

– Ладно, я тебя понял. Софья Андреевна отлично рисует, не хуже тебя. Она берется за обучение монахов.

– Не выйдет! Сейчас женщина ничто, к тому же она некрещеная. Кстати, геодезист – это ее основная профессия?

– С крещением ты прав, но это поправимо. Теорию рисунка и проекцию я смогу рассказать по компьютерной программе обучения.

– В глазах валаамской братии ты вообще обычный язычник, – усмехнулся Норманн.

– Прикинусь персидским зороастрийцем. Канон «Авеста» есть в компьютере.

– Здесь о подобной религии никто и не слышал.

– Ошибаешься, по улицам Новгорода испокон веков ходят люди различной веры, от язычников до мусульман. А персы как минимум еще столетие будут поклоняться своему Ахурамазде.

– Смотри, как бы не пришлось драпать. Вон итальянцы на своих быстро нарвались, и персов в Новгороде хватает.

– Ерунда, прикинусь пуштуном, а здесь торгуют гилянцы[6 - Гилянцы (гиляки, гиляни) – иранский народ, проживающий на севере Ирана, основное население провинции Гилян; пуштуны – народ, населяющий в основном юго-восток, юг и юго-запад Афганистана и северо-запад Пакистана.]. Кстати, они братья по вере, тоже зороастрийцы, – парировал Максим.

– Боюсь, монахи не воспримут иноверца.

– С чего так решил? Православная церковь всегда была веротерпимой, тем более в Новгороде, где собираются различные народы.

– Ой ли? Прижгут пятки огоньком, да поздно будет каяться!

– Запомни, Византия является преемницей Рима, а империя, если начнет религиозные притеснения, не проживет и дня.

– Но центр католичества в самом Риме! – настаивал Норманн.

– Там новая религия и идеология. У них много амбиций, а крепких корней и многовекового опыта нет, – уточнил Максим.