Легенды Сэнгоку. Страж севера

Кагесукэ с недоброй подозрительностью посмотрел на канрэя. « А не желает ли этот Норимаса сыграть на давней распре Уэсуги и Нагао и подлить масло в огонь и без того непрекращающихся недобрых слухов? Может стоить его допросить? С пристрастием.»– подумалось Ёшиэ. Но канрэй будто прочёл его мысли.

–Нет, нет!– замахал он руками.– Вы неправильно меня поняли! Я просто хочу узнать побольше о вашем даймё. Его так боготворят, что подобные слухи вызывают повод для размышления о загадочности такого человека.

–Что вы имеете ввиду?– не понял Кагесукэ.

– Говорят, будто Кагетора – это ками, сошедший с небес.– пояснил Норимаса.– А каков он на самом деле? Прошу, расскажите?

Ёшиэ хитро прищурился, подумывая нагнать на канрэя страху и представить господина во всей божественной красе. Но, в конце концов, решил оставить эту затею, ведь даймё непременно узнает об этом и может серьёзно наказать.

– Я думаю,– произнёс, наконец Кагесукэ.– Кагетора-сама скоро прибудет, и вы сами убедитесь, правдивы слухи или же нет.

***

Кагетора и представить себе не мог, что официальные назначение и разбор должностей, окажутся столь скучными и продолжительными. Вместо того, чтобы тренироваться, охотиться или говорить с Бисямоном в святилище, князь уже несколько дней прозябал в Нагаоке. Каждый день являлся подобием предыдущего. Утром – официальный приём, ближе к полудню и до вечера – склоки и пересуды, не приводившие к единому решению, а вечером всеобщее возлияние сакэ, которое, вроде бы и примиряло всех, но то было лишь вечером, утром начиналось всё заново. Хотя, Наоэ, Хондзё, Усами и даже Шибата помогали Кагеторе во всём разобраться, ему всё равно оказались чужды всякого рода политика и мирские дела. Подливали масло в огонь и бывшие чиновники Уэсуги Сададзанэ. Особенно распалялся Ямаёши Масахиса, который, совсем недавно, рьяно поддерживал восстание Уэда-Нагао. Ямаёши был недоволен тем, что новый сюго, мало того, что сам воин, так ещё и назначает на должности своих вояк самураев, когда обыденными делами провинции должны заниматься более сведущие люди, так сказать – те, что ближе к народу.

Кагеторе конечно этот голословный и наглый человек не понравился и он тут же разжаловал его и отправил на покой, доживать свои деньки дома у горящего очага. На его место, Кагетора поставил его сына, двадцати восьми летнего Сандзюро Тоёмори, который, вовсю показывал лояльность своему даймё. Ко всему прочему, новоиспечённому чиновнику, был дарован замок Сандзё и, чтобы между Нагао и Ямаёши больше не возникало конфликтов, было решено поженить младшую сестру Тоёмори Оман и одного из вассалов Кагеторы. Сколько было красноречивых восклицаний и неприличных жестов, когда под всеобщий хохот объявили жениха.

–Чем я прогневал вас Кагетора-сама?!– причитал Наоэ Кагецуна.– Неужели вы больше не желаете видеть меня среди своих слуг?