Кировская весна 1936-1937

18.03.37 Поль Арман

В начале марта пришел новый транспорт с танками и танкистами. Встретив товарищей, я получил пакет с Приказом Наркома обороны. Обратным рейсом парохода, по приказу командования, нам с товарищами предписывалось вернуться в Севастополь.

По возвращении на Родину мы с товарищами вспомнили и записали все, что могло пригодиться и в следующих боях в Испании, и в боевой подготовке РККА.

– Есть одна особенность в боях на испанской земле, – сказал я озабоченно, – старинные каменные строения, каменные заборы весьма удобны для засад. Противник умело использует эти маленькие крепости. Как узнать о возможных засадах, опасностях? Разведку республиканцы ведут скверно, да и в Красной армии разведке в танковых частях придается не такое значение. Надо обязательно и тут усилить.

– Первое время эвакуировали танки сравнительно легко, если не считать боя в Сесенье, где три танка погибли на территории, занятой мятежниками, – вспоминал помпотех Кирилл Владимирович Гонценбах, – а затем фашисты, зная, что русские обязательно попытаются эвакуировать танк или поползут к нему, чтобы снять дефицитные агрегаты, приборы, детали, стали подстерегать оружейников. При подозрительном шуме, не говоря уже о выхлопах мотора и скрежете гусениц по каменистой почве, противник сразу же открывал огонь и не позволял приблизиться. Тогда военинженер Алымов начал применять длинный буксирный трос. Кто-нибудь из нас, ремонтников, а чаще всего вдвоем, скрытно подползали, волоча буксирный трос. С его помощью оттягивали танк в укрытие, используя складки местности. А там уже, на обратном скате высотки или за камнями, брали танк на другой, короткий буксир. Бывало, с «ничейной» земли уволакивали инвалидную машину ночью на сцепе двумя буксирами. А на реке Хараме был случай, когда разбило балансиры, – смастерили ходовую часть из бревен и танк вытащили… Но в большинстве случаев подбитый танк не удавалось спасти, так как он загорался и, если боеприпасы не все были израсходованы, взрывался. Казалось бы, в танке и гореть особенно нечему, а горели по нескольку часов, да так, что плавились алюминиевый картер, коробка передач. В таком обугленном танке, если и влезешь в него, уже ничем не поживишься для ремонта… При комплектовании нашего отряда не послали оружейников, на нашу долю выпали все заботы о механической части вооружения. Пулеметы перегревались, кругом песок – отсюда и задержки, задиры. Кто соблюдал режим стрельбы короткими очередями? И как это можно было сделать? А думаете, так просто – каждый день и вечер, каждую ночь набивать диски патронами или ввинчивать взрыватели к снарядам в ожидании машин из боя. Когда редеющая рота уходила утром в новый бой, помпотехи после ночи валились от усталости. Не покладая рук колдовали над изношенными, искалеченными танками.

{29}

По прибытию в Москву нас встретил начальник Автобронетанкового управления РККА, который поблагодарил нас за службу и поставил задачу подготовить свои предложения по совершенствованию автобронетанковых сил, как республиканской Испании, так и Красной Армии Союза СССР, включая вопросы: совершенствования боевой учебы, оргштатную структуру, материальной части вооружения, службы ремонта и снабжения, тактические приемы вождения танков.

В подмосковном доме отдыха мы распределились по танковым экипажам, которые сперва отдельно, затем по взводам, затем по ротам вырабатывали свои предложения. В жарких спорах провели мы две недели, и затем представили командованию итоговый доклад.

По завершению работы мы получили путевки в дома отдыха.

19.03.37 Николай Воронов

Пока шли бои на реке Хараме, итальянцы сосредоточили свой экспедиционный корпус под Гвадалахарой, северо-восточнее Мадрида. Франко и его генералы были уверены, что после Харамской битвы республиканцы израсходовали все свои резервы и не смогут оказать сопротивление хорошо вооруженным итальянским интервентам. Итальянцы настолько были убеждены в своей победе, что захватили с собой парадные мундиры для участия в празднествах после захвата Мадрида.

Итальянский корпус состоял из четырех дивизий, в том числе одной полностью моторизованной, из двух смешанных испано-итальянских бригад, каждая из которых по численности могла быть приравнена к дивизии. Корпус насчитывал 60000 человек, 1800 пулеметов, 250 орудий, 140 танков и броневиков, 120 самолетов, 5000 автомашин. Все это было сосредоточено перед фронтом 12-й республиканской пехотной дивизии, имевшей всего 10000 человек с 85 пулеметами и 15 орудиями.

Противник начал наступление 8 марта. Республиканское командование в то время еще не знало действительных сил врага и преуменьшало его возможности. Началась перегруппировка войск. На опасное направление выдвигались лучшие части Центрального фронта во главе с прославленными командирами Листером, Модесто, Нанетти. Они образовали новый 4-й армейский корпус в составе 11, 12 и 14-й дивизий численностью до 30 000 человек. Он имел 360 пулеметов, 39 орудий, 54 танка, 70 – 75 самолетов.

В ночь на 11 марта батальон имени Гарибальди захватил штаб пулеметного батальона итальянской дивизии «Литторио». Командир батальона майор Лучиано, оказавшийся в числе плененных, знал намного больше, чем ему полагалось по его скромной должности. Человек болтливый, он сообщил на допросе ценнейшие сведения. Республиканскому командованию стало известно о численности и вооружении итальянского корпуса, его боевых порядках. Это сразу облегчило нам дело, помогло правильно расставить силы, использовать маневр.

Заносчивые итальянские генералы недооценивали возможностей республиканцев. Наступать они стремились по дорогам, избегали действий на широком фронте. Это давало испанским войскам возможность активно маневрировать силами. С первых же дней боев на противника стал наводить страх огонь малочисленной артиллерии, бомбежки с воздуха и танковые атаки республиканцев.

Итальянцев подводило обилие автотранспорта. Как-то я прибыл на наблюдательный пункт одной из батарей Интернациональной бригады. Видимость с чердака домика была отличная. Отсюда просматривалась дорога, на большом протяжении забитая автомашинами, стоявшими вплотную друг к другу в несколько рядов. На машинах было много солдат – не менее полка.

– Что вы медлите? Открывайте огонь, – сказал я командиру. Тот ответил, что на огневой позиции осталось всего лишь 50 снарядов – неприкосновенный запас, который он не имеет права расходовать без специального разрешения.

– Стреляйте, – настаивал я.– Ответственность будем делить вместе.

Трудно описать, какое действие произвели полсотни снарядов, полетевших в скопище вражеских машин. Десятки грузовиков запылали. В бинокль было видно, как в ужасе разбегаются в разные стороны уцелевшие солдаты и офицеры.

Я горячо поздравил командира батареи, венгерского волонтера Реже Санто, с боевым успехом и сфотографировал его. После окончания боев подарил ему фотографию с надписью: «Отличному артиллеристу республиканской артиллерии. Воронов. Март 1937 года».

Впоследствии мы встретились в Москве с этим славным товарищем. Он вынул из бокового кармана конвертик из прочного пергамента и показал фотокарточку. Мы долго вспоминали Испанию, наших боевых друзей.

Республиканские войска наносили интервентам удар за ударом. Подходили новые резервы, включаясь в бои. Солдаты Муссолини наталкивались на жесткую оборону, на сокрушительный огонь. Республиканцы захватывали итальянские танки, автомашины, пушки, брали пленных. Воодушевление войск нарастало. Бойцы сражались, не жалея жизни.

На фронт прибыла передвижная радиовещательная установка. На много километров был слышен ее голос. «Не верьте фашистской пропаганде, смело сдавайтесь в плен, иначе вам не унести ног из Испании!» – предлагалось итальянским солдатам. Эти выступления имели успех. Усилился поток перебежчиков. Много хлопот доставила наша радиоустановка фашистскому командованию. Ей приходилось постоянно менять свои позиции, чтобы не пострадать от артиллерийского огня, так как противник неотступно охотился за ней.

Четверо суток напряженных боев стоили интервентам огромных потерь. Войска их были морально подавлены. Командир итальянского корпуса генерал Манцини вечером 12 марта отдал приказ о прекращении дальнейшего наступления и о переходе к обороне. Это, по сути дела, решило исход всей операции.

Еще не зная о новом приказе итальянского генерала, республиканцы уже на другой день почувствовали перемены. Они начали натыкаться на войска противника, явно не собиравшиеся наступать и в то же время не готовые к обороне. При первом же ударе они обращались в бегство.

19 марта началось наше стремительное наступление. После непродолжительной артиллерийской подготовки и мощного налета авиации республиканские части решительным штурмом взяли город Бриуэга. Итальянцы откатились. Наши войска захватили много пушек, автомобилей, боеприпасов и даже фашистские знамена. По дорогам потянулись толпы пленных. А республиканские войска все наносили удары. «Завоеватели» бесславно удирали, показывая пятки…

Еще несколько дней боев – и победа одержана, победа малыми силами над превосходящим противником. Вся Республика отметила эту победу как большой праздник.

{28}

21.03.37 Иероним Уборевич

СОВ.СЕКРЕТНО.

21 марта 1937 года

№ 4250сс

НАЧАЛЬНИКУ АБТУ КОМДИВУ тов. БОКИСУ.

Копии:

НАЧАЛЬНИКУ ВООРУЖЕНИЙ РККА

КОМАНДАРМУ 2 РАНГА тов. ХАЛЕПСКОМУ.

НАЧАЛЬНИКУ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА РККА

МАРШАЛУ СОВЕТСКОГО СОЮЗА тов. ЕГОРОВУ.

Опыт боевого использования танков Т-26 показал непригодность их для боев в населенных пунктах, где эти танки неизменно несли большие потери. Нет оснований рассчитывать, что другие типы наших танков будут в этом отношении значительно лучше. Между тем мы должны иметь танки, специально рассчитанные на успешное ведение уличного боя и, при том, не только в небольших населенных пунктах, но и в крупных городах, где противник будет иметь возможность поражать танки сверху, из верхних этажей домов.

Обсудите этот вопрос (пригласив АРМАНА и КРИВОШЕИНА) со специалистами – инженерами и конструкторами и в двухдекадный срок представьте мне соображения о танке, специально рассчитанном на ведение уличного боя.

При этом нужно учесть, примерно, следующее:

а) Танк должен, по моему, обладать большой пробивной силой. Он должен разрушать не только всякого рода баррикады, но и каменные преграды – стены, дома и пр., для чего может быть целесообразным переднюю часть танка особо укрепить, придав ей вид и свойства тарана, это нужно особо обдумать;

б) должна быть обеспечена возможность ведения пулеметного, а желательно и орудийного огня вверх, под углами возвышения до 60 – 70? для того, чтобы поражать противника в верхних этажах домов. Это требует и хорошего наблюдения вверх и по сторонам;

в) экипаж танка должен быть защищен от попадания во внутрь танка горящей жидкости;

г) усиление бронирования, особенно передней части за счет скорости допустимо, но при сохранении нужной поворотливости;

д) зад танка должен быть обеспечен огневой защитой;

е) желательно иметь колесно-гусеничный ход по принципу танка БТ-ИС, системы Цыганова;

ж) желательно защитить гусеницы от действия связок ручных гранат.

Вот, примерно (в самых общих чертах), требования, которые необходимо предъявить к танку уличного (городского) боя.

Доложите Ваши соображения о порядке и сроках разработки опытной конструкции, если считаете, что такой танк нужен вообще.