Легенды Сэнгоку. Золотой остров

– Ты демон!? Ёкай!?– монах снова отпрянул назад, уткнувшись поясницей в пол энгавы.– Я не хочу связываться с демонами!

–Тогда, сдохнешь здесь, мучаясь в своих тошнотворных агониях, корчась в своих же кровавых слюнях!– снова раздался этот двойной, жуткий голос.

–Ты и вправду демон!– человек побелел от страха.

–Решай!– грозно прикрикнула девушка.– Либо ты мстишь своим врагам и добываешь для меня души, либо продолжай доживать свои мучительные деньки в этой гнилой лачуге.

Монах долго не думал. Лучше он сговорится с демоном, чем умрёт в страданиях. Так, по крайне мере, он будет жить и сможет отомстить своим врагам, пусть даже такой ценой.

–Я согласен.– уверенно ответил он.

– Славно.– лицо девушки приобрело скучающий вид. Она развернулась и пошла по тропинке, уходящей глубоко в чащу леса.

– Ты куда?– озадаченно крикнул ей в след человек.– Что мне делать дальше?

Девушка остановилась и повернулась, на пол оборота, игриво подмигнула и произнесла:

–Иди за мной!

Нитирэн – буддийский монах в 13-м веке, основавший школу Нитирэн-сю. Он пришёл к выводу, что наивысшее учение Будды сосредоточено в Лотосовой Сутре. За свои проповеди подвергался гонениям и был два раза сослан. В ссылке на острове Садо, приобрёл много последователей, которые и после его отъезда, продолжали проповедовать его учения.

Глава 1

Поход на север.

Месяц каннадзуки 16-го года Тэнмон (октябрь 1547 г. ) Север Этиго.

Ритмичный стук копыт по разбитой каменной дороге, лязг оружия и доспехов, в такт шагам нескольких тысяч ног, сопровождаемых барабанным боем. Большое многообразие знамён, реющих на прохладном осеннем ветру. Все эти признаки говорили о марширующей армии воинов, отправившихся в очередной поход. Впереди шёл авангард грозных всадников, под знаменем золотого кузнечика на синем поле, возглавляемых небритым суровым воином в чёрных доспехах. За ними, двумя колоннами, двигались копейщики и лучники ашигару. Далее пешие самураи, за которыми, следовали их командиры, в блестящих доспехах и верхом на лошадях. Замыкали шествие, группы с обозом, барабанами и знамёнами, а за ними ещё две колонны ашигару.

Молодой князь, Нагао Кагетора, ехал в самом центре, окружённый своими вассалами. Лицо его было спокойным, невозмутимым и немного повзрослевшим. Смотрел он только вперёд, не оглядывался и даже зрачки его глаз оставались на месте. Голова его была не покрыта, ни шлемом, ни повязкой-хатимаки, а длинные волосы развивались на ветру. Он не боялся, ничего и ни кого. Больше не боялся. Его окружали только воины, не раз сражавшиеся в жестоких битвах,– они могли за себя постоять. А он, Кагетора, мог постоять за себя. А если найдётся такой нерадивый глупец, что сумеет подобраться к нему со спины, то он наткнётся на двух, отъявленных, головорезов-телохранителей. Одним из них, являлся один из лучших мечей Этиго, а второй, обладал огромным ростом и неимоверной силой. А те, кто знает их имена, даже, и не попытаются к ним приблизиться.

Кагетора шёл в свой последний поход. Не потому, что он надеется погибнуть в нём, а наоборот, покорить последние очаги сопротивления и на конец, посеять долгожданный мир в провинции. За прошедший год в Этиго не произошло не одного существенно-крупного столкновения. Были недовольные, мелкие землевладельцы, которые привыкли к беззаконию, что творилось во время правления Харукаге, но их быстро усмиряли. Порой, даже не приходилось прибегать к насилию. И вот, остались последние северные кокудзин, пытающиеся своими крохотными усилиями обрести независимость от истинных правителей Этиго. Истинными, в данное время, являлись,– небезызвестный губернатор-сюго Уэсуги Сададзанэ и его верный помощник, и рука правосудия, Нагао Кагетора.

Но, молодой князь, за это время, не только воевал, а даже, обзавёлся ещё несколькими союзниками. Один из них, сейчас, ехал с ним рядом. Худощавый мужчина, лет сорока, с пышной, седеющей чёлкой, наголо бритым, скуластым лицом и длинным подбородком с ямочкой . Когда он начинал говорить, его лицо перекашивало от кривой ухмылки, будто он насмехался над своим собеседником. Поначалу, это вызвало у Кагеторы некоторые сомнения, что такому человеку не стоит доверять. Но его вассалы подтвердили обратное, будто сей, улыбчивый союзник, никогда не давал повода в нём усомниться. К тому же, он владел замком Сасаки на побережье Нихонкай, к коему прилегал самый большой порт в Этиго, и откуда, ведётся вся основная торговля с другими провинциями.

–Что ж, посмотрим.– отвечал князь, когда его армию встретил «улыбчивый владелец большого порта», подле своего замка.

Эта встреча произошла днём ранее. Когда Кагетора решил навестить свою старшую сестру в замке Сасаки, о которой он, толком, и не знал ранее. Госпожа Оген была дочерью Нагао Тамэкаге и его наложницы, родом с острова Садо. Тогда, отец Кагеторы, вернулся с этого острова с армией новых союзников из тамошнего клана Хонма, и разбил своих противников из Уэсуги. Тамэкаге и Хонма Таканобу заключили союз. Хонма выдал за Нагао свою сестру, от которой и родилась Оген. После родов, наложница Тамэкаге умерла и новорожденную девочку воспитывала кормилица. Когда Оген подросла и достигла совершеннолетия, её отдали в жёны Каджи Харуцуне, тому самому, улыбчивому самураю. Всё это произошло ещё до рождения Кагеторы, поэтому он многого не знал о своих многочисленных родственниках. Пока, наконец, тихим зимним вечером, его советник и стратег Усами, не посвятил молодого князя в историю клана Нагао.

Обстановка в замке Сасаки. Показалась Кагеторе немного мрачной. Всё, вокруг было каким то тёмным. Даже одежды местных обывателей не отличались яркостью. Среди слуг царило, некое, забвение, будто, каждый занимался своим делом, и им не было дела, до происходящего вокруг. Даже, когда даймё, в сопровождении своих телохранителей, въехал во двор замка, на них, словно, ни кто не обратил внимание.

Жена хозяина замка, по совместительству сестра Кагеторы, Оген, тоже не отличалась общительностью. Женщина, находилась в каком-то уставшем состоянии, говорила очень медленно, будто засыпала на ходу, и без интереса к беседе. Будто к ней не брат приехал, а какой-то заезжий самурай, уставший с пути и остановившийся в замке для ночлега.

Зато сам господин Каджи, не сводил кривой ухмылки со своего лица, иногда шутил, но, шутки его, показались князю немного жестокими. Когда, Кагетора говорил, тот внимательно слушал. Вкрадчивый взгляд Харуцуны ,из под опущенной до самых бровей чёлки, пронизывал собеседника своей остротой. Складывалось впечатление, будто хозяин замка, загипнотизировал слуг, своим зловещим взглядом, а сам живёт в своё удовольствие. Но, Кагетора не чувствовал в нём, той силы, которой обладал сам или его вассал Фуджисукэ. Что-то, несомненно, присутствовало в Харуцуне, но это явно не какая-то там магия.

Тем не менее, несмотря на свои впечатления, о Каджи, князь Нагао принял его поддержку и отправился дальше на север. По пути к нему присоединились отряды Накадзё, Шибаты, Огуни и Ясуды. И наконец, армия Этиго вступила в северные владения.

Дороги, здесь, были разбитыми, случись дождь, и войско будет утопать в грязи. Но, кроме как, по дороге, идти было негде. На многие ри, здесь раскинулись поля, к которым примыкали небольшие деревеньки, уступавшие своей территорией тем, что находились на юге провинции, но земли тут были богаче и плодородней. Именно из-за обширных полей, северные кланы держались так долго, в стороне от основного конфликта. На северо-востоке, по самой границе Этиго, возвышались горы. В эту пору, они выглядели, словно палитра неряшливого художника, расплескавшего краски красных, оранжевых, жёлтых и зелёных тонов. Так осень, разукрасила горные склоны, усеянные смешанным лесом; клёнов, берёз, тополей и сосен. Ветер дул прохладный, но не холодный. Солнце светило ярко, но не припекало, что, несомненно, радовало простых воинов на изнуряющем марше.

Ближе к сумеркам, армия остановилась на привал, недалеко от реки Аракава. Кагетора решил не переходить её по темноте, та как, единственной переправой служил небольшой мост, а на той стороне, уже темнела чаща грабового леса, в котором могли прятаться вражеские войска. Форсировать реку, тоже, не представлялось возможности, её воды были слишком глубокими для доспешных воинов. Поэтому, решили подождать до утра. Лагерь разбивать не стали, но оставались на стороже. Северные войска хоть и были малочисленны, но они находились у себя дома и могли напасть в любое неподходящее время. Стоянку определили на открытой местности, в поле, где застать врасплох, приходилось практически невозможным.

Сам князь, всё же отгородился маку, в самом центре своих войск. В центре установили прямоугольный бамбуковый стол, за которым, в скором времени, расселись почти все вассалы. Разве, что Ясуда Нагахидэ остался командовать дозорными. Какидзаки, тот самый, что шёл в авангарде, даже притащил с собой три кувшина сакэ, дабы скоротать вечер. Кагетора возражать не стал. Разлив по чарке, принялись обсуждать предстоящий день.

–Я больше чем уверен, что Иробэ подготовил для нас засаду!– отпив из чарки , произнёс Шибата Цунасада.– Он хитёр ровно на столько, насколько и храбр, а храбрости, поверьте, ему не занимать!

–Я смотрю, вы им восхищаетесь?– ухмыльнувшись, спросил Каджи, глянув своим взглядом на Шибату.– Или всё-таки боитесь?

–И то, и другое.– Нагаацу отвернулся от Харуцуны. Ему, видимо, тоже был не приятен этот человек.– В его армии есть чистокровные айны,– сущие варвары и настоящие горные демоны! Они жили тут ещё до войны Гэмпэй и знают эти земли, как свои пять пальцев.

– У нас тоже есть демон!– сказал Китадзё и кивнул в сторону Ятаро.– Интересно, сколько айнов он сможет разорвать в одиночку?

–Лучше тебе этого не знать Хэби.– негромко рыкну Ятаро. Хэби – то есть «Змей» , Коджима называл Такахиро из-за стиля фехтования, который тот он практиковал.

– Я слышал,– начал Кагетора.– что Иробэ Кацунага, при моём отце, пользовался большим уважением среди простых воинов и землевладельцев. Сам, лично, я его никогда не видел, но о его боевых навыках, наслышан. К тому же, у него весьма скверный характер, судя по его ответам на мои письма.

–Он оскорблял вас господин?– изумился Огуни.– Вы хотите его казнить?

–Чтобы его казнить, его нужно захватить живьём, а мы, пока, его не встретили.– ответил за Кагетору Шибата.– Я говорю, он что-то задумал, обычно, это на него не похоже. Я считаю, что засада, ждёт нас по ту сторону реки.

–В лесу?– спросил Огуни.

–Очень может быть.– Нагаацу сложил руки на груди, давая понять, что обсуждения стратегии не его конёк.– Я больше дипломат, чем воин, и говорю лишь то, что знаю о Иробэ.

– А ты, что думаешь, Усами?– обратился Кагетора к своему стратегу.

Тот, как всегда, молчал до последнего. Поглаживая седеющую, козлиную бородку, он думал, попутно выслушивая все предложения. Когда князь обратился к нему, он пробежал своими маленькими глазками по присутствующим и ответил:

–Насколько я знаю Кацунагу-сана, он не будет делать опрометчивых поступков. Его армия намного меньше нашей, поэтому, он попытается сохранить, как можно больше людей для финальной схватки. Он, конечно, груб, дерзок, но, далеко не глуп. Я не думаю, что на том берегу нас ожидает засада. Скорее всего, он подготовил её там, где мы не ожидаем. Поэтому, будьте на чеку, когда мы подойдём к его замку. На всякий случай, пошлите вперёд отряд Амакасу, пешим воинам намного легче прочесать лес, чем это сделает конный авангард Какидзаки.

Кагемочи воспрянул духом, когда услышал, что его могут поставить на передовую. Этот, молодой, отчаянный самурай всегда готов показать себя в сражении. Перспектива первого удара для него, тоже, самое, что и дождь для засеянных полей, после долгой засухи.

–Хорошо.– согласился Кагетора.– Заканчивайте с возлияниями, и хорошенько отдохните, завтра у нас должны быть свежие головы. Тебя, Кагеие, это касается в первую очередь.– князь встал со своего места и ушёл восвояси. Последний взгляд, что он бросил на Какидзаки, заставило последнего, непроизвольно, поставить, только, что налитую, чарку на стол.

–Что-ж…– Кагеие, скрипя сердцем, посмотрел на недопитое в кувшинах сакэ.– Раз господин сказал, значит надо расходиться.

Все согласились и поднялись со своих мест. Кагемочи вышел из маку очень довольным. За ним последовал Каджи и окликнул молодого воина:

–Амакасу-сан! Если не секрет,– почему вы всю дорогу идёте пешком? Разве у вас нет денег на лошадь?

Кагемочи этот вопрос не понравился, но он не стал вспыхивать подобно вулкану и ответил, как можно вежливее:

– Зря вы так думаете Харуцуна-сан. Я просто с детства не люблю лошадей, и когда выпадает случай, с удовольствием иду в бой пешим. Когда я ощущаю землю под ногами, то и чувствую себя уверенней.

–Хм.– лицо Каджи, снова искривила ухмылка.– Если в бою вам отрежут ноги, вы землю уже не почувствуете.

– Что вы имеете в виду?– Амакасу насторожился. Ему не понравилось выражение этого нового типа.– Вы хотите меня оскорбить?

– Ничуть.– лицо Харуцуны приобрело такое выражение, будто ему вообще невдомёк, от чего так вспыхнул Кагемочи.– Я пошутил. Просто мне показалось странным, почему наследник Ясушиге, да ещё и друг нашего даёмё, ходит пешком, как бедный самурай.