Подмастерье

– Дорогой подмастерье, мы крепко облажались!

Бросив эту загадочную фразу, император встал, уперев руки в бока, и задрал вверх кудрявую голову. Он стоял на решётке, установленной поверх метровой дыры в полу, которая вела к подземной реке, точно под огромной линзой в крыше Западной башни. Было раннее облачное утро, и стоять там было безопасно.

– Мы просчитались с фокусом, – продолжал он, – я это обнаружил вчера. Он на два метра выше, чем нужно. Эта линза уже стоила нам столько, что Клемент скоро сживёт меня за неё со свету – я же заказывал стекло в Венеции. У нас не варят его такого качества и размера.

– Можно подвесить котёл на цепях, – предложил Филь, хрустя стащенной в замковой кухне капустной кочерыжкой. – Вон у нас какие толстые колонны держат потолок!

Флав спроектировал Западную так, что её внешние стены поддерживали крышу и этажи, а центральная пустотелая колонна опиралась на потолок цокольного этажа, который лежал на железной плите с дырой посередине. Плиту держали на себе шесть толстенных колонн. В башне были и другие странности, такие как комнаты без дверей, проход в которые открывался нажатием на определённые камни в стене. Флав признавал, что перемудрил с прочностью, и смеялся, что зато эта башня никогда не будет разрушена ни людьми, ни демонами. Более всего ему нравилось то, что в ней теперь можно было прятаться ото всех так, что его никто никогда не найдёт.

– Цепи? – поморщился Флав. – Что, мы будем строить, будто пришельцы из Тёмных веков?

Но потом он обошёл по кругу колодец с решёткой и опять уставился на линзу.

– Ладно, иди, я подумаю… Когда мне тащиться к тебе на свадьбу, напомни.

– Через неделю, первого числа, быть в Меноне в полдень. Если вы собираетесь, конечно.

– Понятно… Тогда твои услуги мне больше не нужны. Беги отсюда и приводи себя в порядок. Встретимся в Меноне!

Флав заметно одичал за последние месяцы. Его одежда, которую регулярно стирали и которую он менял каждый день по кругу, медленно превращалась в лохмотья. Он отрастил волосы ниже плеч и густую, пронизанную сединой бороду, которая делала его похожим на лешего. Спал он здесь же, в цокольном этаже, на принесённой сюда слугами кровати, а мылся водой из подземной реки, над колодцем которой был установлен ворот с длинной верёвкой и ведром.

Пол был завален готовыми чертежами, набросками и математическими расчётами, а также остатками еды, которые падали на него, когда император промахивался мимо колодца. Филь знал, что все дела теперь ведёт Клемент, редко посещавший этот ужас, освещаемый факелами вдоль стен. Руфина тоже была здесь однажды, испуганно ахнула и более не возвращалась.

Филь за это время покидал Западную лишь на две недели, посетив по настоянию Клемента область в четырёх днях пути на северо-восток от Кейплига, называемую Долина Буйволов. В обширной долине росла отличная конопля, высоченная и плотная, из которой добывали пеньковое волокно – материал для изготовления бумаги, одежды, верёвок, канатов, тросов и ниток. Здесь же рос хороший лён. Клемент задумал наладить производство прямо там, чтобы сэкономить на перевозке сырья, и пожелал вызнать, как это лучше сделать с наименьшими затратами.

Отлично проведя время под майским солнышком с тремя выделенными ему в дорогу солдатами, Филь вдоволь накупался в тамошней глубокой и быстрой речке Яйя, получившей своё название от того, что весной она могла неожиданно взбурлить, выйти из берегов и утащить за собой неосторожных. А вернувшись, доложил, что идея с производством пустая, ибо придётся строить целый город в дикой местности. Но зато возможно сделаться крупными поставщиками дешевой пеньки, загнать её производителей ценами в гроб, после чего подмять под себя рынок и назначить эту добычу казённым делом.

– Хм… Я уже забыл, что ты в одиннадцать лет заработал в три дня немалое состояние, имея в распоряжении один золотой, – заметил Флав. – Потом ты его просрал, конечно, но хватка осталась. Я так понял, ты задумал использовать машины с приводом от речного потока для производства пеньки?

– Ну да! – возбуждённо воскликнул Филь; идея об использовании энергии реки пришла к нему, когда Яйя чуть не утащила его в глубину. – Я понимаю, что там надо установить водяные колёса, но как всё это должно выглядеть, не могу представить.

– А тебе и не нужно, – усмехнулся Флав. – Ты ездил туда на казённые деньги и не имеешь права скрывать ничего, что пришло тебе там в голову. Выложи ты Клементу свою идею плюс наброски чертежей, он объявит это имперской собственностью, сам всё построит и станет грести деньги напрямую в казну. Если же ты выдашь только идею, он рано или поздно придёт ко мне, а я уж гарантирую себе участие в деле как частное лицо, и твоё заодно. Короче, думаю, ты успел догадаться, – Флав радушно улыбнулся и протянул руку с грязными, давно не стриженными ногтями. – Добро пожаловать в Пеньковую гильдию, примипил!

Душа Филя преисполнилась благодарности. Испытывая благоговение перед гением этого человека, он крепко пожал ему руку и счастливым голосом проговорил:

– А когда мы начнём строить?

– Тебе бы только строить, – отворачиваясь, хмыкнул Флав, разглядывая несущие потолок колонны. – Надо для начала закончить это безобразие!

Так завершилось для Филя «великое сидение» в Западной башне Кейплигского замка.

День выдался безоблачным и тёплым. Филь побросал то немногое, что принадлежало ему в опочивальне, в вещмешок, закинул его за плечи и выбежал на улицу. Солнце ударило ему по глазам, привыкшим к полутьме башни, и он зажмурился. Как результат, он налетел на кого-то, кто выругался знакомым голосом, взял его за ворот и грубо остановил:

– Какого чёрта несёшься не разбирая дороги? Хотя это к лучшему! Нам надо поговорить. Ты в каком порядке предпочитаешь: чтобы сначала вы с Метой, а потом Ян с твоей сестрой или как? Заказывать сразу двух регистраторов – это деньги на ветер!

Филь открыл глаза, уже зная, на кого налетел: им оказался господин Хозек. Во внутреннем дворе замка царила суматоха в преддверии трёхсотой годовщины казни предателя Бергтора.

– Мы прямо здесь станем это обсуждать? – поинтересовался юноша.

– Нет, конечно, курносый. Пошли ко мне!

Господин Хозек направился в имперский архив, раскинутый глубоко в подвале восточного крыла замка за несколькими дверями с немногословной охраной. Освещение тут было столь же мрачное, как там, откуда Филь только что сбежал, разве что масляно-ламповое.

Знание, что все сколь-нибудь значительные деяния жителей Нового Света описаны здесь на листах бумаги, которые сложены, рассортированные по папкам, именам, годам и местам происшествия, волновало Филя. Он понимал, что это сокровище. И если даже юный господин Хозек умудрился заработать себе на этом состояние, Филю это сам Один велел. Однако начинать шариться по папкам он не собирался. Здесь надо было точно знать, что и где искать и как это использовать.

В архиве были установлены стеллажи с общей длиной полок в пятьдесят тысяч локтей. Полки были сделаны из красного дерева – тиса, который не позволял заводиться жучкам. А так как его тут было очень много, то его слабые испарения в закрытом помещении делали воздух нездоровым для людей. Поэтому работники архива брали здесь, что нужно, и уносили в соседнюю комнату под суровыми взглядами охраны и самого господина Хозека, не имевшего собственного кабинета, а сидевшего всё в той же общей комнате. К этой комнате они сейчас и шли мимо бесконечных полок.

Филь вдруг загорелся идеей:

– Я хочу посмотреть свою папку! Имею я право?

– Право имеешь, – ответствовал господин Хозек, – но с разрешения секретаря императора или самого императора. У тебя есть такое разрешение?

– Нету, – нахмурился Филь и вспомнил кое-что из своего прошлого: – А у вас было такое разрешение, когда вы копировали мой допрос эмпаротом для своих детей четыре года назад?

Господин Хозек встал как вкопанный.

– Кто донёс? – медленно спросил он, оборачиваясь. – Неужели мои собственные дети?

– Они самые.

Господин Хозек нахмурился.

– Ладно… Им по башке я ещё надаю. А твоё дело я только вчера поставил на место, вот оно!

Он прошёл пять шагов, протянул руку, снял с полки увесистую папку и вручил её Филю.

– Наслаждайся, но только здесь. В общую комнату я тебя не пущу.

Он встал рядом, всё такой же нахмуренный, несомненно ожидая, что Филь удовлетворит своё любопытство, не сходя с места. Не смея перечить, юноша открыл папку, держа её в руках.

Первое, на что он наткнулся, был его допрос эмпаротом в старом Хальмстеме, где он умудрился уронить замковый мост на голову Флаву и его свите. К нему был приколот рапорт Мастера Фе, мужа госпожи Фе, о появлении десятилетнего Филя в замке с рекомендацией передать его Детской Службе.

Второй допрос, из Катаоки, был толще, ведь там содержалась почти вся жизнь Филя на тот момент. Немногочисленные рапорты профессуры из Алексы он пропустил, чтобы избежать горьких воспоминаний. Он мельком прочитал знакомые ему мобилизационные предписания; первое, выданное, когда ему едва исполнилось пятнадцать. И наконец добрался до развёрнутой характеристики.

Господин личный секретарь императора и председатель Совета Клемент уведомлял, что Филь Фе, до усыновления Филь Темпе родом из Неаполя, сирота и аскеман по крови, тринадцати лет, практичный, чрезвычайно наблюдательный и невообразимо предприимчивый, определённо обладает выраженными способностями к языкам, начальной алгебре, астрономии, кузнечному делу, недостатком манер и плохо управляемым характером, небрежен во внешнем виде, бесстрашен при прямой угрозе жизни и в целом катастрофический упрямец, но легко сходится с незнакомыми людьми, в том числе из Старого Света. В силу чего рекомендуется держать его под неусыпным контролем, выяснить его способности к наукам, в особенности к естественным, также к усвояемости законов морали и чести и при успешном окончании школы высшего обучения «Алекса» после дополнительной необходимой тренировки рекомендовать его на должность Мастера Хальмстема.

По прочтении этого Филь чуть не заплакал: «Я сейчас был бы Мастером, не сожги я Алексу дотла!» Он стал бы легатом, и никто в Империи, включая Мету и госпожу Фе, не мог бы даже цыкнуть в его сторону, за исключением вышестоящего начальства.

Его дух погрузился в глубочайшую тоску. Он безропотно отдал не дочитанную им до конца папку господину Хозеку.

– Так что, кто из вас первый вступает в брак? – немедленно поинтересовался тот.

– А какая теперь разница, – выдохнул Филь, угрюмо поддёрнул на плече вещмешок и направился прочь.

Майское солнышко обняло его на выходе из замка и поцеловало в макушку. Юноша вдохнул чистый после недавнего дождя воздух, пропитанный запахами свежей зелени, и снова воспрянул духом. У него впереди было полно интересных дел, и тосковать об утерянной возможности не было времени. Одна Пеньковая гильдия чего стоила! Не говоря уж о предстоящей свадьбе.

Последняя мысль вернула его к недавнему сообщению от Габриэль, переданному с Руфиной, что ему во что бы то ни стало надо возвратиться в дом за три дня до свадьбы. Предполагая, что там сейчас творится, он опять помрачнел. Но это надо было пережить как простуду.