Подмастерье

Филь догадался, откуда дует ветер. По-видимому, их с Яном история с катанием на санях и распродажей билетов на это в Алексе широко распространилась в узких кругах. Надеясь, что ему удастся вспомнить лекции покойного профессора Иллуги по теории вероятности, которыми они тогда пользовались, он сказал, пряча неуверенность:

– Посчитаю, не проблема.

Господин Хозек опять приложился к кружке. Филь не решился пойти по его стопам, опасаясь встретить Мету неспособным к рассуждениям.

– И последнее… Требуется придумать, как увеличить отдачу от каждого человека в замке. Это напрямую касается твоего кармана, моего и нашего императора. Чем мы можем их накормить, чтобы взвинтить ЕСИС?

Филь перебрал в уме продукты, которые могут вызвать повышенное газообразование. Что-то шевелилось в его памяти, связанное с Алексой и с тем временем, когда он ходил с отцом по морям.

– Бобы, – вспомнил он. – Надо посадить обитателей замка на бобы!

В его голове возникла картина с Руфиной, распираемой день за днём газами по приказу мужа, и он хохотнул.

– Наша задача – увеличить выход газа из котла, а не вызвать массовое убийство через удушение в замке, – возразил господин Хозек.

Скрытый толстым стволом дуба Филь услышал, как хлопнула входная дверь.

– Папочка, у нас тут скоро будет холодно! Почему не приказал разжечь печь? – раздался мелодичный голос Меты.

– Отец, у нас правда сильно свежо, – сказал Ян. – Как спать будем? И я видел Филькино чудище в конюшне, откуда оно у нас?

Господин Хозек вместо ответа откинулся на стуле, покачиваясь на задних ножках, баюкая кружку в руках и с интересом рассматривая потолок.

– Что, Ветер здесь? – спросила Мета, сбиваясь в конце фразы.

Склонив голову и вытянув шею, она выглянула из-за дуба. Взгляд зелёных глаз буквально впился в Филя. Затем она исчезла, и послышался стук сапог по ступенькам.

Филь не мигая остался смотреть на то место, откуда она исчезла. Ему приходилось слышать фразу «собраться с мыслями», и у него возникло ощущение, что сейчас он занимается этим буквально.

Следом за Метой объявился Ян.

– Великолепно, – сказал он, увидев друга, так же, как и Мета, не меняя выражения лица. – Ты здесь!

Со стороны дуба раздался оглушительный грохот захлопнутой наверху двери. Ян вжал голову в плечи.

– Извини, я оставлю тебя на минутку. Надо сказать пару слов моей единоутробной сестре, пока она не разнесла этот дом в щепки.

Он исчез за дубом. Господин Хозек со стуком опустил стул на пол.

– Так и есть, дорогой компаньон, – сказал он, глядя на Филя с издёвкой. – Свет ещё не видывал такого дурака, как ты. И такого славного мужа!

Юноша не успел открыть рот, чтобы поинтересоваться, что значит эта загадочная фраза, как хозяин продолжил, отхлебнув вина:

– Все мужчины – дураки, когда касается женщин. Я советую тебе на сегодня запрятать свою дурость подальше и действовать как славный муж.

И опять он оказался быстрее Филя, пояснив:

– Мужчиной движет его дело, занятие и доход. Когда ты не обращаешь внимания на девичьи переживания, а занимаешься своим делом, как в Алексе, ты им интересен. Вот и дай понять, что ты занят, приехал ненадолго и, каков бы ни был ответ, завтра уезжаешь. Эта песня принесёт тебе куда больше пользы, чем подобие декабрьской стычки у ворот, в детали которой меня тогда же посвятили. Я доходчиво объясняю?

Данный совет поразил Филя: «Что же получается, мне окончательно удалось перетянуть на свою сторону этого язвительного упрямца? Чёрт побери, вот так удача!»

– Весьма, – разулыбался он. – Вернёмся к нашим бобам?

Он потёр ладонями друг о дружку, ибо в доме в самом деле было свежо, и рискнул отхлебнуть из горячей кружки. Едва они пришли к решению, в гостиной появился Ян, одетый в чёрные штаны и светлый свитер.

– Отец, ты нас заморозить решил? – спросил он.

– Обойдётесь, – ответствовал господин Хозек. – Апрель на носу, переживёте!

– Так ещё даже снег не сошёл! – возмутился Ян.

– Головы у вас больно горячие, – буркнул в ответ господин Хозек. – Остудить их надобно.

– У тебя что, опять приступ скупости?

– Мне ещё за твою свадьбу платить!

– А на ужин у нас есть что-нибудь?

– Только то, что осталось с обеда.

Эта перепалка навела Филя на мысль проверить кое-что утром в старом амбаре.

Ян вытащил на стол из холодной печи два блюда с солёной сёмгой, сыром, ветчиной и полудюжиной хлебных лепёшек.

– Прям монастырская трапеза, – подмигнул он Филю. – Ну ничего, женюсь, и этот ужас закончится.

Он сел за стол в ожидании сестры. Мета сошла вниз, одетая в разноцветные гетры толстой шерсти поверх таких же носков, шерстяную клетчатую юбку и пушистый свитер с высоким воротом. Волосы она заплела в косу. Её тонкое лицо, тонувшее в мягком воротнике, казалось детским. Филь вспыхнул и потупился, но наткнулся взглядом на её длинные ноги и понял, что эту грозу лучше встречать лицом к лицу. Ему пришло на ум, что женщина – это слабое беззащитное существо, от которого невозможно спастись.

Мета смотрела на него ясными злыми глазами.

– Похотливая поганка, – сухо произнесла она, усаживаясь на своё место. – Зачем приехал?

– По делу, – сбивчиво придумал Филь на ходу. – Поздно выехал в Хальмстем, вот и решил заскочить.

– Тебе тут что, гостевой двор?

– Заодно письмо привёз вашему отцу, – продолжил Филь, успев отойти от первоначального ступора. – Не гонять же ради этого птицу!

Господин Хозек кивнул с важным видом.

– Габриэль также попросила передать весточку Яну, – уже опасно соврал Филь, но Ян не подвёл и только вопросительно изогнул бровь.

Мета заметила язвительно:

– Голуби с письмами от твоей сестры и так сыпятся на нас последнюю неделю горохом козьего дерьма. Могла бы и подождать.

Подавив готовый сорваться с губ возглас удивления от фразы, которую привычная Мета никогда не применила бы в разговоре, Филь осознал, что она в бешенстве. И что три месяца для неё пролетели, видимо, как один день. Он почувствовал горячую благодарность к Яну, который пропустил это мимо ушей и даже сделал попытку увести разговор в сторону.